Никки Келли - Лайла

Я промолчала.

– Ладно. Я знаю, что вы ездили в Лондон.

Я заерзала на стуле. По бесстрастному лицу Гэбриела было непонятно, о чем он думает.

– Да. Мне очень стыдно, но я не хотела расстраивать Брук. Нам ничего не угрожало, – начала оправдываться я.

– Знаю. Я следил за вами.

– Ты следил за нами?

– Неужели ты думаешь, что я мог выпустить тебя из поля зрения?

В глазах Гэбриела сверкнули хитрые огоньки: он явно ждал моей реакции.

– А-а… почему ты просто не поехал с нами?

– Хотел, чтобы вы провели время с Брук. Вы примерно одного возраста. По крайней мере, с виду, – шепотом добавил он. – Я решил, вам надо познакомиться поближе и, может, даже подружиться.

– Мечты-мечты… Брук явно от меня не в восторге, – ответила я, вцепившись в ручку тяжелой белой чашки.

– Но тебе ведь нужна была одежда, а от меня в этом деле мало пользы. Брук, кстати, водила тебя пить чай, а это хороший знак.

Гэбриел улыбнулся, и я растаяла.

– Может, и так. Она даже немного пооткровенничала об отношениях с Джоной. Рассказала, что вампирам нельзя быть с себе подобными, иначе они убьют друг друга. – Мне было любопытно, как он на это отреагирует.

Немного подумав, Гэбриел ответил:

– Брук права. Если один вампир пьет кровь другого, у него начинается что-то вроде лихорадки. Кровь смешивается, и вампиры тянут друг из друга силы. Они оказываются связаны навсегда. Пока один из пары не скончается, второй ни с кем и не испытает подобного наслаждения.

Гэбриел ссутулился и мрачно уставился в окно, о чем-то размышлял.

– Да уж, ответ прямолинейный.

– Ты задала прямолинейный вопрос.

Гэбриел поймал мой взгляд и целую вечность смотрел мне в глаза. Как же мне хотелось нырнуть в его зрачки, свернуться там где-нибудь в укромном уголке и уснуть.

– Но как выходит, что один убивает другого? Судя по твоим словам, они способны любить.

– Бывает, один из пары становится просто одержим желанием получить новую дозу, что выпивает из своей второй половинки все до капли, – и неважно, насколько сильна его любовь. А если оба пьют кровь друг друга, все происходит еще быстрее, ведь они не в состоянии остановиться. В итоге один из них окажется сильнее. На самом деле ситуация очень грустная. Я не знаю ни одного вампира, сумевшего надолго сохранить отношения с кем-то: рано или поздно наступает страшная развязка. Жажда крови всегда побеждает.

– Ты будто о наркоманах говоришь!

– Это гораздо ближе к истине, чем та сказочно-романтическая чепуха, в которую ты веришь.

Я давно выпила чай и, поставив кружку на массивный деревянный стол, рассматривала ногти. Для Гэбриела я была вся как на ладони. Он будто замечал каждый мой взгляд, каждое движение. Молчание длилось несколько минут.

– Продолжай, – сказал он.

– Что?

– Ты ведь хотела еще что-то узнать?

Гэбриел ловил мою волну без помех. Что ж, я спросила:

– А как это бывает у ангелов?

Опустив голову, я ждала ответа, который мог ранить мне душу.

– Что именно?

– Ангел может полюбить вампира?

Вспомнилось лицо Аноры. Я избегала взгляда Гэбриела – боялась того, что он скажет. Судя по молчанию, мой вопрос застал его врасплох. Он ждал от меня чего угодно, только не такого.

Вдруг Гэбриел взял меня за подбородок, приподняв голову, и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

– Какое мне дело? Этого ангела интересует лишь одна девушка.

«Ее зовут Лайла».

Мутный туман, еще секунду назад заволакивавший мое сознание, моментально рассеялся. Не знаю, как такое было возможно, но слова Гэбриела – разноцветные, переливающиеся яркой радугой, кружились у меня в голове в волшебном танце, оставляя за собой золотые и серебряные следы.

Гэбриел накрыл мои ладони своими, крепко сжал их. Я сразу же почувствовала тепло. Лицо ангела было совершенно серьезно, на шее забилась жилка. Изо всех сил я старалась сохранить на лице бесстрастное выражение, но надолго меня не хватило: губы растянулись в улыбке.

«У меня столько вопросов…»

На глазах выступили слезы. Гэбриел совсем близко. Такой знакомый, такой родной, а я совсем не помню его, – вот в чем ужас…

– Тише, тише… – успокаивал он меня чуть слышным шепотом. Гэбриел улавливал мое состояние, заполнял собой, защищая от всего.

«Потерпи еще немного, Лайла. Я обещаю».

Снова я не получила ответов, зато крепко уснула с мыслью о Гэбриеле.

Утром меня разбудило неяркое зимнее солнце, пробивавшееся сквозь плотные шторы. Даже несмотря на то, что мне предстояло разобрать и развесить целую гору одежды, я была счастлива.

Сначала я приняла душ, почистила зубы. Вспомнив, как Брук сравнивала меня с прислугой в богатом доме, я даже прошлась по щекам румянами и наконец-то решила разобрать груду вещей. После того как последняя пара сапог заняла свое место в шкафу, можно было решать, что сегодня надеть. Мне не терпелось нарядиться в лучшую находку вчерашнего дня – великолепную кружевную блузку. К ней я выбрала узкие черные джинсы, следом за ними на кровать отправилась пара тех самых странных угг.

Вспомнив про дверь, я не поленилась и заперла ее на ключ. После этого подобрала подходящий комплект белья и майку, чтобы прикрыть шрам. Сбросив халат, я расхаживала по комнате в трусиках с кружевными оборочками. Потянувшись за бюстгальтером, замерла: в воздухе разнесся аромат фруктов и нагретой солнцем древесины. Запах я узнала сразу. Джона. Прямо у меня за спиной.

Я развернулась, прикрыв грудь руками, и прислонилась к стене.

– Джона! – вскрикнула я и попыталась схватить валявшийся на полу халат, но вампир оказался проворнее и подобрал его быстрее.

– Держи.

Он учтиво подал мне одежду. Я быстро запахнулась, потуже затянула пояс и убрала мокрые волосы за уши, чтобы не мешали.

– Я чем-то могу помочь?

– Ну, если ты сама предлагаешь…

Джона сделал шаг вперед, подступив ко мне почти вплотную. Я толкнула его ладонями в грудь, и, к моему удивлению, он немного отступил, однако пришел в себя довольно быстро.

– Чесси, успокойся! Это шутка…

Судя по ухмылке, Джону радовало, что ему удалось вывести меня из равновесия.

– Дверь была заперта!

– Я же вампир. А закрытая дверь лишь разжигает любопытство.

Я поспешно обошла кровать, чтобы хотя бы она разделяла нас, и уже готова была попросить Джону уйти, когда заметила в его карих глазах багряные искорки. Вспомнила слова Брук: в эти дни он часто утолял голод. По спине пробежал холодок.

– Сколько человек ты убил? – решительно спросила я. В другое время я вряд ли решилась бы задать вопрос в лоб, но сейчас чувствовала острую необходимость узнать правду. Особенно после того, как Брук объяснила, что время от времени им приходится убивать ради собственного выживания.