Бентли Литтл - Окраина

Она должна сделать первый шаг.

Джулия улыбнулась Грегори, раздавая всем деревянные ложки.

– Как прошел день? – спросила она.

Он взглянул на нее. Было видно, что она говорит совершенно искренне и ее голос полон заинтересованности, но в сложившихся обстоятельствах это прозвучало высокомерно и саркастически, поэтому на его лице появилось раздраженное выражение. Грегори нахмурился и ничего не ответил.

Это, в свою очередь, вызвало раздражение у Джулии, и она весь обед проговорила с детьми, не обращая на мужа никакого внимания.

Ночью с улицы раздавался какой-то шум, но Грегори не обратил на него внимания. Он слышал какие-то удары, царапание и приглушенные звуки, когда вставал в полночь в туалет, но решил, что это животные или ветер, поэтому вернулся в постель и спокойно заснул.

А вот утром, когда он встал и вышел на улицу, чтобы взять из почтового ящика свой еженедельный номер «Монитора», Грегори понял, что это были не животные и не ветер.

Он остановился и уставился на дом.

Стены с обеих сторон от двери украшали граффити: с левой стороны было написано МОЛОКАНСКИЕ, с правой – УБИЙЦЫ.

МОЛОКАНСКИЕ УБИЙЦЫ.

Глядя на надпись, Грегори почувствовал одновременно и гнев, и бессилие. Ярость, переполнявшая его, требовала выхода, и он был готов разнести весь фасад, чтобы убрать с него эти слова. Он чувствовал, что его права нарушены. Он и сам уже давно собирался перекрасить дом, но тот факт, что его вынуждают это сделать, что какой-то панкующий недоносок или взрослый придурок изуродовал его собственность, вывел его из себя. Они тайно проникли на его территорию. Среди ночи нарушили границы его убежища, которое изуродовали и замарали. Это вмешательство в его частную жизнь, проникновение в его жилище и нападение на его семью. Никто не пострадал, но такая опасность существовала, и когда он смотрел на эти слова: МОЛОКАНСКИЕ УБИЙЦЫ, Грегори понимал, что это только вопрос времени.

Оружие. Дробовик. Ему нужен дробовик. Джулия и его мать скорее всего сойдут с ума, но, черт побери, у него должна быть возможность защищаться. Даже если он наполнит патроны солью с перцем или пластмассовыми шариками вместо картечи, он все равно сможет удержать незваных гостей на расстоянии. Ведь в следующий раз это может быть не простое граффити. В следующий раз кто-то может захотеть причинить вред уже им самим. В масштабах страны преступность, связанная с неприязненными отношениями, растет из года в год, и обычно малейшего происшествия бывает достаточно, чтобы все старые обиды мгновенно вспомнились и ненависть и суеверия поднялись с самого дна на поверхность.

А эта серия убийств в городке?

Люди обязательно начнут искать козла отпущения.

И в качестве такового выберут их.

С оружием в руках он сможет себя защитить. Себя и свою семью. Кто-то попытается наехать на них? Он немедленно отстрелит негодяю ногу к чертям собачьим.

Эта мысль заставила Грегори ощутить вину – он был единственным известным ему молоканином, которому пришла в голову мысль о покупке оружия. Но такая вина доставила ему удовольствие, и он представил себе этих лицемерных старых пердунов в церкви, которые затрясут своими ручонками и обделаются, когда узнают, что он вооружился.

Грегори уставился на художественный вандализм на стене. А что бы сделал его отец в подобной ситуации?

Да ничего , подсказала ему крохотная, подлая его часть. Подставь другую щеку, как настоящий христианин – как зайка , подумал Грегори, – и не вздумай возмущаться или выступать, не выяснив всех фактов, и не пытайся даже помыслить о том, как отомстить обидчикам и физически уничтожить негодяев. Его отец был тихим, мирным человеком – он никогда не опустился бы до покупки или использования оружия.

Но времена изменились, и люди тоже, а самое главное – Грегори не был своим отцом. Он не был религиозен, не был добродетелен и не верил в то, что подобное нельзя лечить подобным. В нынешние времена мужчина должен уметь выйти вперед и заставить себя уважать. Он, например, никогда не позволил бы тем лузерам в баре оскорблять и издеваться над собою в присутствии семьи. Он бы что-то обязательно сделал – ответил бы им. Может быть, потом они задавили бы его своей численностью, но все равно он попытался бы ответить. И не позволил бы жене и детям увидеть свою слабость.

Слабость?

Грегори знал, что его отец счел бы слабостью то, что он дает волю своим желаниям осудить и отомстить. Это была привилегия Господа, и человек, который с этим соглашался, демонстрировал тем самым свой высокий духовный потенциал. Таким образом он поднимался над уровнем животного и подчинялся божественным законам и желаниям.

Все это Грегори хорошо знал и понимал, что со своей точки зрения его отец в той стычке продемонстрировал именно свою силу, постаравшись дать Грегори пример для подражания.

Правда, Грегори хотел, чтобы отец совершил нечто другое…

Пройдя в дом, он немедленно вызвал полицию. Через десять минут прибыли два офицера, и остаток утра прошел в ответах на вопросы и в наблюдениях за тем, как делались фотографии «места преступления» и как выискивались улики на подъездной аллее.

После того как полиция уехала, Грегори сделал собственные фотографии на всякий случай, а потом переоделся в свои самые грязные лохмотья и вернулся на улицу. Краска и кисти были в сарае, и пока у него не было возможности перекрасить весь дом, он закрасил слова, выровняв выкрашенный сегмент как раз по верхнему косяку двери, чтобы это выглядело хоть как-то симметрично. Завтра он возьмет лестницу и краскопульт у Одда и постарается завершить начатое. Если начнет на рассвете и проработает до сумерек, то сможет успеть положить один слой краски.

Если очень повезет, то Одд предложит ему свою помощь.

Грегори принял душ и мыльными ногтями отскреб пятна краски с лица, после чего переоделся во все чистое.

– Нам нужны молоко и сахар! – крикнула Джулия, когда он открыл дверь ванной, чтобы выпустить пар. – Съездишь в магазин?

В магазин ехать не хотелось, но Грегори провел расческой по волосам и крикнул в ответ:

– Конечно, съезжу!

Выйдя из ванной, он взял со столика свой бумажник и ключи. В холле наткнулся на Тео.

– А можно мне с тобой? – спросила дочь.

– Нет, – ответил Грегори и погладил девочку по макушке. – Оставайся дома и веди себя хорошо.

Он почувствовал, насколько покровительственно прозвучали эти слова, насколько они были снисходительны, но ему хотелось побыть одному, хотелось все обдумать, хотя, выходя из кухни, он почувствовал мгновенный укол совести. Проверив еще раз, что нужно покупать, Грегори вышел из дома.

В гастрономе он узнал в лицо несколько человек, но не сделал ничего для того, чтобы продемонстрировать свое дружелюбие, а просто занялся поисками продуктов. В любом случае эти люди тоже его проигнорировали, холодно посмотрев на него, поэтому он притворился, что не заметил их и ему все равно.