Джейсон Мотт - Вернувшиеся

— Мы с вами похожи в этом, — сказал Беллами. — Мы знаем, что мертвые остались мертвыми. И здесь не может быть альтернативы.

— Тогда почему вы привели ее ко мне? Почему пошли на такой большой риск?

— По той же причине, по которой вы остались с сыном.

Всю остальную часть дня воздух был душным, а небо — непроницаемо синим. Двое мужчин перемещались то на одну половину игрового поля, то на другую. Они не вели счет очков и не знали точно, сколько подходов выиграли или проиграли. Они лишь вращались вокруг колышка посреди города, который уже не являлся городом — в мире, переставшем быть таким, каким ему полагалось быть. И, возможно, только это вращение сохраняло планету на той же орбите, со всеми словами, жужжавшими в воздухе вокруг них.

Наступивший вечер застал Люсиль у письменного стола. В доме Харгрейвов пахло оружейным маслом. Эхо разносило по комнатам скрипучие звуки шомпола, терзавшего сталь. Копаясь в шкафу, Люсиль нашла не только патроны к пистолету, но и небольшой инструментальный набор для чистки и смазки оружия, который почти не использовался Харольдом. К набору прилагалась инструкция. Единственной трудной частью оказалась разборка пистолета.

Сначала она очищала ствол с помощью шомпола и втулки, выполненной в виде ершика. Затем настал черед втулки с креплением для ветоши. Все это время ее тревожил ствол, направленный в лицо. Когда она начала разбирать оружие, страх рассеялся. Ей приходилось помнить о пружинках и мелких деталях, которые нельзя было терять. Люсиль раз за разом напоминала себе, что оружие было не заряжено — что она не выстрелит в себя, как глупая дура.

Она выбрала из магазина патроны и расставила их в одну линию на дальней стороне стола. Протерев их ветошью и проволочной щеткой, Люсиль не стала применять очиститель. Она боялась, что жидкость похожего на скипидар растворителя может попасть на порох внутри патронов и вызвать какую-то взрывную химическую реакцию. Наверное, она была излишне осторожной, но бдительность при обращении с оружием еще никому не вредила.

Ей понравилось разряжать патроны — точнее, понравились звонкие гармоничные щелчки, которые они создавали, выскальзывая из тонкого стального магазина.

Клик.

Клик.

Клик.

Клик.

Клик.

Клик.

Клик.

Она держала в руке семь жизней. В ее уме возникла картина, где она, Харольд, Джейкоб и семейство Уилсонов лежали мертвыми на земле. Семь смертей. Она покатала на ладони небольшие тяжелые патроны. Сжав их в кулак, Люсиль сосредоточилась на ощущениях в руке. Гладкие закругленные концы пуль впивались в кожу. Она сжала их так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев. Затем Люсиль заботливо и нежно расставила патроны на столе. Для нее они были маленькими тайнами. Опустив пистолет на колени, она прочитала инструкцию.

Лист бумаги показывал схему верхней части оружия. Отведенный назад затвор приоткрывал внутреннюю полость ствола. Люсиль приподняла оружие и осмотрела его. Она сжала пальцами затвор, как было показано на картинке, и нажала его вниз. Ничего не случилось. Она потянула его к себе. И вновь ничего не произошло. Люсиль еще раз взглянула на картинку. Похоже, она делала все правильно. Решившись на последнюю попытку, она потянула к себе затвор с такой силой, что у нее напряглись все вены в теле. Она скрипнула зубами и тихо застонала. Внезапно затвор оттянулся назад, и восьмой патрон, выпрыгнув из пистолета, со стуком упал на пол.

— Господи! — воскликнула она.

Ее руки начали дрожать. Какое-то время Люсиль смотрела на патрон, лежавший на полу, и думала о том, что могло произойти.

— Нужно было предусмотреть такую возможность, — сказала она.

Женщина подняла патрон, поставила его на стол и продолжила чистку оружия. Интересно, гадала она, что еще принесет ей этот вечер.

Когда настало время уезжать в Аркадию, она вышла во двор и, остановившись около грузовика, оглянулась назад. Люсиль не могла оторвать взгляд от старого дома, где прошла ее замужняя жизнь. Здесь она растила и лелеяла сына, занималась хозяйством, ссорилась с ворчливым супругом. Хотя теперь когда плохие люди разлучили их, она поняла, что Харольд не был таким грубым и невоспитанным мужланом, как ей часто казалось. Он любил ее все пятьдесят лет их брака, любил каждый день. И сейчас ради этой любви она ступала на тропу войны, отдаваясь безвестности наступавшего вечера.

Если бы не образ дома — не весь тот глубинный смысл, который он пробуждал во вселенной ее трепетавшего сердца, — Люсиль упала бы в обморок. Поэтому она так медлила, удерживая образ дома перед глазами, цепляясь за ускользавший момент, вспоминая всю свою жизнь, пролетевшую, как одно дыхание. И ее томило невесть откуда взявшееся знание, что ей придется все это потерять — оставить и отпустить.

Постовым в тот вечер был веселый парень из Канзаса. Все называли его Младшим. Охраняя лагерь, юноша старался не думать о словах забавного ворчливого старика, с которым он недавно подружился. Подобно всем участникам трагедии, Младший тоже предчувствовал что-то недоброе. Встревоженный каким-то непонятным душевным дискомфортом, он уже несколько раз проверял телефон на новые входящие сообщения. Ему казалось, что он должен был получить из дома важную новость.

Услышав вдали рычание старого «Форда», парень подошел к окну караульного помещения. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что стена, окружавшая город, заканчивалась теперь у двухполосного шоссе, которое тянулось к широким просторам. Это еще больше усиливало его предчувствие, что события, происходившие внутри ограды, за «баррикадой», в проклятом городе, тоже скоро закончатся и людей отпустят на свободу.

Грузовик с урчанием приближался к лагерным воротам. Свет его фар метался по сторонам, словно водитель испытывал трудности с управлением. Младший решил, что за рулем сидел мальчишка, угнавший машину для веселой поездки по сельским дорогам. Как-то осенним вечером, будучи в возрасте, когда молодежь совершает чудные поступки, он тоже стащил грузовик отца и едва не разбил его на одном из поворотов.

Канзас и Северная Каролина почти ничем не отличались друг от друга, подумал Младший. По крайней мере, эта часть Северной Калифорнии. Равнины, фермы, прямодушные и трудолюбивые земледельцы. Если бы не проклятая влажность, которая висела в воздухе несносным привидением, он, возможно, поселился бы здесь. Местные жители почти не знали бедствий торнадо. При их южном гостеприимстве, о котором он и раньше был наслышан, они казались вполне приятными и дружелюбными людьми.

Визг тормозов вернул его внимание к грузовику. Синий пикап попыхтел немного, затем его мотор затих, но яркие фары остались по-прежнему включенными. Младший вспомнил о том, что им говорили в центре учебной подготовки. Если водитель ослепляет патрульного, то, вероятно, он делает это намеренно, желая произвести несколько выстрелов, прежде чем его оружие будет замечено.