Татьяна Форш - Призрачный бал

– Отпусти, мне душно. – Варя мягко отстранила от себя графа. – И никакая я тебе не служанка.

– Но это не мои слова, – бросился оправдываться он и снова припал губами к Вариной ручке.

– Дослушай, прошу тебя. Я не служанка, ни твоя, ни чья либо еще. Взял, так от слов своих не отказывайся. Ребенок у нас будет. Или ты забыл?

– Не забыл, душа моя, не забыл! – граф упал на колени и уткнулся головой в живот Варвары. – Потому и прошу женой моей стать, потому, как дите должно в браке законном родиться. О тебе пекусь, неужели не понимаешь?

– Дмитрий, прекрати, поднимись сейчас же. Кучер смотрит.

– Плевать мне на кучера! На целый свет плевать, если тебя со мной не будет!

Граф, как безумный, принялся целовать живот Варвары, обнимать колени, прикладывая ее ладошки к своим колючим от щетины щекам.

– Хватит уже, вставай, – Варвара разозлилась и стала сама поднимать графа с колен. – Если любишь меня, то терпи. Недолго осталось, срок уже подходит. Окрестим наследника и сразу же обвенчаемся.

– Что ж, – мужчина встал на ноги и, словно ничего не было, подставил Варваре локоток. – Будь по-твоему.

В усадьбе граф попросил Варвару поужинать с ним, но та отказалась, сославшись на головную боль. Хотела уже уйти в свою комнату, когда в залу вошел Захар. Окинув взглядом изменившуюся Варвару, он стушевался, но взял себя в руки и заговорил о чем-то с хозяином.

С того самого дня, как Варя вернулась в поместье, Захара точно подменили. Он стал угрюмым и молчаливым, с Варей держался холодно и отстраненно. Она много раз пыталась с ним поговорить, все рассказать, но Захар словно оглох и ослеп. Никаких разговоров не хотел и повторял лишь одно:

– У нас теперь разные дороги, Варвара.

В конце концов, Варе и самой надоело биться головой о каменную стену. Не хочет знать правду, его право. Она больше не станет ничего говорить.

Вскорости после того, как она поселилась в поместье, граф отправил Захара в столицу на обучение. Он вдруг решил сделать его управляющим.

Варвару мучило чувство безысходности и покинутости. Она была чужой в этом огромном доме и совсем одинокой. Даже кухарка, которая принимала ее, как родную, теперь звала не иначе как «хозяйкой».

И вот теперь, спустя почти полгода, Захар вернулся.

Пока его не было, Варя совсем редко выходила из своей спальни, только просила иногда отвезти ее к реке, где она могла часами стоять в молчании. Граф списывал ее причуды на беременность, а Варя украдкой плакала и мечтала, что однажды этот кошмар закончится. Скучала по тем временам, когда колесила с труппой артистов по городам и весям, была легка и беззаботна, как мотылек. А потом этот мотылек сам полетел на пламя свечи и опалил свои крылышки. И первый раз в жизни она вдруг подумала, что ей больше некого винить. Содеянное лежало на сердце тяжким грузом.

Все время, что Варя провела в добровольном заточении, ее мучили кошмары. Каждую ночь она видела свою смерть: страшную, мучительную. Она не могла рассмотреть лица убийцы, хотя и тянулась к нему, почти ощущала запах, звук голоса. Но как только из тумана забвения проявлялось лицо, Варя с криком просыпалась и еще долго не могла понять, закончился сон или она все еще внутри кошмара.

Она гладила живот, прислушиваясь к тревожному «тук-тук-тук» – это билось сердечко еще не родившегося сына. Варя слышала его с самого первого дня. И с каждым новым днем стук становился все отчетливее и громче. А когда ей снились кошмары, маленькое сердечко трепыхалось, точно птица в клетке. Варя просыпалась, слыша этот стук, почти крик, почти стон.

Но в эту ночь все было иначе. Варваре снилось, что она танцевала. Музыка лилась отовсюду, но вокруг не было ни души. Со всех сторон ее обступала тьма: плотная, непроглядная, живая. Тьма шевелилась, стонала и вздыхала множеством разных голосов. Босым ногам было холодно. Варя не сразу поняла, что танцует на влажной после пролившегося дождя земле. В нос забивались запахи прелой листвы и тлена. Гул голосов все нарастал, давил на виски. В какой-то момент Варя не выдержала, сжала голову руками и упала на колени, больно ударившись о каменную плиту.

Тьма отступила.

Варя осмотрелась вокруг и поняла, что находится на кладбище. Том самом, куда приводила ее Аглая. На могиле, которую Варя никогда уже не сможет забыть, возле расколотого надгробия сидел темноволосый мальчуган. Он смотрел на Варвару темно-синими глазенками и улыбался, а из уголка рта у него текла тонкая струйка крови.

Она бросилась к ребенку, но обняла руками лишь бесплотный туман.

– Мамочка, не оставляй меня одного, – прозвенел колокольчиком детский голосок. – Не уходи!

Варя зажмурила глаза, а когда открыла вновь – вскрикнула. Могила изменилась. Теперь на холмике сидела она сама. Только прозрачная, как туман. На призрачном теле не было живого места. Рыжие волосы спутались и висели бесформенными сосульками запекшейся крови.

– Отмени заклятье! Оставь его!

Голос шел из самой могилы.

– Иначе умрешь!

Музыка стихла. Голоса смолкли. Наступила звенящая тишина.

Варя попыталась встать на ноги, но ее что-то держало, не позволяя даже пошевелиться. Земля вдруг стала рыхлой и начала проседать. Варя чувствовала, как ее затягивает в могилу. Она не могла ничего поделать, только ждать, когда кошмар закончится. Из легких быстро уходил воздух, сильно давило на живот, голова кружилась и мысли мутились. Варя уже не понимала, сон это или явь, когда из серой мглы к ней вышел великан. Она не видела его лица, но точно знала, кто это. Великан протянул руку, и Варя сразу почувствовала облегчение.

– Что же ты натворила, Варвара? – спросил великан знакомым голосом.

Она не успела ответить. Ее словно вырвали из сна.

Очнувшись в постели, Варя долго не могла отдышаться. А за окном уже собиралась заря, и ночные кошмары отступали в бессилии.

– Что же я натворила? – сказала она в пустоту просторной комнаты.

Ей никто не ответил.

Варя больше не смогла уснуть и вышла в сад. Под ногами поскрипывал потемневший снег. Солнце мутным пятном поднималось над горизонтом. Чуя близкую весну, просыпались птицы, то тут, то там нарушая тишину звонкой трелью. Варвара не заметила, как углубилась в сад и встала статуей возле безобразно торчащего из земли пня. Здесь когда-то было дерево, на котором нашли повешенной бывшую хозяйку усадьбы. Пень выкорчевать не удалось. Его долго пытались вырыть, а потом бросили это дело. Так и торчит он здесь, среди других деревьев, никому не нужный, но крепко держащийся за свое место.