Array Коллектив авторов - Невеста зверя (сборник)

– А разве мудро устраивать жизнь Шрути у нее за спиной?

– Если она даже не удосужилась вернуться домой к ужину, может быть, и мудро!

Глаза Гаутама расширились.

– Черт!

– Гаутам, – нахмурилась мама. – Что мы тебе говорили про ругательства?

– Это ведь на нее совсем не похоже, правда? Пойду по ищу ее.

Викрам, улыбаясь, встал из-за стола.

– Я пойду с тобой, – сказал он. – Мама, убери за меня мои книги. Бедняжка, возможно, попала в беду.

Теперь мы оба знаем, что ослушались старших, и это нас сближает. Я не ухожу в обычное время и не отстраняюсь, когда он поднимает мою курти и стаскивает ее мне через голову. Потом он снимает с меня джинсы. Он не знает, что делать с бюстгальтером, и мне приходится ему помочь.

Он – тень, отброшенная на меня убывающей луной, черная тень с серебряным подбоем. Его хвост оглаживает мои ноги, свиваясь в сверкающие кольца. Он рвет цветы жасмина и сыплет их сквозь пальцы на мою голую кожу. На нёбе моем вкус жасмина, листьев и возбуждения. Он склоняется надо мной, целует меня в шею, и я чувствую на коже его зубы.

Дразнящим движением он проводит рукой по моему животу вниз и чуть сдвигается. Поднимается ветер, донося до меня насыщенный лиственный запах великого леса. Его волшебство играет у меня под кожей. Я выгибаю спину, подаюсь к нему, и он прижимает меня к себе. Он в обличье мужчины. Его вздох вторит моему. Мы смотрим друг другу в глаза.

И вдруг мы слышим треск ветки под чьей-то ногой.

Мы замираем. Еще шаг, и он превращается из мужчины в полузмею, из полузмеи – в змею.

Я хватаю джинсы и засовываю в них ноги. «Только не Викрам, – молюсь я. – Только не здесь, не теперь».

Змея метнулась в тень. Я хватаю курти, твердя себе, что ему, моему наги, больше ничего не оставалось. Щелчок, и великий лес смывает волна слишком яркого голубого света. Я осталась одна. Я прижимаю курти к груди.

– Что ты здесь делаешь? – Это голос Гаутама. Он включил брелок-фонарик, которым так гордится. Я щурю глаза.

– По-моему, все предельно ясно, правда? – говорит Викрам за его спиной. – Вопрос в том, с кем маленькая мисс Невинность этим занимается.

Я еще крепче прижимаю к себе курти.

– Надевай, глупая. Не верти в руках.

Отвернувшись, я быстро натягиваю курти через голову, наизнанку, стараясь не показать Викраму больше, чем он уже видел. Вышивка царапает мне кожу.

– Я бы никогда не поверил, – тихо сказал Гаутам.

Викрам делает шаг вперед, оттолкнув его плечом. Я отступаю.

– Верь во что хочешь, – говорит Викрам. – Вопрос в том, что соседи… – Но вдруг нога его подгибается и он с треском падает прямо в кусты бугенвиллей. Он кричит.

Тени беспокойно заметались – Гаутам подбежал к нам. Он остановился у куста и посветил фонариком. Тени замерли. Вокруг лодыжки Викрама, черная на фоне серо-синего сада, обвилась кобра.

Исцарапанный Викрам попытался сесть. Змея метнулась вперед. Викрам вытянулся на спине и замер. Из моего горла вырвалось испуганное всхлипывание.

– Он… – начал Гаутам дрожащим голосом и шумно перевел дыхание. – Надо вызвать «скорую».

Змея замерцала и обернулась получеловеком:

– Не нужно.

Гаутам вытаращился на нага.

– В брачный сезон мы не убиваем.

Они смотрят друг на друга. Наг покачивается под неслышную музыку. Я чувствую запах страха, но не понимаю, чей это страх. Гаутам выпрямляется. Поднимается и наг, и они становятся одного роста. Как и лес, он выцвел под слишком ярким светом фонарика. Он собирает тени вокруг себя, словно в защиту от света.

Гаутам качает головой.

– Брачный… – повторяет он пораженно. – Ты… Но она ведь совсем ребенок!

– Она была согласна.

Гаутам косится на меня, но снова поворачивается к нагу.

– Откуда тебе знать? – отчаянно спрашивает он. – Ты ведь да же не человек.

– Я знаю это, потому что видел, какая она, когда не согласна. Когда он пытался взять ее. – Наг показал на замершего Викрама.

– Что?!

Я мотаю головой. Из царапин Викрама сочится кровь, черная, как тонкие ветви бугенвиллей вокруг него.

– Я не знаю, что ты сделал с моей сестрой, но…

– Сделал? – Наг поднимается выше и выше, раскинув руки, как капюшон. – Я защищаю ее. Я слушаюсь ее. – Он медленно пополз ко мне, не отрывая взгляда от Гаутама.

– Не приближайся к ней! – Гаутам шагнул вперед, занеся кулак.

Тень получеловека сжалась – он превратился в змею. Змея зашипела.

В брачный сезон нельзя убивать.

Нельзя убивать соперников.

Но Гаутам мой брат. Я снова замотала головой, но я невидима, как тень, – никто из них меня не замечает.

Кобра качнулась.

– Нет! – крикнула я.

Кобра замерла. Повернулась прекрасным бесшумным движением, подползла ко мне, забралась вверх, обернулась вокруг моей руки и плеча.

Рука Гаутама падает. Он смотрит на меня, вытаращив глаза.

– Ты можешь говорить?

Я смотрю на него и молчу. Слишком много пришлось бы объяснять.

– Что еще ты скрывала от меня, Шрути? И почему? Я-то думал, ты мне доверяешь.

Я хочу подбежать к нему, обнять. Я хочу объяснить.

– Пусть скажет Викрам, – говорю я.

Глаза Гаутама расширяются.

– Так он правда?..

Я киваю.

– Ты должна была мне сказать. Почему ты скрыла это от меня? Я бы тебе поверил.

– А папа?

– Ох, да… – Он прикрыл лицо рукой. – Папа…

– Что?

– Папа выбрал тебе жениха.

Я отшатываюсь, тряся головой:

– Нет!

Гаутам кивает:

– И я не знаю, что смогу сделать для тебя после этого.

Я все качаю головой.

Змея соскальзывает с моих плеч, обращается получеловеком и обнимает меня за талию. Я поворачиваюсь к нагу, склоняюсь к нему на грудь, снова вдыхаю исходящий от него запах влажной земли. Он спрашивает:

– А я тебе жених?

Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд – теплый, тревожный. Он взмахивает рукой и указывает на темный дремучий лес.

Старейшинам не нужна заклинательница в их стране. Примут ли они меня? Или отошлют прочь? Или убьют? Я ведь не умею превращаться в змею. Что они сделают с ним? Но я расплываюсь в улыбке. Если он отважился встретить их гнев лицом к лицу, то мне он и подавно не страшен.

– Да, – отвечаю я.

– Ты, наверное, шутишь! – ахнул Гаутам. – Как ты собираешься его знакомить с мамой и папой? Разве ты можешь жить в змеиной норе? Подумай!

Я смотрю на Гаутама. В этом мире он самый близкий мне человек, но я не позволю ему решать за меня. Он опускает глаза под моим взглядом.

– Но, Шрути… – В глазах Гаутама что-то блеснуло, он моргнул, и слеза стекла по щеке. – Если ты, ну… я буду скучать по тебе. Мне будет тебя не хватать. Но будешь ли ты счастлива?

– Может быть. – Я осторожно отвожу руки нага, встаю и подхожу к Гаутаму. – Не попробую – не узнаю.

Гаутам вздыхает и вдруг крепко обнимает меня: