Гильермо дель Торо - Штамм. Вечная ночь

Лагерь был громаден, а вокруг него строилась однообразная бетонная стена высотой метров шесть. На ней день и ночь работали бригады: поднимали пруты арматуры, заливали цемент в свете кварцевых ламп. Вскоре возведение стены закончат, но пока в лагерь можно было попасть через сетчатые ворота, укрепленные досками.

Почему-то Эф ожидал услышать детский плач, вопли взрослых или другие звуки человеческой боли. Темная тишина лагеря свидетельствовала об эффективной системе подавления, а это потрясало не меньше мучительных воплей.

За ними явно наблюдали невидимые стригои. Вампирское теплочувствительное зрение воспринимало тело мистера Квинлана ярким и горячим, тогда как остальные пять виделись холодными, как и должно человеческим существам.

Мистер Квинлан поднял с пассажирского сиденья сумку для бейсбольного снаряжения, закинул ремни на плечо и вышел из джипа. Эф покорно встал, его запястье, поясница и щиколотки были опутаны нейлоновой веревкой. Все пятеро людей были связаны воедино так, что пространства между ними оставалось меньше метра, точно каторжники, скованные одной цепью. Эф был в середине, Гус перед ним, Фет сзади, первым и последним шли Бруно и Хоакин. Один за другим они попрыгали из кузова, приземлились на скользкую землю.

Эф чувствовал запах стригоев, их сильный земляной дух и аммиачные выбросы. Мистер Квинлан шел рядом с Эфом, сопровождая пленников в лагерь.

Эф со страхом думал, что идет в пасть готового проглотить его кита. Он знал: шансы выйти из этой бойни живым невелики.

Общались они без слов. Мистер Квинлан был настроен на телепатическую волну, не совпадающую с вампирской, но его сигнала хватило, чтобы пройти первый пункт контроля. Квинлан выглядел менее отталкивающе, чем рядовые вампиры, его бледная гладкая кожа цветом больше походила на лепесток лилии, тогда как у других вампиров она была до неестественности мертвенно-бледной; глаза его светились красным ярче, и в них горела независимая искорка.

Люди плелись, шаркая ногами по узкому коридору, образованному двумя полотнищами, под крышей из проволочной сетки. Эф поднял голову навстречу дождю и непроницаемой черноте беззвездного неба над проволочной сеткой.

Они прибыли на карантинный пункт. Здесь работали люди, а потому помещение освещалось несколькими лампочками, питающимися от аккумуляторов. Карантинный пункт (с его тусклым светом, отбрасывавшим тени на стены, за которыми лил непрекращающийся дождь, с его воздухом, пропитанным ощущением, что ты окружен сотнями злобных существ) напоминал маленькую трепещущую палатку посреди бескрайних враждебных джунглей.

У персонала были обритые головы. Одетые в грязно-серые, похожие на тюремные комбинезоны и перфорированные резиновые башмаки, они смотрели бесстрастными усталыми глазами.

Пятерых поступивших попросили назвать имена, и все они назвались чужими. Эф тупым карандашом поставил закорючку против своего псевдонима. Мистер Квинлан держался чуть в стороне у полотняной стены, по которой молотил дождь, а четверка стригоев, похожих на големов, стояли попарно у двух дверей-клапанов.

Мистер Квинлан рассказал такую историю: он задержал четырех бездомных, сидевших в подвале под корейским рынком на Сто двадцать девятой улице. Травмой головы, полученной во время задержания, Квинлан объяснял нечеткую телепатическую сигнатуру, тогда как на самом деле он активно блокировал доступ вампиров к его истинным мыслям. Он сбросил с плеча огромную сумку на сырой полотняный пол.

Люди поначалу попытались развязать узлы на руках новеньких, надеясь, что как-то смогут использовать веревку, но сырой нейлон не поддавался, и путы пришлось разрезать. Эф под внимательным присмотром стоял, опустив голову и потирая саднящие запястья. Он не мог посмотреть в глаза вампира — уж слишком очевидна была ненависть в его взгляде. И еще он опасался, что коллективный разум стригоев узнает его.

Он чувствовал, что в палатке заваривается какая-то каша. Тишина была натянутой, внимание часовых отвлекал на себя мистер Квинлан. Стригои уловили в нем что-то необычное.

Фет тоже заметил это и вдруг заговорил:

— Когда нам есть дадут?

Человек с блокнотом оторвался от своих записей:

— Во время кормления.

— Надеюсь, еда не слишком жирная, — пробубнил Василий. — От жирного мне плохо.

Все бросили свои дела и уставились на Фета, как на сумасшедшего.

— Я бы на вашем месте об этом не беспокоился, — сказал старший.

— Хорошо, — кивнул Фет.

Один из стригоев заметил, что вещи мистера Квинлана остались в углу. Вампир потянулся к тяжелой вытянутой сумке.

Фет рядом с Эфом напрягся. Человек из персонала схватил Эфа за подбородок и, посветив фонариком, заглянул ему в рот. Под глазами у него висели мешки цвета черного чая.

— Вы были врачом? — спросил Эф.

— Типа того, — сказал тот, рассматривая зубы Эфа.

— Что значит «типа того»?

— Я был ветеринаром.

Эф закрыл рот. Человек посветил ему в глаза.

— Вы принимали какие-то лекарственные средства? — спросил ветеринар.

Эфу не понравился его тон.

— Типа того, — ответил он.

— Вы в довольно плохой форме. Типа непригодны.

Эф увидел, как вампир расстегивает молнию на сумке. Нейлоновый каркас имел свинцовую подкладку из фартуков, взятых в рентгеновском кабинете дантиста в центре города. Едва ощутив губительные свойства серебряного оружия, стригой бросил сумку, словно ошпаренный.

Мистер Квинлан метнулся к сумке. Эф оттолкнул ветеринара к стене палатки. Квинлан пихнул стригоя и, вытащив из сумки меч, развернулся с оружием наготове. Вампиры в первые мгновения были слишком ошарашены и не могли двигаться — внезапное появление серебра, да еще и в столь опасной форме, пригвоздило их к месту. Мистер Квинлан медленно двинулся вперед, давая время Фету, Гусу и остальным вооружиться. С мечом в руке Эф почувствовал себя гораздо увереннее. Меч, которым размахивал мистер Квинлан, вообще-то, принадлежал Эфу, но времени разбираться не было.

Вампиры реагировали не так, как реагировали бы люди. Никто из них не пустился к дверям и не попытался предупредить других. Сигнал тревоги передавался телепатически. После первых секунд потрясения они бросились в атаку.

Мистер Квинлан уложил первого ударом в шею. Гус кинулся навстречу вампиру и пронзил клинком его горло. Обезглавливание в тесноте было затруднительно — не хватало места для замаха, к тому же можно было задеть своих, да и ядовитый фонтан вампирской крови кишел бы заразными паразитами. Сражение со стригоями в маленьком помещении всегда было крайним средством, а потому все пятеро постарались прорубиться из карантинной палатки наружу как можно скорее.