Филипп Мартынов - Древняя кровь

Тихо и темно.

На мгновение стало страшно. Вообще-то, я не знаю, боюсь ли я замкнутых пространств. Никогда не проверял. Не было желания ставить над организмом подобные опыты.

Прощупал овал стены над головой. Оттолкнулся. Холодный поток усиливался, бил по лицу.

Интересно, как долго нам придется плыть здесь? А что, если воздух закончится раньше, чем я куда-нибудь приплыву? И самый страшный вопрос – что будет, если я не смогу развернуться и поплыть назад?

Рывок. Еще рывок. Пальцы немели от холода. Стенка. Толчок. Ласты задевают дно.

Чернота, хоть глаз выколи.

Что-то коснулось моей щеки. Я едва не заорал от испуга. Должно быть, случайная рыба.

Различил где-то вдалеке слабый грохот. Будто вода разбивалась о камни. Еще один водопад?

Рывок. Выдохнуть. Сердце бьет в виски. Рывок. Под пальцами раскрошился песок. Толчок ластами от дна.

Пятнадцать минут кислорода.

Эти пятнадцать минут будут казаться мне вечностью.

Вдох.

Задержать дыхание.

Толчок.

Еще через пять минут у меня свело левую руку. Я не смог сжать пальцы в кулак. Плечом болезненно задел стену.

Теперь даже если попробовать вернуться назад – не успеем.

Отличная перспектива – умереть от потери кислорода в каком-то тоннеле под озером. Или бог знает где. Найдут ли нас когда-нибудь? Ага, лет через тысячу.

Грохот нарастал с каждым рывком. Я чувствовал сопротивление воды все сильнее. Кажется, тоннель начал постепенно подниматься.

Толчок.

Левая рука безвольной плетью повисла вдоль тела.

Ударился плечом о стенку тоннеля.

Чернота.

Девять минут кислорода.

Вдох.

Коленкой зацепил дно и понял, что тоннель стал шире. Попытался выпрямиться вертикально.

Напор воды. Сопротивление. Лицо даже под маской обдало холодным ветром.

Я выпрямился – и голова моя оказалась над водой!

Невероятно! Мы выплыли из тоннеля в пещеру. Я оттолкнулся от дна, проплыл немного вперед. Выдернул изо рта трубку, вдохнул. Воздух был пронзительно ледяным, таким, что заболело в груди.

– Здесь можно дышать! – голос мой разнесся эхом вокруг.

«Ды-шать! Шать-ды! Шать!»

И в следующую секунду в лицо ударил луч света. От неожиданности я вздрогнул, взмахнул здоровой рукой: убери!

Свет запрыгал вокруг, выхватывая из темноты пещерный свод.

– Красотища! – голос Димы.

Следом Дик:

– Кто не рискует, тот не пьет, мать его! А! Смогли, камрады, елы-палы, еще как смогли!

Даже при слабом свете глаза стремительно адаптировались к темноте. Мы стояли в небольшом озере, метров пять в диаметре. Здесь в него вливалась горная речка. Я увидел источник грохота – с каменного выступа обрушивалась вниз вода – что-то вроде водопада в миниатюре. Кольцом над нами нависли рваные угловатые стены.

– Думаю, надо идти дальше, – сказал Дик негромко, но эхо его голоса все равно разлетелось в стороны, будто встревоженные летучие мыши.

– Куда?

Дик махнул рукой:

– Вдоль речки и до победного конца.

– Змея здесь нет, – добавил Дима, водя фонарем по сторонам. – Вполне возможно, он выбирается через эту пещеру на поверхность где-то в джунглях. Путь один, вдоль горной реки. Других видимых путей не вижу.

– А если под водой есть тоннель дальше, под скалы? – предположил я.

– В любом случае, у меня почти закончились запасы кислорода. Далеко не проплывем. Так что пойдем вдоль речки. Выберемся наружу, вернемся к нашей деревне и там подумаем, что делать.

– В меня, блин, стреляли! – напомнил я, разминая левую руку. В запястье будто одновременно воткнули сотни мелких иголок.

– В меня стреляли раз двести, камрад, – ухмыльнулся Дик, подходя ближе. В капюшоне его влажное лицо казалось сморщенным и некрасивым.

– Я к тому, что можно заявить на Андрея и его людей в полицию.

– Фил, ты такой наивный местами. Я с тебя умиляюсь. Ну и что ты скажешь в полиции? Про змея, клетку, ружья, да? Кто-то тебе поверит, думаешь? Кто-то вообще дернется, чтобы ехать сюда и проверять, остался ли гарпун торчать в стене, или его уже давно убрали?

– Ты прав. Что-то я… – левая рука, наконец, начала функционировать. Я сжал и разжал пальцы, разгоняя боль по запястью.

Дик похлопал меня по плечу:

– Пошли, дружище. Нечего останавливаться.

Азарт его захлестнул. Не давал успокоиться. Дик готов был отправиться на край света, идти всю ночь, без передышки, лишь бы не лишиться этого великолепного ощущения приключений.

Я снова сжал и разжал пальцы.

К слову, я тоже не хотел отступать. После того, что случилось.

– Пойдем. И надеюсь, что нас не сожрет по пути изголодавшийся змей.

– Надеюсь, он разбирается в качественной еде, – подмигнул Дик.

Вы когда-нибудь путешествовали по пещере ночью, с полным комплектом снаряжения для дайвинга? Ну, там, ласты за плечом, баллоны кислорода, компенсаторы плавучести, намокший гидрокостюм на голое тело… Все это добро весит, скажем, килограммов пятнадцать-двадцать. А под ногами совсем не ровная асфальтовая дорожка, а мелкие камни, острые выступы, рваные проплешины, ледяная вода.

Жажда приключений, какая бы сильная она ни была, стирается почти сразу, особенно когда через десяток метров ощущаешь на своих плечах всю тяжесть так называемого обмундирования. Говорят, в армии очень модно закалять бойцов многокилометровыми марш-бросками с полным боекомплектом за спиной. Так вот, я в армии не служил и теперь даже не жалею об этом…

Наш путь длился вечность, если не сказать большего. Хоббиты пересекли Моррию гораздо быстрее, чем мы брели по темноте в поисках выхода. Своды пещеры нависали над нами, подобно застывшим великанам, разглядывающим одиноких путников. Точно в фэнтези попали.

Мы брели неведомыми дорожками почти полтора часа. Шумела и извивалась горная речка, то ускользающая куда-то в темноту, то выныривающая прямо под ноги. Потом впереди замаячил серый свет, стало заметно светлее, своды пещеры раздвинулись, как в сказке, и мы оказались на поверхности.

В джунглях, пока нас не было, случился апокалипсис. Шел не просто дождь, а настоящий тропический ливень. Косые струи воды мощно хлестали по траве и деревьям, обрушивались на землю, вспарывая почву. Им вторил ветер, сдергивающий с деревьев зеленые лиственные покрывала и разбрасывающий всюду пачки кружащихся листьев. Шумело, ревело, ухало и грохотало. По небу ползли густые черные тучи, в мягких боках которых то и дело вспыхивали молнии – такие я видел только по телевизору.

И снова грохотало по всему небу от горизонта до горизонта.

Мы замерли на пороге пещеры. Отсюда был виден лес, извивающийся в диком и бешеном танце, поливаемый небесной водой. И горы были видны в отблесках молний, вершины в шапках туч.

И мы, такие крохотные, почти невидимые в этой ливневой черноте. Не можем сделать шаг за пределы пещеры, из которой выбрались разве что на минутку, поглазеть на то, как природа берет свое.