Сара Б. Элфгрен - Огонь

— Предупреждаю: то, что вы сделали, я воспринимаю как личное оскорбление. Оскорбив мою школу, моих учеников, вы оскорбили меня .

— Но мы ничего не делали, — возразила Анна-Карин.

— Ваша ложь только усугубляет ситуацию. Я знаю, чем вы занимаетесь. Знаю, что вы пытаетесь отравить климат в школе.

— Они сами сделали это, — сказала Мину.

— Зачем «ПЭ», по-вашему, это делать?

— Чтобы создать именно такую ситуацию!

— Вы меня за дурака держите?! — заревел Томми.

Мину изумленно смотрит на него. Ида потихоньку начинает плакать.

— Вы правда хотите, чтобы мы ответили на этот вопрос? — спрашивает Ванесса.

От бешенства Томми теряет дар речи.

— Мы ничего этого не делали, — спешит сказать Линнея. — А вы нас подвергаете преследованиям.

Томми нагибается к Линнее и придвигает к ней свое пунцовое лицо. Изо рта у него пахнет шоколадом.

— Сорняки нужно удалять, пока они не задушили в саду хорошую траву, — говорит он.

Они еще поплатятся!

Мысль Томми так громко звучит в голове Линнеи, что остается удивляться, почему остальные ее не слышат.

Томми распрямляется и выбегает из кабинета.

— Что он собирается делать? — спрашивает Мину у Линнеи.

— Не знаю, — говорит она. Она пытается включить свою магию на большую силу, поймать мысли убежавшего Томми.

Наконец ей удается расслышать еще одну фразу. Ту же самую. Однако не совсем.

Они еще поплатятся.

— Подождите! — говорит она, вставая со стула.

— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Ванесса, но Линнея не отвечает.

Она открывает дверь, выходит в пустой коридор, останавливается и прислушивается. Слышны только гул голосов в классах, шаги на лестнице.

Линнея зажмуривается и включает магию на такую силу, на какую раньше не осмеливалась ее включать.

Впечатление было такое, будто она сунула голову в улей. Линнея сразу вспомнила то время, когда, не зная своих сил, она думала, что сходит с ума, что долгие годы метаний и наркотики в конце концов расстроили ее мозг.

Столько людей, столько мыслей. Нет, это одна и та же мысль, повторяющаяся многократно.

Они еще поплатятся!

На нижнем этаже. На верхнем этаже.

Они еще поплатятся!

Эти слова, как мантра, звучат со всех сторон.

Они еще поплатятся!

Они еще поплатятся!

Они еще поплатятся!

Ненависть заразительна. Как хочется отпустить тормоза и поплыть на общей волне. Ненавидеть без раздумий, без сомнений. Линнея чуть не поддалась общему настроению и поспешила отключить магию. Открыла глаза. Но в голове еще долго звучал гул.

Скрипнув ботинками, она повернулась и заглянула в кабинет через полуоткрытую дверь.

— Все думают одно и то же, — сказала она. — Надо сматываться.

Оглянувшись через плечо, она увидела в конце коридора Томми и Бакмана. Они быстро приближались.

— Они идут! — крикнула Линнея, и девушки сорвались со своих мест, сразу включив максимальную скорость.

Как стайка испуганных оленей, они выскочили из кабинета директора, слетели вниз по спиральной лестнице и побежали дальше по коридору первого этажа.

Завернув за угол, они наткнулись на Кевина.

Они тут!

Со скоростью цепной реакции мысль тут же распространилась по всей школе.

Они тут! Они тут! Они тут! Они тут! Они тут!

Кевин схватил Линнею за куртку, но Ванесса толкнула его, и он выпустил девушку.

Вот и вестибюль. Сзади в коридоре раздаются шаги. На главной лестнице тоже слышатся шаги.

Они еще поплатятся!

Девушки все вместе торопливо протискиваются через входную дверь. Выбегают на улицу.

«Ненавижу эту школу», — думает Линнея.

Когда девушки добежали до «Галереи», Мину совсем изнемогла, ей казалось, будто в бок вставили раскаленный прут. Она часто и мелко дышала, но вдохнуть воздух полной грудью не получалось. Мину остановилась и, согнувшись пополам, уперлась руками в колени.

— Что мы тут делаем? — спросила Ванесса. — «Хрустальный грот» откроется только в двенадцать.

— Я думала, мы туда идем, — сказала Линнея, указывая на кафе «Sture & Co».

Мину посмотрела на затемненную стеклянную дверь кафе. Вспомнила разговоры о торговле наркотиками и поножовщине. Вспомнила, какие сомнительные личности вываливаются отсюда ближе к вечеру. В «Ётвендарен» таким дорога закрыта, но и до скамейки в Стурвальском парке они еще не докатились. И тут же Мину стало страшно: вдруг Линнея прочитала ее мысли?

— Можем пока пойти ко мне, — предложила Мину.

— Нет, это слишком опасно, — возразила Линнея.

— Ты что, думаешь, они придут с вилами и факелами? — спросила Ванесса.

— Я и этого не исключаю, — серьезно сказала Линнея, подошла к двери «Sture & Co» и постучала.

Худой человек с большим сизым носом открыл дверь и улыбнулся, узнав Линнею.

— Я знаю, что вы еще закрыты, — сказала Линнея, — но можно нам у вас посидеть?

— Конечно. — Он впустил их внутрь.

Мину входит внутрь и оглядывается. Стены покрыты зеркалами и тканевыми обоями цвета сырого мяса. От ковролина пахнет застарелым дымом. Грязные шторы в желтую клетку наглухо задернуты.

Линнея ведет их в конец зала, туда, где находятся небольшие ниши со столами темного дерева, исписанными граффити и изрезанными ножом.

Мину забирается в одну из ниш и двигается поближе к окну, скрипя виниловой обивкой дивана.

— У кого-нибудь есть деньги? — спрашивает Линнея. — Надо хоть что-то заказать.

Они выгребают из карманов мелочь, потом Мину осторожно отводит занавеску. Окна кафе выходят на «Галерею», и отсюда хорошо видно «Хрустальный грот».

Линнея возвращается с подносом, на котором стоят пять чашек чая.

— Стюре сказал, что мы можем сидеть, сколько захотим, — сообщает Линнея и протискивается на диван рядом с Идой.

Все молча смотрят друг на друга. Серьезность утренних событий начинает потихоньку доходить до их сознания.

— Что они собирались с нами сделать? — спрашивает Мину у Линнеи. — Ты что-нибудь про это слышала?

— Думаю, они и сами не знали. Им еще не дали команды.

На затылке у Мину зашевелились волосы.

— Похоже, это из-за подвесок. Все они были как будто подключены друг к другу. Если кто-то один нас видел, об этом моментально узнавали все.

— Как вы думаете, сколько человек из школы сегодня пойдут на Праздник Весны? — спрашивает Ванесса.

— Человек сто, — предполагает Мину.

— Скорее двести, — поправляет Линнея.

— Если у них у всех есть амулеты, у Кристера и Хелены есть четыре сотни глаз, которые будут следить за нашими действиями, — подводит итог Ванесса.

— И нам нигде не спрятаться, — глухо и безнадежно говорит Ида.

Мину думает про Густава. Он обещал ей не надевать кулон. А вдруг он его все-таки надел, чтобы сойти за «своего»?