Сара Б. Элфгрен - Огонь

— Входи, — сказал Николаус.

Мину вошла в тесную комнату и закрыла за собой дверь. Воздух в комнате был спертый и пыльный. На столе лежала раскрытая Книга Узоров, рядом стоял серебристый узороискатель.

— Я прошу прощения за вчерашнее. Я был слишком категоричен. Но мое мнение остается неизменным. Я против того, чтобы вы раскапывали могилу.

Под глазами у Николауса темные круги, но взгляд, обращенный к Мину, тверд. Как будто Николаус заранее знает, что Мину хочет получить его согласие на вскрытие могилы, и всем своим видом показывает: переубедить его не удастся.

— Вы что-нибудь нашли? — спрашивает Мину, кивнув на Книгу.

Николаус отрицательно качает головой:

— Книга молчит.

— Может, она испортилась? — спрашивает Мину. — Линнея и Ида с зимы не видят в Книге ничего нового. Да и раньше Книга нам не особенно помогала.

— Я не знаю, дело в Книге или в нашей неспособности прочитать ее сообщения, — пробормотал Николаус, вращая в руках узороискатель. — Иногда мне кажется, что Книга пытается что-то до меня донести. Возможно, раньше я умел читать Книгу, а потом потерял эту способность. Кстати, о способностях. Ты ничего нового про себя не узнала?

Мы вместе.

— Нет, но мне опять снился Макс, — говорит Мину.

— И что ты видела во сне?

В памяти Мину всплывает картинка: мертвые мама и папа на кровати в спальне. Это так страшно, что она не может об этом говорить.

— Как всегда, — отвечает она. — Я проиграла битву. Он сказал, что мы заодно и что моя сила — недобрая.

— Сама по себе твоя сила не добрая, — терпеливо стал объяснять Николаус. — Так же как и сила Анны-Карин. И Иды. И Ванессы. И Линнеи. Важно, как вы используете свои силы.

— Но я не такая, как они, — возразила Мину. — У меня нет своей стихии. Моя магия, так же как демоническая магия Макса, имеет форму черного дыма. Причем только я вижу этот дым. А что хорошего в моей способности забирать души людей и копаться в их памяти? И еще Макс сказал, что у демонов есть план в отношении меня.

— Так ему сказали демоны, — возразил Николаус. — Но ведь они могли сказать неправду. На то они и демоны. А когда ты заглядывала в душу Макса, ты видела там какие-нибудь детали этого плана?

— Нет, но я видела не все. Наверно, если бы я специально поискала…

— Вот именно! — прервал ее Николаус. — Ты должна изучить свои силы. Возможно, тогда ты сможешь использовать их на доброе дело.

— Нет, — твердо возразила Мину, потому что знала, что дальше скажет Николаус.

— Мину, — просительно обратился к ней Николаус. — Я знаю, у меня есть способности, но они мною забыты. Помоги мне снять пелену забвения и добраться до моих воспоминаний.

— Чтобы вы тоже впали в кому?

— Я думаю, кома Макса вызвана тем, что ты вывела его из-под власти демонов…

— Я не могу экспериментировать с вашей жизнью и здоровьем.

Николаус тяжело вздыхает. Этот спор они ведут с Мину все лето, и оба от него ужасно устали.

— Я вот что подумала, — сказала Мину, чтобы сменить тему разговора. — Может, кот скажет вам, зачем он показал нам эту могилу? Он же ваш фамилиарис. И знает про вас то, что вы сами забыли. Сначала он показал нам банковскую ячейку, потом могилу…

— Как бы мне хотелось вернуть память, — вздохнул Николаус, ероша волосы. — Пойми меня правильно. Я знаю, что могила для нас важна, иначе кот не привел бы нас к ней. Но копать освященную землю…

Он оборвал себя на полуслове и понизил голос:

— Я не знаю, что там скрывается. Обещайте мне, что не будете трогать эту могилу. Обещайте мне!

Мину не может произнести заведомо лживой клятвы, поэтому она быстро кивает и выскакивает в коридор.

Вернувшись в холл, Мину видит Линнею, читающую объявление про «Позитивный Энгельсфорс». На ней черное платье с рукавами-фонариками, на шее длинные бусы, очень напоминающие колючую проволоку.

Мину подходит ближе и смотрит на плакат через плечо Линнеи.

— Ты уже об этом слышала? — спрашивает она.

— Нет, но «позитивный Энгельсфорс» — это вполне в ее духе, — говорит Линнея, тыкая пальцем в портрет Хелены. — Она всегда была такой. «Возьми себя в руки!», «Когда одна дверь закрывается, открывается другая», «Надо видеть в жизни светлую сторону»… А столкнется с настоящей проблемой — и не знает, что делать.

— Ты про Элиаса? — осторожно спросила Мину.

Линнея кивнула:

— Про Элиаса.

— Странно, что она была священником.

— Люди вообще странные.

По лестнице спустилась Адриана Лопес и быстро прошла мимо девочек. Вид у нее был важный и отчужденный. Адриана спешила в актовый зал — приветствовать новых учеников гимназии.

— В субботу собираемся в парке, занятия продолжаются, — сказала Мину.

Линнея закатила глаза:

— Ах да, мы же еще не прошли «защитную магию», — вздохнула она.

— Адриана темнит, — сказала Мину. — Говорит, нас ждут какие-то изменения.

— Сделать наши занятия магией еще более бестолковыми ей, во всяком случае, вряд ли удастся. Кстати, ты поговорила с Николаусом?

— Да. Он категорически против.

— Он боится. Не знает, что в могиле, но боится того, что мы там найдем. — И быстро добавляет: — Я не читала его мысли специально, просто иногда это происходит как-то само собой.

Мину смотрит в темные глаза Линнеи. Как всегда при упоминании способностей Линнеи, Мину становится не по себе. Ей до сих пор стыдно за некоторые мысли, которые прочитала Линнея.

— У нас нет выбора, — говорит Линнея. — Будем копать, а Николаусу не скажем.

Ванесса вошла в класс, поискала глазами Эвелину и Мишель. Они еще не пришли, и Ванесса разозлилась. Хотя откуда подругам знать, что Ванесса кипит и вот-вот лопнет от ярости, если сию же минуту не расскажет им о том, что видела ночью.

Когда Ванесса уходила из дома, Никке еще не вернулся. За завтраком Ванесса старалась не смотреть маме в глаза. Ей хотелось заорать, вывалить всю правду. И наконец избавиться от ненавистного Никке. Навсегда. Но другая Ванесса, которую она не узнавала, приказывала ей молчать. Эта другая Ванесса не могла причинить матери такое горе.

Ванесса села за парту на последнем ряду, и тут в класс, обнимаясь и толкаясь, вошли Мишель и Эвелина. Они заняли парты с обеих сторон от Ванессы. Эвелина села и тяжело вздохнула:

— Боже, я сегодня совсем не спала!

— Ее мать всю ночь разговаривала с отцом по телефону, — объяснила Мишель.

— Я думала, что люди разводятся, чтобы не ругаться друг с другом ночи напролет, — сказала Эвелина.

Ее родители разошлись несколько лет назад. С тех пор Эвелина живет с матерью. Отец Эвелины — водитель-дальнобойщик — почти никогда не бывает в Энгельсфорсе, но это не мешает ему звонить из разных городов Европы и учить бывшую жену, как нужно воспитывать дочь.