Дарья Бобылёва - Забытый человек

Коридор миновали спокойно, но долго топтались у двери на улицу – никто не решался выйти первым. Светка вдруг сказала, что не поедет, но тут же испугалась, что ее и вправду оставят в доме одну, решила ехать, потом еще что-то решила – ее угрюмо слушали, как радио, не вникая в смысл.

Валера обругал всех за трусость и приготовился медленно и эффектно открыть дверь, чтобы шагнуть навстречу возможной опасности. Но его опередил Санек, который буднично сшиб щеколду большим пальцем и, заложив руки в карманы, вышел на крыльцо.

Рассветный сад был сер и пуст. Небо затянуло тучами. Поскрипывала распахнутая дверь уже совершенно не страшного деревянного сортира. Ей подпевали утренние птицы.

В Валериной машине впятером оказалось тесновато. Зажатый у левой задней двери Виталик бурно вертелся и в конце концов отломал какую-то пластмассовую пимпочку, но суровый Валера промолчал. Кирюху посадили на переднее сиденье, чтобы показывал дорогу.

– Да как я вспомню, – бубнил Кирюха. – Там все одинаковое…

– Давайте просто отъедем подальше и в кусты кинем, – предложил Виталик.

– Чтоб она еще раз пришла? Отвезем в лес, – хмуро сказал Валера. – Положим на место. Все.

– Откуда вообще в лесу могильный камень взялся? – продолжал ныть Кирюха. – Никогда тут кладбища не было…

– Земля – она в принципе одно большое кладбище, – заводя машину, философски заметил Валера.

Мимо проплывали спящие, мокрые от росы дачи. Там посапывали и ворочались люди, к которым никто и никогда не приходил ночью, а потому они во всю эту историю никогда бы не поверили. И тем более не поверили бы в то, что набившаяся в машину молодежь, опухшая и пахнущая перегаром, совершает, можно сказать, героический поступок, увозя проклятый осколок надгробия из поселка.

Никто не верит до тех пор, пока к нему самому не придут.

Машина выехала на пустынное шоссе. Валера, не очень себе доверяя после незабываемой ночи, полз у самой обочины, очень медленно. Кирюха уныло разглядывал придорожные елки – темные и абсолютно одинаковые. Он действительно не мог вспомнить, где именно подобрал камень, и был уверен, что не узнает место.

Проползли где-то полкилометра. Между елками показалась широкая, хорошо вытоптанная тропинка, спускающаяся с дороги в лес.

– Вот, вот, – оживился Кирюха. – Я примерно по такой выходил. И по обочине потом, до поворота…

Валера остановил машину, глянул на Кирюху исподлобья:

– Точно?

– Примерно…

– Иди, – пожал плечами Валера.

– Как – иди? Один?!

– Ну ты ж его один подобрал?

Кирюха обвел приятелей взглядом, полным отчаяния, ненависти и обещания в случае благоприятного исхода все им припомнить.

– Ребят, ну вы че-е? – огорчилась Светка, которую никто бы, конечно, в лес не погнал.

– Ладно, – не выдержал Валера и открыл дверь. – Пошли, Кирюха…

Оставшиеся на заднем сиденье Санек со Светкой и вертлявый Виталик сначала сидели молча. Потом начали переговариваться, коротко и возбужденно хихикать. К Виталику вернулась его обычная насекомая подвижность, и он перебрался по салону на переднее пассажирское сиденье, нашел в бардачке сигареты и закурил. Вспоминали подробности ночи, округляя глаза и в отчаянной заячьей браваде к месту и не к месту вставляя неловкие шуточки. Санек даже решился описать ночную рожу со всеми комическими подробностями – теперь она опять казалась больше нелепой, чем страшной. Светка сказала, что напишет про все это в блоге и прославится, но ей не поверили: писала Светка плохо, со множеством ошибок и смеющихся скобочек.

И тут случилось неожиданное. Из леса, размахивая руками и смешно подпрыгивая, вылетел Валера. Он бежал почему-то не по дорожке, а напролом, через крапиву, борщевик и ту высокую зеленую дрянь, которую дети называют «бамбук».

Вопящий Валера влетел в машину с той стороны, где сидел Виталик, прямо по Виталику переполз на водительское место и повернул ключ.

– Куда?! Что?! А Кирюха?! Ты чего?! – обрушились на него пассажиры.

Машина не заводилась. Валера, трясясь и щелкая зубами, сначала отчаянно, до скрежета орудовал ключом и бессмысленно жал на педали, потом обмяк и затих.

– Что там?! Где Кирюха?! Чего ты?! – снова атаковали его Санек, Светка и Виталик.

Валера медленно обвел их остановившимся взглядом, затравленным и жалобным, и шепотом сказал:

– Там белое… длинное…

В этот момент машину сотряс первый удар. Что-то гулко стукнулось в правую переднюю дверь, и престарелая Валерина «ласточка» ощутимо качнулась.

– Чего?! – возмутился Санек, а Светка взвизгнула.

Удар повторился, теперь – с другой стороны, ближе к багажнику. Потом опять стукнули спереди. Машина жалобно скрипела и покачивалась, а одуревшие от страха пассажиры поджимали ноги, отчаянно вскрикивая и только изредка пытаясь выглянуть в окно. Увидеть, что же врезается в бока автомобиля, точно разъяренный кабан-секач, им и хотелось, и очень не хотелось одновременно. Валера, хрипло пыхтя, все пытался реанимировать заглохший двигатель.

– Не надо! – вдруг тоненько завопил, непонятно к кому обращаясь, вжавшийся в сиденье Виталик. – Ну не надо! Ната… Наташенька, не надо, пожалуйста!

«Свихнулся», – тоскливо подумал Санек и тут же шарахнулся от двери, которую чуть не вспучило от удара.

– Наталья, не надо! – выл Виталик. – Ната-а-алья, пожалуйста!..

Секунды на три воцарилась тишина, но потом атака на машину продолжилась. На одной из дверей треснуло стекло, и Светка зажмурилась, чтобы не видеть, как страшно рассерженное неизвестно что разобьет окно и запрыгнет в машину. И выколупнет их, как консервы из банки…

– Евна… евна… – бессмысленно забубнил Виталик, у которого всю кучерявость на голове вздыбило от ужаса. – Наталья Васильевна, не надо! Наталья Василь… Наталья Геннадьевна, ну не надо, ну пожалуйста! Наталья Андре-е-е-евна-а!..

– А если она и не Наталья совсем?

– А кто?!

– Наталья Аркадьевна! – закричал Санек. Что-то шмякнулось уже об крышу, и Санек истошно, как молодой бычок на бойне, взревел:

– Наталья Аркадьевна, не надо! Мы больше не будем!

– Простите нас! – рыдала Светка. – Наталья Аркадьевна, не надо, простите нас, пожалуйста!

Все орали так отчаянно, с надрывом и слезами, что не сразу заметили, как снаружи стало тихо. И машину больше не качало. И снова запели птицы. По шоссе протащился грузовик, оставив за собой облачко ядреного шансона.

– Ушла, – шепнул Санек и прежде, чем все начали его отговаривать, открыл дверь. Вылез, отошел на пару метров, посмотрел на машину, покрытую старой пылью и новыми вмятинами, на бледные лица с выпученными глазами, которые глядели на него из салона. Выпрямился, чувствуя прилив внезапной бестолковой радости, широко развел руками и крикнул уже громко: