Габриэлла Пирс - Парк-авеню 665

Глаза Джейн задержались на гладком прямоугольнике справа от имени Аннетт. Ну конечно, здесь было место для Чарльза. Наверное, его подготовили, когда Линн еще носила ребенка. Может быть, имя даже высекли загодя — а потом спешно заполировали, когда матриарх решила скрыть существование еще одного отпрыска. Джейн почувствовала укол жалости к семье, на чью долю выпало столько трагедий. Конечно, в этом была и вина Линн — и довольно много вины, если уж на то пошло, — но девушка все равно не могла не сострадать своему врагу.

Мысли о Чарльзе, запертом где-то наверху, вызывали у Джейн нечто среднее между жалостью и ужасом. После того случая на кухне девушка начала пугаться каждого скрипа и тени, боясь, что на этот раз младший брат Малкольма ее догонит, и что будет тогда? Хотя она знала, что за Чарльзом присматривают, в памяти Джейн прочно засела затхлая вонь, чуть не удушившая ее в ту первую кошмарную ночь.

Внезапно за спиной раздался скрип половиц, и крик застрял у девушки в горле. Она рывком обернулась, но фигура, загородившая свет в проходе, явно была маловата для Чарльза. Наконец Джейн разглядела блестящий серебристый шиньон на затылке, и у нее остались только два варианта.

— Что ты здесь делаешь? — бесцеремонно спросила женщина.

Белинда, точно.

— Да что-то голова разболелась, — привычно соврала девушка. — Захотелось немного тишины и покоя.

Миссис Хелдинг презрительно фыркнула.

— Тогда ты пропустишь ужин. Прикажи Софии прислать что-нибудь наверх.

Джейн изобразила натужную улыбку. Она хочет, чтобы я отсюда убралась, не меньше меня. По меркам Доранов, Белинда являла собой образец доброжелательности. Девушка с трудом подавила смех.

— Прекрасная мысль, — ответила она как можно более слабым голосом. — Спасибо за заботу.

Белинда вскинула брови, недоумевая, как Джейн пришло в голову, что о ней кто-то заботится. Девушка натянула полублагодарную, полуизвиняющуюся улыбку и направилась к выходу из гостиной.

Когда они поравнялись, ноздрей Джейн коснулся слабый аромат фиалки, и Белинда посторонилась с мученическим видом матери, которая пережидает истерику у маленького ребенка. Освободившегося пространства хватило ровно на то, чтобы девушка бочком выскользнула в коридор. Она успела подумать, что Линн в той же ситуации предложила бы ей сесть на диету, когда серый рукав Белинды нечаянно коснулся ее руки. Между женщинами пробежал разряд статического — а может быть, и какого-то другого — электричества, и Джейн невольно поежилась.

Разумеется, она немедленно натянула свою обычную нейтральную улыбку — но глаза Белинды, похожие на два колодца расплавленного серебра, уже впились в ее спину и сверлили до тех пор, пока девушка не скрылась за углом, под конец едва не перейдя на бег.

Десять дней. Еще десять дней. Терпеть осталось недолго.

Накануне свадьбы мандраж Линн Доран достиг критической отметки. Джейн отстраненно наблюдала, как свекровь сидит за кухонным столом на любимом высоком табурете, листая многостраничный список дел и поминутно всплескивая руками.

— Ты представляешь, он заявил, что этого не было в контракте! Его куцых мозгов едва хватило на то, чтобы закончить школу, а он имеет наглость рассуждать о контрактах! Не представляю, как он собирается вести бизнес, переча клиентам накануне свадьбы — и не последней свадьбы в городе, прошу заметить. Ну что ж, пусть даже не надеется с понедельника продать хоть одно свое так называемое «творение»…

Джейн позволила себе усомниться, что контракт типографщика действительно включал пункт, обязывающий его нанять самых красивых девушек для раздачи программок у входа в церковь, — однако решила, что благоразумнее будет промолчать. Все равно его репутацию было уже не спасти; Джейн могла лишь уберечь собственную шкуру, а для этого требовалось соглашаться со свекровью. Впрочем, в словах Линн было кое-что обнадеживающее: она явно не собиралась топить типографскую контору до начала следующей недели, поскольку нуждалась в программках для завтрашней церемонии.

«Я тоже в безопасности, пока нужна ей, — раз за разом повторяла девушка, как безнадежную мантру. — Пока она думает, что сможет меня использовать. Пока верит, что предел моих мечтаний — выйти за Малкольма и нарожать ему кучу пухлощеких дочек». Страстное желание Линн соблюсти все приличия служило своеобразной гарантией того, что эта громкая, утопающая в креме свадьба пройдет как задумано. Свекровь хотела неопровержимых доказательств, тысячепроцентной уверенности, что репутация Доранов останется на космической высоте, — и до тех пор Джейн могла чувствовать себя в относительной безопасности.

Через двадцать восемь часов Джейн и Малкольм должны были рука об руку спуститься по ступеням церкви. Наверное, сейчас мужчина паковал багаж и заказывал такси в аэропорт.

Малкольм. Джейн надеялась, что он не потеряет паспорт, не перепутает время рейса и не свернет шею, поскользнувшись в ванной какого-нибудь пражского отеля. Хотя в последнем случае нам сразу же позвонят.

Джейн поворошила груду ответов на приглашения на столе и наконец извлекла одну карточку, заверяющую, что мистер и миссис Генри Сондмейеры (кто бы они ни были) почтут за честь присутствовать на завтрашней церемонии. Согласно списку, Линн пригласила всего пять сотен самых близких и любимых друзей семьи, плюс нескольких знаменитостей из медиасферы. Под конец Линн даже открыто выразила облегчение, что у Джейн не осталось живых родственников. В этом случае им пришлось бы срочно арендовать церковь побольше, чтобы избежать неприятного выбора между Пьяджасами (чьи связи были для семьи полезнее) и Берн-Кайтуортами (которые славились длинным языком и брюзгливым нравом). Джейн ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы и кивнуть. Единственное, что спасало ее от вспышки, — настойчивые мысли о Малкольме.

Может, он уже в аэропорту? Хотя нет, они же договорились, что он вернется в последнюю минуту перед свадьбой. Малкольму следовало избегать встречи с матерью так долго, как только возможно. Вряд ли он смог бы несколько часов подряд думать о всякой чепухе под пристальным взглядом Линн.

— Я так рада, что ты опомнилась по поводу этих Монтегю.

Джейн вернулась в реальность при звуках знакомой фамилии. Начиная с ночи происшествия, девушка упорно делала вил, что с Мейв и Харрисом покончено — как и ожидала от нее свекровь. Как-то раз она даже обмолвилась, что не собирается навещать Мейв в больнице, поскольку находит эти отношения бесперспективными.

— Ты еще новичок в Нью-Йорке и многого не знаешь, — продолжала Линн, словно не замечая внезапного оживления невестки, — но их семья совершенно кошмарна. Мать являет собой чистый образец вульгарности, да и отец не лучше. Важничает и пытается выехать на имени семьи, хотя всем известно, что за душой у него ни копейки. Боже мой, ни один здравомыслящий человек даже не пригласит его на обед. Если бы я знала, что в музее ошивается его дочь, то никогда бы не позволила тебе устроиться на эту работу, — и Линн презрительно фыркнула. Она так и не смирилась с фактом трудоустройства невестки — и это становилось очевидно каждый раз, когда она открывала накрашенный рот, чтобы аккуратно выплюнуть слово «работа». — Слава богу, что вы перестали общаться. Более того, осмелюсь предположить, что мир стал бы значительно чище, если бы тот таксист окончательно… — и миссис Доран выразительно взмахнула ухоженной рукой, словно Мейв была не более чем надоедливой мошкой, которую следовало прихлопнуть.