Диана Сеттерфилд - Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном

Оттуда он по лестницам проследовал в бухгалтерию, где склонился над дневными расчетами, как школьный учитель над домашними заданиями, попутно фиксируя чернильные кляксы и качество почерка. Еще выше, в швейном ателье, он проверил, на месте ли все ножницы, осветил фонарем готовую к отправке одежду, придирчиво осмотрел работу недавно поступившей девушки, не поленившись сосчитать количество стежков на дюйм.

Его ночной поход по магазину был прерван шумом наверху.

Голоса. Швеи пели хором у себя на последнем этаже.

Беллмен улыбнулся и посветил фонарем на часы: стрелка уже приблизилась к одиннадцати. Небось ходили после работы на какой-то кафешантанный концерт.

Он прислушался к песне. Нежные девичьи голоса выводили красивую мелодию, но разобрать слова не удавалось. Песня из далекого прошлого, вроде бы смутно знакомая…

Как же там пелось? Он ловил обрывки: «вторит эхо…» как будто? Та-да, ти-ди… «птичьи трели…» и что-то там еще… «навсегда из этих стен…».

По мелодии это была сугубо женская песня. Мужчины предпочитают нечто погрубее, чтобы можно было в такт пению стучать по столам кулаками и чтобы грянуть хором припев до дрожи оконных стекол. Он помнил давние вечера в трактире, которые обычно начинались со старых добрых баллад, постепенно переходя ко все менее пристойным песнопениям. Но случалось и так, что затянувшаяся попойка преодолевала стадию похабщины и вся компания, старики и молодежь, вдруг впадала в сентиментальность. Вот тогда, уже далеко за полночь, охрипшими и нетвердыми голосами они пели песни наподобие этой: нежные и печальные. Когда-то он знал эту песню, но сейчас было бесполезно напрягать память: слова напрочь вылетели из головы. Однако, продолжая осмотр, он начал непроизвольно мурлыкать мелодию, а когда девушки допели до конца и начали ту же песню снова, задержался в помещении мастерской. Их спальни находились всего в нескольких футах над его головой. Только сейчас — и с некоторым удивлением — он вспомнил, что когда-то и сам был весьма недурным певцом.

Песня закончилась. Сверху донеслись слабые и невнятные звуки разговора, а потом все стихло.

Что ж, мастерская в порядке, ни к чему не придерешься. Беллмен оставил записку мисс Челкрафт с благодарностью за безупречность, и на этом его обход был завершен.

Похоже, исполнять песню в третий раз подряд они не собирались.

А жаль…

Чего он, собственно, хотел?

Он и сам не знал. Разве что спать.

Умываясь и раздеваясь перед сном, Беллмен вновь замурлыкал эту песню. Он лег в постель, задул свечу и повернулся спиной к перегородке. В последний миг между явью и сном ему вдруг мучительно захотелось почувствовать женское дыхание на своей шее и объятия ласковых рук. Потом в сознании промелькнуло лицо Лиззи — и его накрыла чернота.

Ночная мелодия отыскала удобное местечко в мозгу Беллмена и накрепко там засела. В моменты глубокой концентрации, удовлетворения или усталости несколько тактов песни сами собой слетали с его губ, заполняемые импровизированными «ти-да», «та-дум» и т. п. В последующие месяцы эта песенка сделалась его неизменной и безотказной спутницей в часы одиночества. Пару раз ему даже вообразилась другая жизнь, в которой он был известным певцом. Среди ночи, стоя на галерее второго этажа, словно на сцене, он исполнял свой музыкальный номер, и голос его эхом разносился над безлюдным партером его магазина. Безголовые манекены и полуодетые бюсты, казалось, внимали его пению, замерев от восторга, но после финальной ноты никто из них не аплодировал.

В наступавшей затем тишине он гадал, как далеко был слышен его голос. Не разбудил ли он девушек двумя этажами выше? Однажды он позволил себе вообразить полуночный хор — он и певицы-швеи красиво и слаженно выводят все ту же мелодию, — но быстро опомнился и прогнал прочь эту бредовую мысль.

Однажды утром в узком проулке за Холборном, [9] Холборн — улица и прилегающий к ней район в центральной части Лондона. в холодной и замусоренной спальне, проснулся трактирщик и, повернувшись в постели, обнаружил, что его жена тихо скончалась этой ночью. Соседи услышали его вопль и, прибежав, застали беднягу с мертвенно-бледным лицом в окружении восьмерых детей, глядящих на своего отца.

— И что теперь? — растерянно обратился он к соседской жене.

— Ступайте в «Беллмен и Блэк», — посоветовала она. — Уж там-то знают, что делать.

Мать и отец в Ричмонде получили известие о несчастном случае во время верховой прогулки, а спустя несколько минут в дом привезли тело их сына. Позже они станут вместе рыдать и молиться, но в первый момент их реакция была различной. Шокированный отец впал в ступор, ничего не видя и не слыша. И все печальные, но неотложные заботы легли на плечи его жены. «Надо отменить званый обед», — подумала она первым делом. Также надо было послать кого-то на поиски злополучной лошади. Но прежде чем она что-либо предприняла и прежде чем горе запоздало обрушилось на нее всей своей тяжестью, она взяла чернильницу и лист бумаги.

— Пожалуй, лучше пригласить людей из «Беллмена и Блэка», — пробормотала она.

Молодая вдова открыла шкаф и провела ладонью по висящим там платьям из черного крепа. Исполнилось два года со дня смерти ее мужа. Хороший был человек. И к тому же красавец. Два года… хотя иной раз бессонной ночью ей казалось, что это произошло только вчера. При всем том она не собиралась продлевать глубокий траур. В сером она будет смотреться вполне прилично и достойно. Кажется, есть такой особый оттенок серого, который подчеркнет голубизну ее глаз и будет прекрасно гармонировать с ее светлыми волосами. Наверняка материал такого цвета найдется в «Беллмене и Блэке».

Знать и простолюдины, богачи и бедняки — все они были равны пред ликом смерти, и все они в тяжкий миг, промокая глаза платочками, вспоминали о фирме «Беллмен и Блэк». В сейфе для хранения дневной выручки оставалось все меньше свободного места, а счета в банке «Вестминстер энд Сити» уверенно росли. Галантерейщики выдавали замуж своих внучек, закатывая роскошные свадебные пиры, — и все это благодаря безутешной расточительности скорбящих. Дела шли в гору.

Беллмен был доволен. С каждым месяцем увеличивалось число сотрудников, едва поспевая за стремительно растущим спросом. Кухарки трудились не покладая рук, чтобы накормить обедами многочисленный персонал. К задним дверям потоком прибывали товары взамен тех, что покидали магазин через главный вход. Успех можно измерять множеством способов — в том числе по затратам на упаковочные материалы или по счетам на починку обуви для носильщиков, которые немилосердно стирали подошвы, бегая вверх и вниз по лестницам между подвальными складами и торговой зоной. Все эти данные в конце каждого месяца сводились в отчет, по изучении которого Беллмен продлевал кривую на своем графике. За прошедшие годы кривая ни разу не прервала свой подъем. Предварительные расчеты, сделанные им в самом начале этой эпопеи, и уменьшенные цифры, которые он предъявил галантерейщикам, дабы не отпугнуть их слишком радужными прогнозами, — где это все? Взгляните на факты! Прибыль в семь раз превышала ту, на которую он изначально рассчитывал. В семь раз!