Бенджамин Перси - Красная луна

В основном пациенты не злоупотребляют люпексом: препарат постепенно разрушает личность. Но его дочь не такая, как все. Она мешает люпекс с робитуссином, никвилом, судафедом, бенадрилом, запивает его энергетиками, курит с ним траву, глотает его и вдыхает через нос. Кожа у Шридеви сделалась такой тонкой, что порой видно, как сквозь нее, словно сквозь полиэтилен, проглядывают вены. Иногда девушка плачет без всякой причины, рыдает часами. Слезы текут неиссякаемой темной рекой.

Но Нил не рассказывает обо всем этом Августу, когда тот интересуется здоровьем его дочери. Они встретились в гольф-клубе «Дирсталкер», неподалеку от Юджина.

— С ней все в порядке, — отвечает профессор.

— Вот и хорошо. Я очень рад.

День выдался серым, трава влажная после вчерашнего дождя, ботинки промокают, а мячи катятся не так, как надо. Хоть какое-то оправдание, ведь игроки то и дело совершают слайсы и используют дополнительные попытки. На Чейзе джинсы и ветровка, Нил и Август надели брюки и свитера. Гольфмобиль катится по скользкому асфальту, и клюшки бренчат на поворотах. Следом неотступно едет еще один — с двумя охранниками.

Возле восьмой лунки (пять ударов, резкий поворот налево) Август и Чейз берут клюшки с толстыми головками, и их мячи улетают куда-то в лес. Нил же выбирает железную клюшку под номером пять, с плоским крюком, несколько раз уверенно замахивается, а потом несильным точным ударом посылает мяч ввысь. Тот летит по изогнутой дуге, падает и подкатывается прямо к тому месту, где фервей резко поворачивает влево.

— Да вы профессионал, — восхищается губернатор.

— Раньше был.

— И что же вам помешало им остаться?

— Мороженое, — отвечает Нил, похлопывая себя по животу.

Чейз нарочито громко хохочет над этой незатейливой шуткой. Видимо, из-за люпекса. Час назад они встретились на парковке, и Нил достал из багажника коробку с сотней пузырьков, по сто пилюль в каждой. Заказал их себе в кабинет, а не в лабораторию, как обычно, на особые нужды.

Чейз сразу же достал из кармана складной нож, вытащил одну бутылочку и вскрыл защитную пленку.

— Помню, как у моего двоюродного брата внезапно начались головные боли, — сказал он, — я тогда еще совсем ребенком был. Сначала приступы случались время от времени, а потом постоянно, и аспирин уже не спасал. Брата забрали в больницу, когда носом пошла кровь. Оказалось, рак мозга. Неоперабельная опухоль, размером с морскую звезду. Тринадцать лет всего было парню. В конце концов он стал говорить и делать всякие жуткие вещи, все от него шарахались. Такое чувство, что в него вселился какой-то другой человек.

Чейз вытер рукавом автомобильный спойлер, высыпал на него три пилюли и растер их крышкой от бутылочки. Потом вытащил из кошелька кредитку и разделил ею получившийся белый порошок на две дорожки.

— Вот именно так я себя теперь и чувствую. Эта дрянь засела внутри меня. Док, убейте ее.

Скатав трубочкой купюру, губернатор зажал одну ноздрю пальцем, а в другую втянул лекарство. Глаза у него тут же заслезились. Он распрямился и принялся яростно тереть нос. Чихнул, прикрывшись рукавом; хлопнул себя по коленям и осоловело улыбнулся собеседникам:

— Ух ты! Убойная доза.

А теперь они все вместе бродят среди толстых дубовых стволов в поисках потерянных мячей, и под ногами влажно чавкает палая листва. Игроки медленно идут по лесу и внимательно вглядываются в заросли, хотя совершенно ясно: мячей им не найти. Август излагает свой план, которым он очень гордится. Для начала нужно позвонить сенатору Вайдену и сенатору Меркли.

— Я, вообще-то, один раз дал Вайдену в рожу, — признается Чейз, пиная ногой кучу листьев. — Вернее, даже два раза.

— Ничего, он тебя простит. Ведь мы пообещаем нашим разлюбезным сенаторам спонсорскую поддержку предвыборного штаба: «Найк», «Интел», «Лития моторс», «Харри энд Дэвид» и «Элайнс энерджи». «Элайнс энерджи» — ключевая компания. В следующие несколько месяцев сделаем особый акцент на атомной энергетике. А сенат в ответ выделит из федерального бюджета кругленькую сумму Центру исследования лобоса. Он войдет в состав Научно-исследовательского центра инфекционных заболеваний, а возглавит все это наш высокоуважаемый профессор Десаи. Признаться, я рассчитываю, что уже через пару лет у нас будет вакцина. Это ведь вполне возможно, да? Вы же сами мне так сказали.

Нил переводит взгляд на фервей, оценивает угол и высчитывает, куда могли упасть мячи.

— Создать вакцину — не самая большая трудность, — отвечает он, не глядя на Августа. — Трудность в том, чтобы ее применить. В последние несколько лет Американский союз защиты гражданских прав препятствовал работе по созданию препарата.

— Сейчас настали трудные времена. Вся Америка под угрозой. Поймите, нам срочно нужна вакцина.

Отец Нила, профессор психиатрии, был эмигрантом в первом поколении. В детстве Нил по выходным собирал мячи для гольфа: бегал по лесам, прочесывал ямы с песком, обшаривал пруды. В гольф-клубах платили по пять центов за каждый найденный мяч. Смотрители вечно принимали мальчика за мексиканца и называли Хосе. Нил объяснял им, что он индиец. «А где же твои томагавк и перья?» — спрашивали они. «Да не индеец, а индиец». К концу дня его рюкзак был обычно забит мячами. С собой на поиски Нил брал очки и плавки: нырял в грязную зеленоватую воду, задерживал дыхание, пока не начинало саднить легкие и мутиться в глазах. Белые мячики прятались в иле, словно жемчужины.

Нил подходит к кусту рододендрона и замечает под ним белоснежный мяч. Его охватывает знакомая с детства радость: он нашел то, что не под силу найти никому другому. Профессор наклоняется (с некоторым трудом, поскольку мешает объемный живот) и хватает сокровище.

— Думаете, это так просто?

— Ничего подобного, я прекрасно понимаю, что создание вакцины — дело нелегкое. Но у нас обязательно все получится. Мы обеспечим вам необходимое финансирование. — Август протирает очки полой рубашки и внимательно вглядывается в Нила: не нужно ли и его чуточку облагородить? — И поверьте, за ценой мы не постоим.

— Правда?

— Ну конечно. Губернатор станет вашим благодетелем, а вы, в свою очередь, облагодетельствуете его самого — как только создадите вакцину. — На лице главы администрации отпечатались две ярко-красные полоски от очков: они тянутся от ушей к глазам.

Чейз уже ничего не ищет — курит, прислонившись к стволу, взгляд у него остекленел.

— Я нашел то, что вы искали, — говорит Нил, отдавая ему мяч.

Уильямс непонимающе смотрит на него сквозь облако дыма, а потом протягивает вперед обе руки, ладонями вверх, словно в молитве.

Клэр не знает, сколько прошло минут, часов или даже дней. Окон в ее тюрьме нет. Вокруг лишь черный камень и черный песок. Бедная девушка постоянно находится на грани обморока, где-то между сном и явью, тело и ум у нее онемели от холода. Когда она пытается думать, мысли суматошно разлетаются в разные стороны, словно те летучие мыши, что живут здесь в трещинах между сталактитами. В углу стоит ведро, рядом — рулон туалетной бумаги. Руки теперь свободны, но ноги по-прежнему скованы.