Бенджамин Перси - Красная луна

— Я могу вам помочь? — спросила одна из продавщиц.

— Дайте мне помаду, тональный крем, румяна и подводку, которые подойдут к моему цвету лица. На ваше усмотрение. А также любые духи, которые, с вашей точки зрения, хорошо пахнут. И побыстрее.

Дома Мириам выложила из своих покупок на кровати женский силуэт — ту самую невидимую женщину, которой она собиралась стать.

Парик она купила в «Галерее париков» на северо-западе Портленда. Да, голова у нее слишком маленькая. Светлое длинное каре самого маленького размера все равно сползало. Так что по пути к «Тип-топ» пришлось придерживать его рукой, словно шляпу. Несмотря на холод, куртку Мириам не надела.

В баре она сменила свою жесткую выправку на вихляющую бедрами походку. Музыкальный автомат наигрывал песню Джонни Кэша. В углу кто-то метал дротики. На стене блестели желто-зеленые часы с эмблемой «Орегон дакс». Дэнис Ханна и его друг сидели за высоким круглым столиком и пили светлое пиво из большого кувшина. Мириам неторопливо подошла к стойке — так, чтобы все в баре обратили на нее внимание, — заказала имбирный виски, забралась на стул и положила ногу на ногу.

Потребовалось совсем немного времени. Она смотрела баскетбольный матч по висящему над стойкой телевизору (играли «Трейл блейзерс») и потягивала коктейль. Его взгляд Мириам почувствовала даже раньше, чем он успел задать вопрос. Мужчина в коричневой куртке с нашивкой в виде американского флага на плече облокотился о стойку рядом.

— Купить вам выпить?

Мириам подняла свой почти полный стакан и чуть поболтала им.

— Может, хотите что-нибудь еще?

Она отрицательно покачала головой.

Мужчина попытался продолжить беседу, но она уже слезла со стула и направилась прямиком к столику Дэниса. Полицейский и его приятель застыли с поднесенными к губам пивными кружками.

— Вы не против, если я присяду? А то вон тот тип пристал ко мне как банный лист.

— Конечно не против, — ответил приятель спецназовца.

Он был старше Дэниса и массивнее. Черная рубашка с коротким рукавом и джинсы, на поясе кобура с пистолетом и полицейский значок.

— Он вас, часом, не обидел? — Дэнис Ханна оглянулся через плечо и смерил приставалу суровым взглядом. — Можем поучить его хорошим манерам.

— Да нет, все в порядке. Думаю, больше он меня не побеспокоит, я же с вами. А вы смотритесь грозно.

Спецназовец улыбнулся, и она вдруг заметила у него щербинку между передними зубами.

Прошло два часа, было выпито еще два кувшина пива. И теперь Мириам сидит в машине Дэниса. «Додж челленджер» припаркован под облетевшим дубом, несколько побуревших листьев все еще цепляются за костлявые ветви. Молния на джинсах полицейского расстегнута, и Мириам сжимает в руке его отвердевший член. В баре они говорили обо всем на свете: о никуда не годной экономике, о «Трейл блейзерс», о ее двоюродном брате, который умер от рака. Мириам сказала новым знакомым, что якобы работает в парикмахерской, а потом спросила, чем они сами зарабатывают на жизнь.

Основание кувшина покрылось каплями, Ханна провел по нему пальцем и дотронулся до тыльной стороны ее ладони.

— Мы копы.

— Да ну! Серьезно?

— Честное слово.

— Ой, расскажите! Как в сериалах? Как в «Месте преступления»?

Приятели рассмеялись и покачали головами. Да, сериалы смотреть интересно, но настоящая служба в полиции не такая увлекательная. Она бы удивилась, если бы узнала, насколько в Голливуде умудряются все переврать.

— Пожалуйста, расскажите, что вы такого сделали крутого? Наверняка у вас было какое-нибудь опасное и героическое дело, — попросила Мириам чуть шутливым тоном, желая раззадорить собеседников.

Дэнис вытер пену с усов и переглянулся с другом.

— Да, историй у нас предостаточно. Правда, Пол?

— Это уж точно.

И вот уже Дэнис рассказывает Мириам про штурм ликанской явки. Правда, пришлось работать с этими задаваками-федералами. Они прокрались через заросшую высокой травой лужайку и вломились в дом. Там никого не было — только один человек. Но оказалось, это тот самый, что написал запрещенную книгу про революцию, которой он в свое время чуть ли не всю страну взбаламутил. Да и сейчас еще полно народу, кому она не дает покоя.

— И самое странное, кроме него, в доме — ни одной живой души. Словно нам его специально оставили.

Мириам восхищенно смотрела на мужчин.

— Ну надо же, я раньше про такое слышала лишь в новостях. Какие же вы герои!

— А то, — скромно отозвался Дэнис. — Приносим кое-какую пользу.

Сейчас в машине он тяжело дышит и чуть подергивает бедром. Вот-вот кончит. Мириам наклоняется ближе, прикусывает его за ухо и шепчет:

— А куда потом отвезли того мужчину? Которого вы взяли в доме?

— Что? — Спецназовец от удовольствия прикрыл глаза. — А тебе зачем?

— Просто интересно.

— Не останавливайся. Пожалуйста.

— Где он? — Мириам слегка поводит рукой, и Дэнис изгибается всем телом в ответ на это прикосновение. — Где он сейчас?

— В «Си-Так», он в федеральной тюрьме «Си-Так», — торопливо выпаливает полицейский.

Мириам дает ему пощечину той самой рукой, которой только что ублажала.

— Ты за кого меня принимаешь? — С этими словами она открывает дверь и выпрыгивает из машины, а бравый спецназовец остается сидеть там с разинутым от удивления ртом и расстегнутыми штанами.

Август хорошо знает, что такое евгеника. С 1907 по 1960 год американцы стерилизовали ликанов, гомосексуалистов, бедняков и сумасшедших, сотни тысяч людей. В тридцатых и сороковых немцы пытались вывести сверхчеловека, идеального арийца, и одновременно взяли на себя роль Господа Бога в отношении евреев, цыган и всех прочих «низших рас». Стерилизовали, уничтожали, ставили эксперименты. Например, вкалывали разные яды и вирусы, травили газом, делали операции по сшиванию людей, держали несчастных в ледяной воде, заставляли сношаться с собаками, разбивали им головы молотком и изучали черепно-мозговые травмы.

Теперь Американский союз защиты гражданских прав, а также протестующие, собравшиеся возле Белого дома, и некоторые сенаторы обвиняют самого Августа в чем-то подобном. Он избегает интервью и старается давать слово Чейзу, но совсем недавно какой-то журналист буквально сунул ему под нос микрофон, и Ремингтон не смог удержаться:

— Необходимо понять, всем необходимо понять: мы сейчас говорим о медицинской стороне вопроса, о безопасности. Именно на это направлены все усилия врачей. СПИД — это не человек. Коровье бешенство — не человек. Свиной грипп — не человек. И лобос тоже. Это опасный патоген.

Но кое-кто в это не верит. Такое чувство, что людям просто страшно признавать существование лобоса. Так больной отрицает рак, хотя на снимке ясно видна опухоль.