Игорь Вереснев - Апановский инцидент

– Так у нас пистолет есть! – не унывал Колян. – Пробьемся!

Он попытался встать и тут же скривился от боли. И Глеб скривился – нет, это не подмога, а обуза получится.

Преодолеть сквер и во второй раз удалось незамеченным. Но едва Глеб обогнул правление, стало ясно – все. Дальше ни ползком, ни крадучись. Надеяться можно было только на свою расторопность и медлительность психов, которых толклось перед крыльцом правления немерено.

До «уазика» он добежал в секунды. Заглянул в кабину. На водительском месте сидела, уткнувшись лицом в руль, та самая женщина, что была вечером с участковым. Страшная рубленая рана через плечо и ниже, почти до середины спины, не оставляла сомнений – она мертвая. Видно, всего и хватило сил, что до машины доползти. Но ключ торчал в замке зажигания, и это главное! А еще – рядом, на пассажирском сиденье, лежал автомат.

К сожалению, женщина успела не только доползти, но еще и двери изнутри заперла. Глеб подергал ручки, одну за другой. Глухо. И что делать?

Он оглянулся. Психи заметили его, начали ковылять к машине. И не все они, оказывается, медленно ходят, некоторые передвигались достаточно проворно. У самого шустрого в руках был топор с перемазанным во что-то лезвием. Не тот ли, которым зарубили женщину из машины?

Оставался единственный выход – выбить стекло чем-нибудь тяжелым. Благо, тяжелое Глеб держал в руке – «макаров». Он перехватил пистолет за ствол, размахнулся, ударил. Нет, слабо. Надо бить со всей силы, не жалея!

С четвертого раза стекло лопнуло, посыпалось осколками. Стараясь не порезаться – и не коснуться покрытого запекшейся кровью трупа! – Глеб сунул руку внутрь, открыл дверь. Вытаскивать женщину не пришлось, та сама вывалилась, только ногами зацепилась за педали. Брезгливо морщась, он взялся за холодные голые икры, потянул, приподнял…

– Группа четыре, ответьте! Группа четыре!

Голос из-под приборной панели «уазика» раздался так внезапно, что у Глеба сердце екнуло. Но тут же понял – рация! Это же здорово! Милицейская рация лучше любого телефона!

Он оттолкнул ноги убитой в строну, быстро плюхнулся на сиденье, больше не заботясь о пятнах крови на нем. Схватил черную трубку:

– Милиция? Але, милиция?

– Группа четыре, ответьте! – продолжал требовать голос.

Глеб сообразил – это не телефон, нужно переключить на передачу. Какую кнопку нажать? На «военке» изучали что-то подобное, но это когда было, разве вспомнишь? А псих с топором был близко, и приятели его почти не отставали. Еще минута и…

Наконец он нажал нужную кнопку, его услышали:

– Карамышева? Кто говорит? Где Карамышева? Дай трубку Карамышевой!

– А она… – Глеб боязливо покосился на труп женщины, лежащий у переднего колеса. – …Она умерла.

– Как?

Нет, человек не усомнился в его словах. Он хотел знать, как именно умерла та, которую он называл Карамышевой. Глеб облизнул губы.

– Ее… зарубили, кажется. Здесь полно мертвых! Расстрелянных! А милиционера загрызли!

Человек чуть помедлил с ответом.

– Ясно. А ты кто такой?

– Я? – растерялся Глеб. – Я студент. Квартирьер стройотряда «Целинник».

– Ты сейчас в поселке находишься?

– Да, на площади, рядом с правлением.

– Оставайся на месте. Никуда не уходи, – приказал голос.

– Как «на месте»?! Здесь же… – растерялся Глеб. Но рация уже отключилась.

Сиденье, руль, ключи – все было липким от крови. Но машина завелась с первой попытки. Глеб развернулся перед самым носом у психов, погнал к школе. Что бы там ни приказывали по рации, «оставаться на месте» в его планы не входило.

Ребята ждали там, где он их оставил, – в кабинете директора. А лучше бы перебрались ближе к входной двери! Глеб кинул автомат Шурику: «Держи!» – подхватил Коляна, потянул к выходу.

Да, не все психи были одинаково медлительными. Трое успели не только доковылять до школы, но и в вестибюль вломились.

– С дороги! – Глеб выхватил из кармана пистолет. – С дороги, я говорю!

Он и не ожидал, что это их испугает. Но когда бахнул в потолок, и это тоже не подействовало, стало страшно. Если через минуту они не будут в машине, подтянется вся толпа, и тогда… их искромсают, порвут в клочья, как милиционера и эту Карамышеву.

– Стреляю на поражение! – трясущимися губами предупредил он топающего прямо на него парня.

Рубашка психа была заляпана кровью. И что-то непонятное и страшное присохло к его подбородку и скуле. Оно будто подтолкнуло палец Глеба на спусковом крючке.

Он выстрелил с трех шагов, в упор. Нельзя было не попасть, и он видел, что попал. Хорошо, метко, как раз туда, где у человека должно быть сердце. Парень пошатнулся, взмахнул руками, готовясь опрокинуться, упасть навзничь. Но не упал, удержал равновесие. Покосился на возникшую в рубашке дыру и двинулся дальше. У Глеба челюсть отвисла. Да что же это делается?!

– В голову! В голову стреляй! – крикнул в ухо Колян.

Глеб закивал. Конечно, как он сам не сообразил! Сразу же вспомнилась девчонка с разбрызганными по стене мозгами и остальные, расстрелянные в правлении. Расстрелянные в голову!

Он поднял пистолет выше, нажал… Вместо грохота раздался металлический щелчок. Магазин «макарова» был пуст.

Ноги Глеба стали ватными. Но тут Колян дернулся, оборачиваясь к Шурику:

– Че ты стоишь?! Стреляй!

Шурик послушно вскинул ствол автомата… И тут же растерянно прошептал:

– А он не стреляет. Патронов, наверное, нету…

На миг Глебом овладело отчаяние. Все, трындец… Крикнул в последней надежде, отступая от тянущих руки психов:

– Ты с предохранителя снял?! Там, сбоку, над спусковым крючком!

Шурик посмотрел на автомат, подергал что-то… И тот вдруг вздрогнул, будто ожил. Та-та-дах!!! Со стен посыпалась штукатурка, одного из психов развернуло в сторону…

– Короткими, по головам! – радостно заорал Колян. – Мочи их, гадов!

И Шурик начал мочить. Сперва испуганно, а затем – радостно и ожесточенно, выплескивая весь свой сегодняшний страх. Та-дах! Та-дах! Психи посыпались на пол, как деревянные чурки.

– В машину! Быстро! – крикнул ему Глеб и поспешил к свободному уже выходу.

Они запихали Коляна на заднее сиденье, Шурик дал еще одну очередь по подступающим психам, запрыгнул следом, и Глеб рванул с места, не дожидаясь, пока захлопнется задняя дверь. Врезался в какую-то деваху с растрепанными, свисающими на лицо волосами. Та не вскрикнула, не попыталась увернуться, лишь хрустнула под колесами, заставив машину подпрыгнуть.

– Стойте! – закричал из-за спины Шурик. – Я очки уронил! Из машины выпали!

Аня пробежала метров сто. И остановилась. Вот дура, документы же в рюкзаке остались! Кто ж ее без документов в поезд пустит! Развернулась, рванула назад.