Юля Лемеш - Дозвониться до небес

Хочется уличать, скандалить и выводить всех из себя. Наверное, гормоны играют или у меня психика неуравновешенная. В общем, я про этот дефект знаю и стараюсь его исправить. Но при Арсении можно и повыкобениваться.

– Пошли на улицу! Одевайся и пройдемся. Метров сто для начала. Если на тебя кирпич не свалится, будем каждый день гулять. Может, ты и до школы дойдешь. А если тебе так страшно – давай тебе на голову каску наденем? Как у строителей. Или корытом прикройся. Я в кладовке видела. Валяется без дела. Жестяное такое.

– Я не против. Но при одном условии – тебе намордник наденем, чтобы не ругалась.

Арсений устал терпеть мои насмешки. Оделся и пошел. Без корыта. Такой смельчак! Я рядом бреду. Фотик в руках. Мало ли – вдруг на него самолет грохнется, а я сфоткать успею.

– Смотри-ка ты – уже от дома отошли, а ты пока цел и невредим!

Я поймала его бледное лицо в фокус, и тут нас накрыло. Это был первый увиденный мной смерч городского масштаба. Высотой метра в два. Состоящий из сухой соли, оставшейся после посыпания улиц. И еще в нем был всякий мусор и шелуха от семечек.

Фото получилось – зашибись!

– Арс, ты прям как реклама быдло-гопов. Весь в семках. Просто голубь.

– За голубя можно и по морде схлопотать!

Смерч тем временем заметно уменьшился в размерах, слегка взвыл и двинулся в сторону тополей. Где деформировался до простого завихрения пыли.

– Жесть! Ты, блин, уникум. Тебя в цирке показывать надо! Прикинь, выходишь на арену, а вокруг смерч из слонов.

Он обиделся и пошел домой. Спина сутулая. Грязный и сердитый.

– Постой! Я больше не буду! Извини, а?

Но Арсений выругался и закрыл дверь перед самым моим носом. Естественно, я повернулась спиной и принялась колотить по ней ногой, приговаривая слова из «Винни-Пуха»:

– Сова, открывай, медвед пришел!

– Да пошла ты!

– Как тебе не стыдно! Как можно не открывать великому медведу? Может, меня по твоей вине сейчас настигнет кара небесная… в виде дождя из ипохондриков, холериков и сангвиников!

Он не открывал. Наверное, совсем обиделся.

– Я фотку твою при тебе сотру! Честно! А если не откроешь – выложу ее ВКонтакте. Вид у тебя на ней ржачный.

– Заходи.

Оказавшись в безопасности, Арсений сразу стал выглядеть гораздо лучше, даже невзирая на мусор в растрепанных длинных волосах. Я стерла фото, после чего он окончательно пришел в себя.

– Как думаешь, это бабкиных рук дело? – Это я спросила. – Ну, она делает так, чтобы тебя напугать?

– Вряд ли, – нерешительно сказал Арсений. – Просто я тебе не все рассказывал. Я ведь пробовал выходить из дома. И каждый раз обламывался. Один раз пес под ноги кинулся, а я через него перелетел и в лужу. И еще бомжиха набросилась. Хотела бутылкой по башке меня охреначить. Еле удрал. И под машины попадал, но каждый раз в последнюю секунду спасался.

– Чертовщина! – счастливым голосом завопила я. – У меня есть рецепт на такой случай. Только ты мне должен поверить.

Отыскав на кухне пакет с хлебными корками, я выбрала сухарик поприличнее и всучила Арсению. Всесторонне осмотрев его, он в полном изумлении поднял на меня глаза.

– Его сожрать надо?

– Да нет. Погоди. Я сейчас все по правилам сделаю.

Налила в стакан воды. Побормотала над ним для важности. По-честному, я нужные слова в тот момент забыла. Да какая разница? У воды ушей нет – ей плевать, что я там шепчу.

– Держи хлеб в левой руке. Держишь? Ни о чем не думай! Это важно!

– Как я могу о чем-то думать, если ты постоянно орешь!

Мы помолчали с минуту. Я протянула Арсению стакан и попросила кинуть сухарь в воду.

– И что дальше?

– Смотреть будем. Если он потонет – тебя сглазили. Если нет…

– То могу спокойно выйти на улицу и несглаженный провалиться в люк, – мрачно продолжил Арсений.

Сухарик покрылся маленькими бусинками воздуха и смотрелся в воде очень живописно. Он не тонул, но почему-то принялся плавать кругами.

Я срочно соорудила понимающее лицо и сообщила:

– Против часовой стрелки плавает, зараза. Придется другим методом действовать. Давай яйцо!

– Левое или правое? – неумно пошутил Арсений, но все-таки пошел к холодильнику.

– Дурак ты!

– Почему?

– Родился таким!

Наверное, он ожидал другого ответа, поэтому не смог сразу сообразить, как лучше меня послать и куда именно.

Взяв другой стакан, я снова набрала свежей воды. Аккуратно разбила яйцо, так что оно плавно опустилось в воду – как батискаф, только желтый.

– Гляди! Запоминай, как оно сейчас выглядит. Чтоб потом не сомневался!

Мы вдвоем вытаращились на желток, который смотрелся как таинственная планета в окружении разводов белка.

– А теперь сядь на табурет, а я сзади встану. Только молчи и…

– Ни о чем не думай, – покорно согласился Арсений. – А сколько не думать-то? Я, оказывается, так не могу. Мысли так и крутятся.

– Ты дыши…

– Спасибо тебе огромное за разрешение!

– Не перебивай! Я и так путаюсь. В общем, дыши и сосредоточься на дыхании. Вдох-выдох. Медленно и равномерно. Всё. Поехали!

Как предписано в книжке, я аккуратно водила этим стаканом над макушкой Арсения. По часовой стрелке. Тщательно воображая, как все плохое переходит на это несчастное яйцо. И невольно прикидывая, когда волосы Арсения станут редеть. Они густые у него. Красивые волосы. Лучше моих. Потом вспомнила, что надо мысленно повторять одну и ту же фразу. Которую я тоже благополучно забыла. Поэтому приговаривала все запомнившиеся фразы. Получился аццкий винегрет.

– Черт испортил, Бог поправил… У вас веник, а у меня здоровье… Как влетел, так и вылетел… Блин, это не из этой оперы… Ваше зло вам в ребро. Откуда пришло, туда и ушло. Тому кто попортил – говна, а моей корове молока…

– Может, хватит уже? – подал голос Арсений. – А то у меня голова кружиться начала. И чем это воняет? Ты пукнула, что ли?

Я посмотрела на стакан. И попыталась изречь что-нибудь вразумительное. А потом очень захотела поставить это на стол. Но вовремя вспомнила, что так поступать никак нельзя. Кажется, там было написано про проточную воду. Унитаз – самое то!

– Эээто че такое? Ты как это туда подложила? – Арсений от увиденного начал заикаться.

– Я сама боюсь! Ты только не трогай, я сама его выкину.

– На сгнившего птенчика похоже, – задумчиво предположил Арсений, вглядываясь в недра стакана.

– Смердящий он какой-то.

Мы вместе домчались до сортира, Арсений распахнул дверь, а я почти на грани рвоты выплеснула этого поганого гнилого птенчика в унитаз. Вода с шумом унесла заразу в канализацию.

Потом я долго мыла руки. Арсений распахнул окно, но все равно вонь не уходила. Тогда он зажег обрывок газеты.

– Вы чего – дом собрались спалить, ироды? – Разозленная бабка поставила сумку с продуктами, отобрала у внука газету и макнула ее в раковину. – Навоняли-то! Снова грибочков покушали?