Юля Лемеш - Дозвониться до небес

– А для тех, на ком венец безбрачия, – внезапно сообщил Гоша, – есть проверенный вариант. Надо только на стрелке Васильевского острова найти рожи гранитных львов и поцеловать зверя прямо в морду. Буквально через неделю встретишь будущего супруга.

– Гоша! Ну ты даешь! Неужели ты собрался целоваться со львами? Нет, не молчи – признавайся, собрался ведь, да?

– Ничего я не собрался, – отбивался Гоша. – Это если лет десять в одиночестве страдаешь. Мне-то лет сколько? Я не старый совсем. И вообще – отстань от меня по-хорошему.

– Ты злишься. Значит, я права.

– Отстань. Лучше скажи мне, что ты знаешь про собор Петра и Павла?

– У него тоже неплохая репутация в смысле выполнения желаний. Там так делают – надо встать под шпилем на медный пятачок, но лицом на восток, тогда через тебя пройдет сильнейший энергетический луч.

Тут меня сомнения одолели. Наверное, в соборе моя просьба будет неуместной. Про собор еще говорят, что, если у тебя кошмарная неизлечимая депрессия – достаточно трижды обойти вокруг него, не заходя внутрь. А если нужно сдать экзамен – то потрогай могилу Павла I. Он и в бизнесе помогает. Хотя – на кой фиг Павлу кому-то в делах помогать? Он и себе-то помочь не сумел, другое дело – в экзаменах, тут не поспоришь. Многие трогали и сдали.

Третий круг был благополучно завершен.

– Ну вот. Теперь наверняка сбудется. – Гоша мечтательно посмотрел на ангела.

– Дурак ты, Гоша. Мы же должны были молча ходить и постоянно про желание думать, а сами проболтали все время. Почти все три круга – бла-бла-бла, – расстроилась я.

– С тобой так всегда! – рассердился Гоша. – Не могла раньше сказать?

– А я только сейчас вспомнила.

– Ладно. Пошли к сфинксам. Они стопроцентно помогут.

Как несложно догадаться, до сфинксов мы дошли не вовремя. Солнце, бледное и еле заметное сквозь облачную пелену, уже клонилось к закату. Пока мы по очереди натирали грифонов, начало смеркаться. Ухватив грифоний зуб, я боязливо всматривалась в странное лицо сфинкса. Кто их не видел – меня не поймет. От каменного изваяния веяло мистической опасностью. Улыбка как у Джоконды. Минуту назад была почти милая, а теперь зловещая. Помня промах на Дворцовой, я как молитву повторяла свое желание. Раз двадцать, не меньше. Да, я хочу стать ведьмой. Да, я хочу, чтобы в моей жизни появилась магия. Да, я хочу научиться изменять мир. Да, я хочу получить силу. Да, я хочу, чтоб бабка решила учить меня колдовству. Да, я хочу узнать, существует ли этот телефонный номер, и, если он существует, – хоть разок по нему позвонить.

Когда все «да, я хочу» закончились, лицо сфинкса не выражало ничего, кроме кровожадной радости. Гоша оттащил меня от грифона и повел «покушать». Я согласилась, но никак не могла совладать с желанием вцепиться зубами ему в тощее горло. Дикость какая-то! Потом мне захотелось выкинуть в реку велосипедиста. Или разбить витрину. Или заорать на весь город. Подлый сфинкс устроил во мне пустую тишину, которую было просто необходимо разрушить.

На ступенях спуска к Неве два гея занимались сексом. Как бы так повежливее сказать? В общем, один обслуживал другого. За парапетом веселые мальчишки фоткали это дело и ржали как идиоты.

– Нечего здесь смотреть, – сердито обругал меня Гоша.

Я послушалась, но немного расстроилась – а где мне на это смотреть? Настроение и так психопатическое, а тут народ размножается, тьфу, совокупляется. Романтичные такие, на фоне вечной Невы и прекрасного города.

– Надеюсь, это никак не связано с нашими загаданными желаниями? – из вредности спросила я у Гоши.

– Нет. Эта тема не моя, – с сомнением в голосе ответил он. – Главное, ты запомни сегодняшнее число и свое желание. Когда сбудется – скажешь?

– А то!

Гоша подождал, когда я тоже попрошу его сообщить об исполнении желания, не дождался и, тяжело вздохнув, повел меня к метро.

Если вам требуется вызнать ответ на вопрос, нужно ночью одному пойти и сорвать семь листьев с деревьев разных пород. Эти листья следует положить под подушку и, пока не уснешь, повторять свой вопрос. Ночью приснится сон, в котором и будет правильный для вас ответ.

Дважды одни и те же листья не работают.

Если на дворе зима – придется добыть семь листьев с комнатных цветов.

– Ты бы завязывала со своей хиромантией, – просьба удивила бабку.

Мать Арсения была неискренней – она сама часто выясняла перспективы своего бизнеса.

– За меня не беспокойся. Я свою судьбу знаю. Мне бояться нечего, – огрызнулась бабка.

Иногда она удивлялась – как эта взрослая и непонятная женщина может быть ее ребенком.

– А мою тоже знаешь? – с вызовом и надеждой напирала мать Арсения.

– Твоей судьбе моя помощь как рыбе зонтик. Ты же советов не слушаешь. Но не боись. Казенный дом по тебе не плачет. Там будет другая история.

– И какая же?

– А ты меня почаще спрашивай. Как соберешься что сделать – так сразу ко мне. Вы все как по минному полю ходите. И еще – запомни, я тебя люблю.

– Да помню я, кто мне денег на раскрутку дал, – нехотя согласилась мама Арсения.

– Будь осторожнее, а? И чуть что новое затеешь – звони, ладно?

Как известно, не бывать пророку в своем отечестве. Мать Арсения покрутила пальцем у виска.

– Что, я по каждому вопросу к тебе бегать стану? Дура я какая. У меня своя голова на плечах.

Своя голова не помогла. Буквально через неделю родители Арсения решили в очередной раз поменять машину. Подсев на кредиты, они решили, что машины менять надо как можно чаще. Престижно и, как им казалось, выгодно. Выбрали не джип паркетный, а что-то пошустрее. Так отец Арсения захотел, а на этот раз его мнение учли. Буквально в первый же день стало понятно – скорость для отца тоже наркотик.

Матери такая манера езды понравилась. Она азартно выкрикивала милые слова типа: «Куда лезешь, козел, развели уродов, права купи, гнида».

Бабка от внука про новую машину узнала спустя три дня после покупки. Узнав, почернела лицом и залегла на кровать. Лежала со скорбным видом. Не то чего-то ждала, не то думала. Кто ее знает.

– Я тебе чаю принес. Попей, – волновался Арсений.

Бабка даже не кивнула. Ее молчание не выражало ничего – словно она выключилась.

Он даже мне позвонил. Мол, бабка слегла. Я рысью кинулась к ним. Надеясь выслужиться, показывая свою заботливость. Пока бежала – так разволновалась, что вдруг поняла, насколько сильно я переживаю. Будто с самым близким человеком беда случилась. Тревожно так на душе, а подсознание мечтает – вдруг именно теперь меня в ученицы примут? Ведь не зря же я грифоний череп натирала.

– Горе-то какое, – откашлявшись, сказала бабка вместо приветствия.