Юлия Басова - Ловушки памяти

Стронг утверждал, что каждый из этих моментов можно логически объяснить, если задаться такой целью. Но зачем? Иногда можно полюбить что-то или кого-то как раз за полное отсутствие логики и здравого смысла.

– Вот ты, например, – Стронг зажмурился от яркого солнечного света, ударившего по глазам, и надел тёмные очки, – в ответ на мои вопросы ты не всегда отвечаешь правдиво. Многое утаиваешь, увиливаешь от прямых рассуждений, и всё это зачастую выглядит довольно нелогично. Учти, что я чувствую, когда ты что-то скрываешь или недоговариваешь. Жалко, что нельзя прочитать твои мысли, ты ведь не обычная девушка.

– И что же я скрываю?

– Мне пришлось многое выяснять о тебе самостоятельно, по своим каналам. Например, кем является твой отец.

– И что же ты узнал? – Я замерла на месте, не в силах пошевелиться, словно тушканчик, загипнотизированный взглядом кобры.

– Всё. В частности, от кого ты унаследовала дар притягивать мужиков всех возрастов и мастей.

Я отмерла и машинально запихнула в рот сразу две мармеладки. Хорошо, что они оказались не такими большими, чтобы ими подавиться.

– Ты знаешь про дар? – осторожно спросила я, машинально пережёвывая сладости.

– Да. И про то, что ты лишилась руки и потеряла его, я тоже знаю, – усмехнулся Роберт. Под тёмными очками не было видно его глаз, но я чувствовала его взгляд, устремлённый на меня.

– Но как тебе удалось так много узнать обо мне? Ты ведь не покидал отель?

– У меня свои каналы. И вовсе не обязательно куда-то ездить, чтобы выяснить некоторые факты из твоей богатой биографии.

– Прости, – я виновато наклонила голову, – не знала, как рассказать тебе всё это, но собиралась. Честно!

– Что ещё ты скрыла?

Нет, про Лёху я ему не расскажу, пусть не надеется. Это наши с Навигатором дела, и выдавать его нельзя, ведь он так много для меня сделал. А ещё ни за что не расскажу о том, какую кровавую сцену увидела в компьютере. Это тоже его не касается, как бы я к нему не относилась.

– Ладно, не хочешь, не рассказывай. Всё равно, узнаю, – похоже, Стронг врал, когда говорил, что не умеет читать мои мысли. Он странно посмотрел на меня.

– Пойми, – начала я, но он перебил:

– Мила, ты дорога мне, и даже зная, что у тебя полно секретов от меня, я не перестану тебя любить. И это навсегда.

– Я тоже тебя люблю, – выпалила я против своей воли и виновато покосилась на Стронга:

– Нет, прости, я не могу…

– Неважно. Главное, ты это почувствовала. А значит, я не один такой, безумный влюблённый.

Он снял очки и обжёг меня своим неистовым взглядом, несущим в себе всю нежность и страсть этого мира.

Именно тогда мне и пришло в голову, что другого пути нет – надо найти ЕГО, возлюбленного из моего прошлого, попросить у него прощения и признаться, что я полюбила другого. Чтобы он, как и я, мог начать всё заново. Нет сомнений в том, что воспоминания, даже полностью удалённые из памяти, всё равно оставляют свой след в душе. Наверняка этот человек ищет меня так же, как ищу его я, и теперь следует положить этому конец.

Пошла уже вторая неделя нашего с Робертом совместного пребывания на юге Англии. Все мои раны и синяки почти зажили, да я и не думала о них. Мы уже съездили полюбоваться Стоун Хеджем, посетили небольшой городок Солсбери, побывали в угодьях местного герцога, с сыном которого Стронга связывала тесная дружба. Этот молодой ловелас и повеса был очень знаменит в высшем свете Лондона, разбив немало девичьих сердец, но пока не нашёл своей единственной любви. Стронг сразу же представил меня ему как свою будущую жену, отчего я покраснела до самых ушей. Или мне так показалось?

Мы были бы абсолютно счастливы, если бы не одно маленькое обстоятельство: нас обоих буквально трясло даже от случайных соприкосновений друг с другом. За это время мы ни разу не поцеловались и, вообще, старались держаться друг от друга на безопасном расстоянии. Каждый, разумеется, руководствовался своими причинами. И всё же, оставаясь одна, я залезала под одеяло, и представляла себе, как мы с Робертом любим друг друга на этой самой кровати. Сколько раз мне хотелось постучаться к нему в номер, и отдаться ему целиком, без остатка. Но, мысленно возвращаясь к тому обстоятельству, что я не совсем свободна, я подавляла свои мечты, и занимала мысли чем-то отвлечённым.

Однажды вечером, после ухода Роберта, я стала готовиться ко сну. Приняла душ, высушила волосы феном и накинула на себя халатик, отделанный кружевом, который тоже оказался среди вещей, подаренных мне Стронгом в день приезда.

Я включила негромкую музыку и встала рядом с распахнутым окном, вдыхая влажный, после дождя, воздух. В дверь постучались. Я подумала, что это вряд ли Роберт, ведь он никогда не беспокоил меня в такой час.

Однако это был Стронг собственной персоной.

Как он был хорош! Голубая рубашка-поло обтягивала его мускулистую грудь, а плотные синие джинсы как влитые сидели на бёдрах, подчёркивая совершенство ног англичанина.

Он стремительно шагнул ко мне и захлопнул за собою дверь.

– Прости, но я больше так не могу, Мила! – почти простонал он и неистово накинулся на мои губы своим пылающим ртом.

Я чуть было не потеряла сознание от его поцелуев, которые не прекращались ни на секунду. Его сильные пальцы заскользили по моей шее вверх и утонули в моих волосах.

– Я люблю тебя! – прорычал он и одним движением сдёрнул с меня тонкий халатик. Кружево затрещало, и я поняла, что вещь навсегда и безнадёжно испорчена. Правда, это ничуть не расстроило меня.

Стронг одним рывком расстегнул на мне бюстгальтер и уставился на меня, не скрывая своего желания. Его дрожащая рука легла на мою обнажённую грудь, и я застонала от блаженства. Мы страстно целовались, передвигаясь в сторону кровати. Наконец Роб подхватил меня и бросил на ложе, торопливо снимая с себя рубашку. Освободившись от одежды, он набросился на меня, словно хищник на дичь, но я была на седьмом небе, забыв обо всём. Роберт целовал моё лицо, шею, начал спускаться ниже, к оголённой груди. Когда он коснулся её губами, я подумала, что схожу с ума от захлестнувшего меня наслаждения. Сердце бешено колотилось, из горла то и дело вырывались сдавленные стоны, а тело вибрировало и извивалось в железных объятиях англичанина.

– Мила! Мила! – Роберт хрипло стонал, лаская меня. Его глаза лихорадочно блестели в свете ночника. Он разорвал на мне кружевные трусики и смотрел теперь на мою беззащитную наготу, тяжело дыша.

– Что-то идёт не так, – внезапно сказал он и резко отстранился от меня, сев на кровати, – это уже не игрушки. Если мы зайдём дальше, ты не выдержишь.

Я удивлённо уставилась на Роберта, не переставая часто дышать. Моё безумное возбуждение достигло своего пика, изгнав из сознания любые здравые мысли.