Роман Канушкин - Страх (Сборник)

– Я буду звать ее Росинка, – заявил берсерк.

– Фарлаф, не говори глупостей, – попросил князь.

– Она омыла князя росой утра человеческой жизни…

Олег некоторое время хмурился, а потом и сам расхохотался. Оказалось, девочка во сне описала его.

Волхв Светояр, как всегда, появился внезапно. Обменялись любезностями. Поговорили о новостях. А потом проницательный Светояр спросил:

– Что тебя гнетет, князь?

– Сон, – сказал Олег.

Волхв пристально посмотрел на Олега и спросил:

– Ты опять слышал топот коней?

– Не только. Я словно ушел чуть дальше. Я стоял на вершине огромной башни. За границей миров. Я знал это. Еще я знал, что на двадцать лет старше. Не знаю, откуда, но так бывает во сне. Тяжелое небо с далекими молниями окутывало это место. Но теперь я увидел в стене башни сводчатый проем, как вход куда-то. Только он был наполнен тьмой. Как бездонный провал. Он клубился темнотой чернее ночи. И этот нарастающий топот копыт… Он звучал все громче, словно собирался расколоть изнутри мою голову. И вот когда мне показалось, что я больше не выдержу, эта чернота… Там, во тьме проема, где-то очень глубоко, зажглись две точки. Как капельки крови на клинке. А потом они приблизились. И я понял, что это глаза. Злобные. Полные ненависти. Глаза твари из тьмы наблюдали за мной. Они стали еще ближе, как и конский топот. Я вроде бы даже смог различить зрачки и… проснулся.

Волхв помолчал.

– Это уже не в первый раз?

– Да, – подтвердил Олег. – Этот сон повторяется.

– Не все сны вещие, – тихо заговорил волхв. – А есть сны лживые, они пытаются накликать то, чего может и не быть. Но… это черный сон. Возможно, сон о смерти. Только… Она словно боится тебя. Я соберу волхвов, князь. И, – Светояр улыбнулся чуть печальной, но светлой улыбкой, – у нас есть еще двадцать лет.

– Волхв, викинг должен умереть в бою.

– Я знаю об обычаях твоего народа. Я соберу волхвов. И послушаю их. Даже древлянского Белогуба – он великий предсказатель.

– Благодарю тебя, Светояр.

– Но я вижу, это не все. – В глазах волхва появился хитрый огонек. – Ты ведь хочешь о чем-то попросить? Тебя гнетет что-то еще?

Олег помолчал. Юлить с волхвом бесполезно. Они со Светояром чувствовали друг друга, ворожба была их общей тайной матерью, посетившей разные земли в разное время.

– Девочка, – сказал Олег.

– Ведомо мне про это дитя, – кивнул волхв.

– Хотел просить тебя укрыть ее.

Волхв внимательно посмотрел на Олега:

– Какое укрытие может быть надежней твоего терема, князь? И твоей дружины?

– Может, – кивнул Олег. – Сохрани ее в Изборске. Или на своем острове, Светояр. Укрой на озерном капище.

Волхв помолчал. Потом спросил:

– Пророчество?

– Возможно… Я буду ей отцом, я дам ей свое имя, Хельге. Ее будут звать Ольгой. Что-то шепчет мне, что это не простая девочка. Вижу, стать ей великой княжной, но… Тьма рыщет, разнюхивает. Защити, укрой ее от ворожбы. Спрячь до поры от мира.

Человеку в сером пришлось ждать. Хотя он уже успел повелеть Комяге объявить о выборах нового князя. И уже успел пообещать Ладу отомстить Олегу за смерть его отца. Нравился Белогубу этот паренек. Век волхва долог, подлиннее века ворона, и были у него на Лада свои планы. Серьезные большие планы.

Но пока человеку в сером пришлось ждать. Следующей полной луны.

Он и дождался. И снова пришел ночью на черный курган, на гадальное капище. И снова бросал кору в огонь и просил скотьего бога Велеса. Но теперь вода молчала. Значит, Комяга не врал. И в тот день они перебили всех – никто не уцелел. Никто из рода Куницы больше не гулял по этой земле.

Князь Олег был прав, когда просил Светояра укрыть девочку на островке Псковского озера. Есть на земле места, не доступные черной ворожбе, не доступные проникновению магии. Возможно, потому, что обладают магией более древней. А может, потому, что пророчество о великих делах просто-напросто не касалось мальчика Авося.

Волхв Светояр укрыл маленькую Ольгу на островном капище. Волхвини, жрицы огня, взяли на себя заботу о девочке. Князь обещал по возможности навещать их. Как-то раз Светояр обнаружил ребенка у священного пламени в обществе волхвинь. Девочка пристально смотрела в огонь.

– Что ты там видишь? – поинтересовался Светояр. – Скажи, Хельге.

– Ольга, – поправила жрица огня с легкой улыбкой.

– Авось, – сказала девочка.

– Что?

– Мой братик.

Жрицы огня зашептали. Одна из них склонилась к Светояру:

– У нее был брат?

Волхв пожал плечами:

– У тебя есть братик, маленькая?

– Да. Авось. Он делает мне кораблики. Он там. – Она показала на огонь. – Ему уже лучше.

Волхвиня пристально посмотрела на Светояра, и снова шепот прошелся по головам жриц.

– Не выжил никто, – печально покачал головой Светояр. – Гридни князя всех похоронили. Она единственная.

И тогда совершенно отчетливо прозвучал голос девочки:

– Авось жив. Он болел, но теперь ему лучше. Он… у… его спасли.

Жрицы переглянулись.

– Что ты хочешь сказать, маленькая? – деликатно начал Светояр. – Твоего братика?

– Авось жив. Его спасла Злая Баба.

Лето прошло свой зенит и уже клонилось к закату. Вот-вот лес начнет желтеть; а потом отпылают факелами листья, как погребальный костер, и останутся на осеннем ветру лишь голые скелеты деревьев. Но до этих дней еще далеко.

Речка обмелела – это лето выдалось скудным на дожди. И однажды утром, когда солнце будет играть в капельках росы, старый мудрый ворон удивится еще раз. На камнях у водопада он обнаружит мальчика. Целехоньким и невредимым старый ворон увидит мальчика, который так и не стал его добычей.

Авось словно проснулся. В его голове обрывками сновидений еще роились какие-то смутные воспоминания, но что из них было правдой, мальчик не знал. Он сидел на нагретом солнцем валуне рядом с водопадом и понятия не имел, как здесь очутился. Раны больше не болели. Авось поежился и взглянул на другую сторону реки, туда, где был запретный лес. Вдруг в его голове словно раздвинулись какие-то тени, приоткрывая нечто таинственное и страшное, что с ним произошло. Мальчик вздрогнул, но потом все опять заполнилось туманом. Он знал только, что его пытались убить. Эта картинка, как и предупредительный клич отца, как и Незван, плывущий на спине, широко раскинув руки, запечатлелась четко. И он даже вроде бы, захлебываясь, падал в водопад, и его спасли. Но кто? Что? Дальше следовал провал.

Авось смотрел на привычный мир, на пороги, речку, лес, и какой-то сквознячок, дующий с запретных земель, еле слышно подсказывал ему, что привычного мира больше нет.

– Сестренка, – прошептал Авось, и это было его первое слово, сказанное в мире живых. – Отец, мама…