Евгения Грановская - Конец пути

Илона и Ника посмотрели на парня. Он держал в руках старинную игрушку на батарейках «Тетрис» и резво жал на кнопки, не сводя взгляда с сыпавшихся «кирпичиков».

– Мой сын болен синдромом Аспергера, – сказала Роза Муратовна. – Это легкая степень аутизма. Он хороший, добрый мальчик. Мы боремся с его недугом уже много лет.

– Я слышала, что такие люди, как ваш сын, очень талантливы, – сказала Ника.

Роза Муратовна улыбнулась:

– Да, мой сын очень талантлив. Но применения его таланту мы пока найти не можем. Он хорошо считает. Может перемножать трехзначные числа в уме. Но у него не всегда есть желание озвучивать ответ вслух.

– Понимаю, – кивнула Ника.

А Илона спросила:

– Он играет в «Тетрис», да?

– Да, – отозвалась Роза Муратовна. – Альберт очень любит эту игрушку.

– А вы не пробовали купить ему планшетный компьютер? Или хотя бы хороший мобильник с большим экраном и кучей загруженных игр?

– Я пробовала все, но мой мальчик любит только «Тетрис», – призналась женщина. – Может играть в него сутками напролет.

Илона вздохнула:

– Мне бы так.

– Да. – Роза Муратовна улыбнулась. – Это очень экономно.

Прозвучало это шутливо, так, что улыбнулись все. Кроме Альберта. Парень никак не реагировал на разговор о себе, он продолжал жать на кнопки своей дремучей игрушки.

– Трудно ему среди таких, как мы? – спросила Ника.

– Когда рядом нет меня, то да, – ответила Роза Муратовна. – И когда обстановка резко меняется. Альберту необходимо знакомое окружение, привычный распорядок дня.

– Но этот дом…

– Я приводила его сюда несколько раз – еще до того, как дом был сдан в эксплуатацию. Так что Альберт тут все знает. Я много рассказывала ему про этот дом и про то, как хорошо мы здесь будем жить. Приучала его к мысли о необходимости переезда. Еще лет пять назад он бы воспринял его в штыки, но сейчас, став взрослым, он многие вещи воспринимает спокойнее.

– Значит, прогресс есть? – участливо спросила Ника.

– Есть. Но, увы, пока небольшой. – Роза Муратовна снова улыбнулась. – Мы, пожалуй, пойдем. У нас сто шестидесятая, этажом выше.

– Прямо над нами, – сообщила Ника.

– Правда? Что ж, будем иногда ходить друг к другу в гости.

– Угу, – улыбнулась Илона лисьей улыбкой. – И перестукиваться. Приятно было познакомиться!

– Всего доброго!

Мать и сын удалились. Илона сморщила красивый носик.

– Жить в одном доме с дегенератом – я на это не подписывалась.

– Илона, перестань! – сердито осадила ее Ника.

– А что я такого сказала? Я всего лишь забочусь о нашей безопасности.

– Альберт не опасен.

– Но он психический.

– Ты тоже.

Илона хмыкнула:

– Очень смешно. Между прочим, они живут прямо над нами. А если ему будет казаться, что из пола выползают маленькие дракончики? Они же нас со свету сживут своими претензиями.

– А ты получше следи за своими дракончиками, – посоветовала Ника.

– Ты сегодня прямо фонтанируешь! Ургант и Мартиросян отдыхают!

– Было бы неплохо, чтобы ты тоже отдохнула. А заодно и я – у меня от твоей болтовни уже голова кругом идет.

Илона состроила мину.

– Какая ты добрая, сестра.

– Уж какая есть.

Ника двинулась к лифту.

– Ты куда? – спросила Илона.

– В кафе, – отозвалась та, обернувшись.

– А как я попаду в квартиру?

– Это умный дом. Дерни за веревочку – дверь и откроется.

Кольцо, оброненное Илоной, проделало долгий путь по вентиляционным шахтам и упало на пол в черной влажной пустоте подвала.

Некоторое время ничего не происходило. Затем в непроглядной мгле послышался шорох, а потом на смену ему пришел глухой, ворчливый звук, похожий на звериное рычание.

Кольцо тихо звякнуло на бетонном полу, словно его перевернули. Невидимое во тьме существо втянуло ноздрями его запах. А затем зарычало снова – и в этом рыке, негромком, сипловатом, рокочущем, послышались холодная ярость и столь неуемная жажда крови, которая не могла родиться в душе разумного существа.

Кафе находилось в огромном зале. Сейчас он был практически пуст. Справа от входа в зал располагались огромные окна-витрины, сделанные, как помнила Ника из буклета, «из особого небьющегося наноматериала, прочностью не уступающего высоколегированной стали». Однако выглядели они как простые стекла.

Справа Ника увидела огромную мозаику во всю стену, выложенную из какого-то стеклоподобного разноцветного вещества. Мозаика изображала сложный абстрактный рисунок, заставивший Нику вспомнить о пепле, осевшем на окне в виде концентрических спиралей.

Впрочем, обдумать это отдаленное сходство Ника не успела. В кафе за крайним столиком, сверкающим белизной пластика, сидел единственный клиент, и это был мрачный брюнет из холла. Тот самый, который издевался над молодоженами, называя их «счастливыми поросятами» и предлагая «умереть в один день».

Брюнет отправил в рот последний кусок пирожного и запил его черным кофе.

Ника хотела пройти мимо, но в эту секунду мужчина уронил ложку на пол, прямо ей под ноги. Она машинально нагнулась, подняла ложку, положила ее на стол и собралась идти дальше.

– Что такое? – спросил вдруг мужчина, подняв взгляд от книги.

– Ничего, – сухо ответила Ника. – Вы уронили ложку, и я ее подняла.

– Зачем?

– Затем, что я культурный человек.

– Очень интересно.

– Что вам «интересно»?

– Интересно увидеть перед собой культурного человека. В наше время это редкость.

– Вы правы.

Она хотела идти, но мужчина вдруг сказал:

– Присаживайтесь за мой столик. Мне до смерти надоело торчать тут в одиночестве.

– Тогда почему бы вам не уйти?

– Рад бы, но не могу.

– Почему?

– Забыл свои ноги в квартире. Но скоро они за мной придут. Присаживайтесь и не стесняйтесь. Мы теперь соседи, будем часто видеться. Давайте хотя бы познакомимся.

Ника пожала плечами, как бы говоря «почему бы и нет», и села за стол незнакомца.

– В стол встроено электронное меню, – сообщил мужчина. – Выберите то, что вам нужно, и коснитесь пальцем кнопки. Меню небогатое, но заморить червяка есть чем.

Ника взглянула на интерактивное меню, высветившееся перед ней на пластиковой столешнице.

– Прямо скатерть-самобранка, – с иронией проговорила она.

– И не говорите, – улыбнулся мужчина.

Ника выбрала кофе и сэндвич с картофельным салатом. Коснулась пальцем тач-скрина.

– Спасибо за заказ! – негромко проговорил вежливый женский голос откуда-то из глубин стола-тумбы, словно там и впрямь сидела невидимая женщина. – Через пару минут кофе и сэндвич будут готовы!

Ника восхищенно выдохнула.

– Как они это делают? – проговорила она.

– Понятия не имею, – отозвался «мрачный брюнет» с иронической усмешкой. – Но если бы они давали опохмелиться – цены бы этому механизму не было.