Джон Адамс - Нежить

Закончилась провизия. Мы едим живых, когда удается их поймать, уже съели лошадей. Прерии не видно конца.

Мертвецы слишком разложившиеся, полны гноя или, напротив, иссушены солнцем. В пищу они не годятся. Вместо этого мы используем ходячие трупы в качестве скакунов. Связываем по двое, грудью к спине, и срубаем головы. Потом, сидя на плечах, мы заставляем их двигаться, дергая за торчащие из шеи позвонки.

Теперь в прерии правят бал пыль и песок, почти невозможно нормально стоять. Мертвецов стало меньше, они все чаще забальзамированы, их тела заботливо выделаны и кажутся совсем свежими. По-прежнему нет никаких следов тех, кто же совершил с ними все это.

Этим утром мы увидели, как в отдалении к нам приближается одинокая фигура с решительностью, выдавшей в ней живого. Когда она подошла поближе, стало видно, что это мужчина, согнувшийся под тяжестью огромного мешка, висящего у него на плече.

Он попытался сбежать, но мы оседлали мертвецов и вскоре нагнали его. Незнакомец бросил поклажу на землю и убил Латура и Брока, прежде чем погиб сам.

Мы разожгли огонь и съели свежего покойника полностью, потом разрезали мешок. Внутри оказались две серые, свернувшиеся клубком женщины, которые, покачиваясь и запинаясь, попытались уйти, когда выбрались наружу. Мы их быстро настигли, а затем каждый участник похода совокупился с ними. Какое-то время мы еще тащили пленниц за собой, накинув им на шеи веревочные петли, но потом просто съели их мясистые части.

Здесь нет воды, как глубоко ни зарывайся в землю. Провизии больше тоже нет, мертвые плюются ядом, а если их съесть, умираешь сам. Пастор сошел с ума и не находит себе места. Лекарь умер, как и все остальные. Нас осталось пятеро.

Лекарь преследует нас с разумностью, ранее не виданной нами в живых трупах. Мы проснулись прошлым утром и увидели, что он оседлал капитана и убил его, сожрав лицо несчастного. Мы оттащили душегуба прочь, сломали ему ноги, вырезали глаза, чтобы он не смог идти за нами. Так же поступили и с капитаном.

Среди оставшихся царит уныние. Тем не менее я убедил их идти вперед, и через какое-то время они подчинились.

В середине этого дня в отдалении что-то блеснуло, а потом показались какие-то двигающиеся фигуры, бегающие, словно вши. Мы поехали вперед и нашли там нечто, что, как мне кажется, походило на лекало для приготовления трупа. Место было оставлено в спешке, лежащие кучкой органы были все еще губчатыми от крови.

Я довольно долго изучал приспособление, но ничего в нем не понял, не выяснил, как оно работает, хотя по неосторожности умудрился содрать с руки мясо до кости. Остальные, увидев произошедшее со мной, уничтожили устройство, прежде чем я смог осмотреть его дальше.

Раненая рука распухла. Я остался без воды и еды. Спасай себя сам. Остатки экспедиции повернули обратно, надеясь достичь конца прерии, прежде чем умрут. Я решил идти дальше, думая добраться до центра и того, что там может быть, если, конечно, центр вообще существует.

Здесь нет радости. Нигде. Я скитаюсь среди мертвецов, ожидая момента, когда, совершенно незаметно, спотыкающийся, еле плетущийся живой человек превратится в такого же спотыкающегося, еле плетущегося мертвеца.

Прочь! Надо идти вперед.

Произведения Ханны Вольф Боуэн опубликованы в журналах «Lady Churchill's Rosebud Wristlet», «Polyphony 6», «Fantasy Magazine», «Strange Horizons», «Abyss & Apex», «Ideomancer», «The Fortean Bureau» и «Alchemy». В настоящее время она также является редактором «Chiaroscuro», интернет-журнала, посвященного «ужастикам».

Рассказ «С зомби веселее» начался с шутки. «У меня был список вещей, с которыми веселее жить, — рассказывает Боуэн. — Среди них — обезьяны. А также пираты. Однажды, летом 2004 года, я болтала в интернет-чате с несколькими друзьями-писателями и заметила (в связи с чем, сейчас не помню): „С зомби жить лучше“, а затем подумала: „Хм-м“. Кто-то из друзей, по-моему, предложил мне сочинить историю, подтверждающую это, и я так и поступила».

В рассказе автор размышляет о дружбе и ставит перед своей героиней выбор: поступить правильно в общепринятом смысле слова или остаться верной другу. Что касается поиска фактов для написания рассказов, Боуэн просто нашла кое-что в Интернете и вволю наигралась в «Resident Evil».

С зомби все должно стать лучше. Возьмите церемонию окончания школы. Все прошло бы веселее, если бы под звуки марша в спортзал ввалились зомби, оторвали бы директору голову, сожрали бы его мозги и уползли прочь.

Но на выпуске не было зомби. Мы вошли шеренгой. Заняли свои места. Живые мертвецы.

Я давно подозревала, что я, вероятно, зомби. Если я и на самом деле зомби, как мне это узнать? Я изучаю фильмы ужасов и просто фильмы. Я читаю книги. Я играю в соответствующие видеоигры, пока у меня не начинают болеть большие пальцы рук и не появляется жжение в глазах.

Мой лучший друг Лайон заявляет, что он это понял бы. «Ты бы ходила вот так», — говорит он и демонстрирует, как именно, шаркая ногами и расставив в стороны руки. Его покачивает влево, отчего походка зомби выглядит настоящей, но Лайон вообще-то с некоторых пор плохо ходит. Он делает это не нарочно. «И ты бы кричала: „Мо-о-озги!“, и все бы разбегались в разные стороны».

Лайон хмурится и садится рядом со мной на крошащуюся ступеньку. Срывает травинки, пробивающиеся сквозь щели. Если дело дойдет до бегства от зомби, то ему несдобровать.

А кроме того, под такое описание подходит полгорода. Если бы я была зомби, то, думаю, Лайон не догадался бы об этом.

Существует множество способов превращения людей в зомби. Вы можете начать с мертвеца, а можете превратить живого человека в ходячий труп. Именно это усложняет проблему. Я знаю, на что, как принято думать, похожи зомби, но могу и ошибаться.

Я целые дни провожу в библиотеке, вместо того чтобы упаковывать свои вещи. Вечером я еду на велосипеде, проскакиваю на красный свет и приезжаю к компьютерному магазину, где работает Лайон. Он приносит из аллеи свой велик, и мы молча катим по улицам, пересекаем шоссе и выезжаем из города.

Если бы мы жили в каком-нибудь другом месте, возможно, мы могли бы экспериментировать. Повернуть налево, а не направо. Проехать немного дальше, чем вчера. Или продолжать ехать через кукурузное поле, мимо высоких кустов, шуршащих вокруг нас на ветру, словно море.

Но мы живем там, где живем, и жизнь наша течет однообразно, а противоположная сторона кукурузного поля выглядит точно так же, как эта. И мы, приподнявшись на педалях, со скрипом въезжаем на Соленый холм, затем через разрисованный граффити мост — на гравийную Клубничную дорогу, которая резко поворачивает на юг и идет вниз; здесь надо быть осторожнее, иначе можно слететь вниз и оказаться в ручье. Сначала я несколько раз чуть не угодила туда, потом считала, что уже знаю, как здесь ездить, но ошибалась.