Рэй Брэдбери - Американские рассказы и повести в жанре ужаса 20-50 годов

Наконец мистер Вард знаком показал, что беседа закончена, и все, кроме него и доктора, покинули комнату. Наступил полдень, но в окутанном зловещей тенью доме уже царил сумрак ночи. Виллет с мрачной серьезностью обратился к хозяину и попросил поручить дальнейшее расследование ему. Скоро могут обнаружиться весьма неприятные обстоятельства, заявил он, которые легче услышать из уст друга. Как домашний врач он требует определенной свободы действий и, прежде всего, просит оставить его на некоторое время одного наверху, в библиотеке Чарльза.

У Варда голова шла кругом; предположения одно страшнее другого теснились в мозгу. Доктор заперся в просторном помещении, где раньше с панели над камином смотрел портрет Джозефа Карвена. Мистер Вард, стоявший за дверью, ибо он боялся оставить Виллета в этом зловещем месте, услышал шум передвигаемой мебели и сухой треск — очевидно, доктор открыл плотно прилегающую дверцу стенного шкафа над камином. Раздался сдавленный крик, потом дверцу быстро захлопнули. Повернув ключ в замке, Виллет выбежал из библиотеки бледный как смерть, с остановившимся взглядом, и потребовал, чтобы ему тотчас же принесли побольше дров. «Печка слишком мала, — сказал он, — от нее немного толку». Недоумевающий хозяин дома не решился расспрашивать доктора, отдал распоряжение слугам, и один из них принес охапку толстых сосновых поленьев. С опаской войдя в комнату, он положил их в камин. Тем временем доктор отправился в расположенную рядом бывшую лабораторию Чарльза и принес в закрытой корзине несколько предметов, позаботившись о том, чтобы их не увидел Вард.

Затем Виллет снова заперся в библиотеке, и по густым клубам плотного дыма, которые опускались и заволакивали стекла, хозяин особняка понял, что доктор разжег в камине жаркий огонь. Через некоторое время зашуршала бумага, опять скрипнула дверца шкафа и послышался звук падения чего-то тяжелого, вызвавший безотчетную тревогу у всех, кто оставался в доме; потом вскрики и глухие удары, словно мясник разрубал топором тушу. Дым, прибиваемый к земле ветром, стал черным и зловонным, и обитатели особняка тщательно закрыли окна, чтобы не задохнуться. Они молча наблюдали, как он вылетает из трубы и оседает, будто отвратительное подобие тумана. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дым посветлел и стал понемногу рассеиваться; тем временем доктор принялся что-то соскребать, мыть и тщательно вытирать. Наконец с негромким стуком захлопнулась какая-то дверца, и на пороге комнаты появился Виллет, измученный, бледный и печальный, держа в руках закрытую корзину. Он оставил окно библиотеки открытым, и в комнату вливался чистый, здоровый воздух. Чувствовался слабый запах дезинфицирующего раствора. Панель осталась на прежнем месте, над камином, но в ней не чувствовалось ничего зловещего, словно изображение Джозефа Карвена никогда не пятнало собой доску. Надвигалась ночь, однако темнота уже не несла смутную угрозу, навевая лишь легкую грусть.

Доктор никому не сказал, чем занимался в библиотеке. Варду он шепнул:

«Я не могу отвечать ни на какие вопросы, скажу лишь, что есть разные виды магии. С помощью известных мне средств я очистил этот дом от зла. Его обитатели могут теперь спать спокойно».

6.

Подобное «очищение» стало для Виллета почти таким же тяжким испытанием, как и блуждание по подземному лабиринту. В тот вечер, вернувшись домой, он почувствовал себя обессиленным. Трое суток не выходил доктор из своей спальни, хотя потом слуги вполголоса судачили о том, что в среду, в самую полночь, парадная дверь его особняка тихо открылась и через мгновение почти бесшумно затворилась. К счастью, представители их сословия не отличаются живым воображением, иначе они могли бы сопоставить свои наблюдения со следующей заметкой в вечернем выпуске местной газеты:

«Гробокопатели Северного кладбища не унимаются.

После временного затишья, продолжавшегося десять месяцев с тех пор как был совершен акт вандализма над могилой Видена на Северном кладбище, ночной сторож Роберт Харт сегодня в два часа ночи снова заметил злоумышленников. Выглянув случайно из своей сторожки, Харт увидел неподалеку слабый лучик карманного фонаря. Открыв дверь пошире, он различил в свете ближайшей электрической лампы фигуру мужчины, державшего в руке лопату. Выскочив наружу, Харт стал преследовать злоумышленника, который бросился к воротам кладбища, добежал до начала улицы и скрылся в темноте, так что сторож не смог догнать и задержать его.

Как и гробокопатели, замеченные на кладбище в прошлом году, этот человек не успел нанести какого-либо урона. На участке, принадлежащем семье мистера Варда, обнаружены следы поверхностных раскопок, но не замечено ни попыток вырыть более глубокую яму, размером с обычную могилу, ни повреждений старых захоронений.

Харт может лишь приблизительно описать злоумышленника: им был мужчина небольшого роста, с бородой. Сторож предполагает, что все три инцидента связаны между собой, однако полицейские Второго участка не согласны с этим ввиду варварского характера, которым отличался второй налет, когда похитили труп давно умершего человека вместе с гробом, а могильный камень разбили сильными ударами лопаты либо другого тяжелого предмета. Первый случай — неудачная попытка что-то зарыть — произошел год назад, в марте. Его приписали бутлегерам, намеревавшимся устроить на кладбище тайный склад спиртного. Сержант Рили замечает, что, возможно, сейчас преследовалась та же цель. Полиция приложит все усилия, чтобы обнаружить банду преступников, оскверняющих могилы наших предков ».

В среду доктор Виллет отдыхал, словно восстанавливал силы после тяжелой работы или готовился к чему-то очень важному. Вечером он написал мистеру Варду письмо, приказав лакею вручить его адресату на следующее утро.

Все эти три дня, забросив дела, Вард-старший не покидал дом. Он не мог оправиться от шока, вызванного рассказами детективов и «очищением», произведенным доктором, но, как ни странно, письмо Виллета его успокоило, несмотря на мрачные намеки, которые там содержались.

« 10 Барнет-стрит,

Провиденс, Р.И.

12 апреля 1928 г.

Дорогой Теодор!

Я должен сообщить Вам нечто важное, прежде чем исполню то, что наметил сделать завтра. Так завершится тяжкое испытание, через которое нам суждено было пройти (ибо ни одна живая душа не сможет теперь раскопать вход в обитель ужаса, о которой знаем только мы); боюсь, однако, что подобный исход не принесет Вашей душе желанного покоя, пока я не смогу убедить Вас в том, что мои действия разрушат всю цепь страшных событий. Вы знаете меня с самого детства и, надеюсь, поверите, если я скажу, что некоторых вещей лучше не касаться и оставить их, как они есть. Итак, не думайте больше о том, что случилось с Вашим сыном; недопустимо говорить его матери больше, чем она уже подозревает. Когда я приду к Вам завтра, Чарльз уже покинет пределы лечебницы. Он совершит побег, и это все, что должны знать окружающие. Юноша сошел с ума и удрал из больницы. Со временем Вы сможете со всей возможной деликатностью посвятить в обстоятельства его болезни миссис Вард. Тогда, наконец, отпадет необходимость посылать ей отпечатанные на машинке письма от имени сына. Я бы посоветовал Вам присоединиться к Вашей супруге в Атлантик-Сити и хорошенько отдохнуть. Видит Бог, после такого страшного потрясения Вы нуждаетесь в передышке. Я также собираюсь на некоторое время уехать на юг, чтобы успокоиться после пережитого.