Александр Варго - Взгляд висельника

– Что, ничего? – спросила Лобанова.

– Глухо.

Желание рассказать о педофиле в красный горошек он отогнал тут же. Рассказав о переписке, он мог перейти к рассказу и о сне. Странном сне. Он в нем еще сам не разобрался. Да тут вряд ли что и получится без психиатров.

– Ну что, сначала в больницу? – Света убрала со стола, а разовую посуду выкинула в урну.

– Да. Я думаю, нас к нему все равно не пустят, но я хотя бы посмотрю в глаза этим людям.

В коридоре раздались голоса.

– Ты смотри-ка. Дурной пример заразителен, – печально улыбнулся Саша.

– А я тебе говорю, это не наш метод, – раздалось из-за двери.

Истомин напрягся. Он почувствовал себя так, будто вернулся в ночной кошмар.

– Вот так-то, старичок. – Дверь открылась, и на пороге появился Антон. – Включай фантазию, – он говорил по телефону, – старичок…

Переверзев остановился и опустил руку с телефоном. Потом, придя в себя, проговорил в трубку: «Я перезвоню», – и нажал «отбой».

– Вы что, ночевали здесь?

Истомин встал из-за стола.

– Что ты сейчас сказал?

Видимо, Антон почувствовал угрозу от начальника, потому что начал пятиться к двери.

– Я спросил, ночевали?..

– Нет, до этого, старичок.

Даже Света заметила, что Александр зол.

– Я говорил…

– Я тебе помогу. – Саша вышел из-за стола. – Ты сказал: это не наш метод, старичок, включи фантазию.

Саша был слишком на взводе, чтобы заметить замешательство не только Антона, но и Светы.

– Откуда эти фразы? – теряя терпение, спросил Истомин.

– Из словаря фразеологизмов, – попытался пошутить Переверзев.

Александр бросился на него со скоростью «Сапсана». Куртка хрустнула в руках Истомина.

– Откуда ты взял это дерьмо?! Старичок?! Откуда этот херов «старичок»?!

Света попыталась успокоить начальника. Но ситуацию смог спасти только сам Антон.

– Мужик какой-то сказал! – прохрипел парень.

Саша ослабил хватку, но совсем отпускать не спешил.

– Имя, фамилия, где работает?

– Да не помню я! – возмутился молодой человек.

Саша обдумал услышанное. Все действительно могло быть так, как и говорит паршивец. Он нехотя отпустил его. Антон тут же отошел на безопасное расстояние.

– Ты вспомни, пожалуйста, – сказал как можно мягче Истомин. Только окружающим его мягкость показалась похожей на шипение очковой кобры.

Саша подошел к двери, взял с вешалки куртку и обернулся на Антона.

– Вспомни, очень надо, – сказал он и вышел.

Она ненавидела родителей за то, что оставили ее с этим ублюдком. Надя ненавидела друзей за то, что втянули ее в эти съемки. Ублюдок шантажировал ее. Он заходил к ней в комнату уже в третий раз за сутки. Сутки… Почему она не убежала из дома? И что? Он бы заложил ее, и тогда – тюрьма. Там сотни таких, как Женя, будут указывать на ее место. А место ее незавидное. Ну а сейчас ты в шоколаде? Здравый вопрос, пришедший ей в голову впервые. Когда тебя трахает твой родной дядька, это как, нормально? Это лучше? Вот надо о чем думать.

Она сидела перед компьютером в накинутом на плечи халате. Царапина на левой груди уже подсохла, укус на плече посинел и жутко болел. После первого изнасилования ей хотелось отмыться, а потом, замотавшись в простыню, спрятаться под кровать. Не хотелось никого видеть и слышать. Не хотелось жить. Но разве не для того, чтобы жить, как прежде, она позволила?..

После второго изнасилования она поняла, что, как прежде, она жить уже не сможет. Прятаться ей уже не хотелось, ей больше ничего не хотелось. Она просто сидела на полу и ждала.

В третий раз он пришел под утро совершенно пьяный. Она молча скинула халат и легла, раздвинув ноги. Когда он вошел в нее, низ живота обожгло, будто он не член в нее ввел, а раскаленный лом. Боль была невыносимой, но она терпела. Дядька поскуливал, хрюкал и матерился. Надя поняла, что он не может кончить. И тогда он ее ударил. Сначала по лицу, потом схватил за грудь, оставляя глубокие царапины.

– Давай, сука! – выкрикнул он.

Надя не поняла, кому он крикнул, но на всякий случай отвернулась, чтобы не получить по той же щеке.

– У-у-у, сука, – взвыл он, и тут же плечо девочки обожгла адская боль.

Надя вскрикнула.

Роман отпустил плечо и встал.

– Я еще вернусь, сука.

Надя лежала, закрыв глаза. Когда дверь за дядькой закрылась, она нащупала халат и, не открывая глаз, накинула на горящую промежность. Уже тогда она знала – ублюдок сделал это с ней в последний раз.

Сейчас, сидя перед компьютером, она искала рецепты ядов, сделанные в домашних условиях. Она набрала в поисковике искомое и ахнула. Надя даже и не представляла себе, сколько статей по этой теме. Она прочитала три, когда услышала оповещение о пришедшем сообщении. Надя не была уверена, что у нее на это есть время. Но все же, немного помедлив, открыла страницу «ВКонтакте». Какой-то Dr Weber не был в ее подписчиках и уж тем более в друзьях.

Dr

Привет. Как настроение?

Плевать она хотела на подобные сообщения. Плевать она хотела на настроение.

Мне кажется, я знаю, как решить твою проблему.

Вот это уже было интересно.

Надюшка

Что ты можешь знать?

Она писала быстро, пропуская буквы, но в целом смысл послания был понятен.

Dr

Все.

Нескромно, но это лишь говорило о том, что перед ней подросток. Еще одного педофила Надя не вынесла бы.

Надюшка

Например?

И он рассказал ей. От этого рассказа Наде стало страшно. В один момент она даже встала и осмотрела углы и стены, полки и шкафы, где, по ее мнению, могли прятаться камеры. Док рассказывал такие вещи, о которых он мог узнать, только участвуя в этом.

Dr

Ты должна найти ключевой элемент этой истории, некий гвоздик, вокруг которого крутится вся эта история…

Может, все-таки педофил? Порой ей казалось, что пишет взрослый человек.

Dr

Убрав центр, ты разрушишь все, что было вокруг.

Кто это? – не выдержав, написала она. – Дядька?

Dr

Дядька – педофил, насильник и ублюдок, но никак не центр. Отравив его, ты ничего не добьешься. Ты только из него сделаешь страдальца, мученика. Помнишь, о мертвых либо хорошо, либо никак.

Кто это? – снова спросила Надя. Хотя уже знала ответ. Во рту пересохло, руки тряслись.

Dr

Ты знаешь ответ. Пойди и сделай это в его комнате…

Док отключился сразу же. Под его сообщением значилось: Dr Weber был в Сети минуту назад . Надя посидела еще некоторое время. В голову совершенно ничего не лезло. Только единственная мысль, словно объявление по электронному табло, прокручивалась раз за разом: «О мертвых либо хорошо, либо никак». И еще одна, но очень редко: «Я стану мученицей».