Александр Варго - Взгляд висельника

Она вырвала провод мышки из системного блока, намотала его на руку и пошла в комнату, где звонко храпел дядя Рома.

Они ехали молча. Истомин думал о словах, произнесенных Антоном. Слишком много совпадений. Если бы он сказал одно, «старичок» например, он обратил бы на это внимание, но это бы не так остро кольнуло слух. Но он произнес тираду, услышанную им во сне, будто этот сопляк побывал там вместе с ним. Невозможно.

Светлана боялась даже спросить о произошедшем в офисе. Срыв из-за попытки самоубийства сына? Может быть… Черт! Что у этой молодежи в голове? Света вспомнила себя в возрасте Сережки. Думала ли она о подобном? Вряд ли. Они любили родителей. Так сильно, что боялись навредить им. А нынешние… Она посмотрела на Истомина. Саша за последние два дня осунулся и стал похож на больного раком, причем на последней стадии.

– Старичок, – вдруг произнес Истомин. – Так обращался ко мне этот ублюдок.

Света прекрасно поняла, о ком он говорит, но тем не менее спросила:

– Ты о Доке?

Саша кивнул.

– Эта мразь мне сказала, мол, это не наш метод, старичок, подключай фантазию.

– Он все-таки вышел на тебя?

– Можно и так сказать.

О кошмаре Александру не хотелось рассказывать даже ей.

На парковке у больницы было совсем пусто, поэтому Света без проблем припарковалась невдалеке от главного входа. Александр вышел из машины и направился к крыльцу. Света окликнула его:

– Саш, подожди, я с тобой!

Его сгорбленная фигура на фоне четырехэтажного здания из красного кирпича напоминала призрака. Света была нужна ему. И это они чувствовали оба.

Просторный холл заливал холодный свет люминесцентных ламп.

– Бахилы! – крикнула полная женщина в белом халате.

Заплатив десятку за бахилы, Саша передал пару Свете, а свои скомкал и засунул в карман куртки.

– Скажите, как нам попасть в реанимацию? – обратился Истомин к хранительнице пакетов для ног.

– Хм. Не дай бог туда попасть кому-нибудь.

Светлана, ожидая негативной реакции со стороны Саши, поспешила исправить ситуацию.

– У нас там сын, – сказала она.

Истомин дернулся и посмотрел на Свету с благодарностью.

– Ай-ай-ай, – запричитала женщина. – Вас, наверное, не пустят. Но можно поговорить с врачом.

– Было бы неплохо, – сказал Саша.

– Сейчас, значит, идете направо, доходите до двери… она там одна… потом налево до лифта. Поднимаетесь на третий этаж, а там спрашиваете… Бахилы!

Света и Саша едва не подпрыгнули. Такого поворота они просто не ожидали. Но когда обернулись, поняли – старушка не сошла с ума, она просто выполняла свои непосредственные обязанности. У входа стояли два парня.

В лифте Александр все-таки нацепил бахилы. Не хватало, чтобы его выгнали из больницы из-за такого пустяка.

Больница была чистой, но с налетом древности, словно отполированные руины какого-нибудь древнего города. Двадцать лет демократии не пошли ей на пользу. Люди как могли поддерживали строение. Деньги на капремонт наверняка разворовывались еще на этапе выделения. Так что Александру со Светой даже повезло, что лифт не застрял между этажами.

В коридорах пахло хлоркой, как и в его детстве. Несмотря на обилие дезинфицирующих средств, здесь все делали по старинке. И опять же только из-за нехватки перечисляемых на это средств. Саша не удивился бы, увидев, как уборщица трет на терке в ведро с водой хозяйственное мыло.

Выйдя из лифта, они направились к белой двери с табличкой «Реанимация».

Слово «доктор» у Истомина имело стойкую ассоциацию с заклятым «другом», и поэтому он старательно избегал его.

– Нам нужно поговорить с лечащим врачом.

Их заверили, что к ним сейчас кто-нибудь подойдет. Врачом оказался молодой негр, говоривший по-русски едва ли не лучше Сашиной учительницы русского языка.

– Состояние вашего сына стабильно-тяжелое, – проговорил реаниматор. – У вашего мальчика очень сильное желание жить. И раз уж он держится, то и вы…

Света увидела, как Саша отвернулся и вытер слезы.

– Нам можно к нему? – спросила Светлана.

– Пока нет, – врач устало мотнул головой. Наверняка ему очень часто приходится отбиваться от натиска родных.

– Но… – начал Саша.

– Пусть он для начала придет в себя.

Уже сидя в машине, Истомин не смог сдерживать слез.

– Как можно быть такими каменными? Состояние стабильно-тяжелое, – передразнил Саша доктора. – Тьфу ты! Словно с автоответчиком поговорил. Просто бесит. А это «пусть он для начала придет в себя»! Что это? Он что, говорит о соседе, уехавшем на выходные. Мол, приходите в понедельник, когда он вернется.

– Саш, но они же работают… И со временем их работа становится обыденностью.

– Да. Человеческие жизни для них как планограммы или дизайн-проекты.

– Не думаю, что для всех…

– Но для доброго большинства. – Саша успокоился и теперь смотрел на парковку прямо перед собой. – Кстати, нам надо посетить еще одного работника от медицины. Так сказать, лекаря человеческих душ.

Андрей Игоревич пребывал в прекрасном расположении духа. И это несмотря на то, что он не выспался. Он плохо слушал клиента, но когда тот заговорил об измене, психолог напрягся. Именно этим Андрей Игоревич и был грешен. Физического контакта с женщиной у него не было, но переписка в Сети была настолько личной, что даже он сам, перечитывая ее, заливался краской. Вообще, как Андрей понимал измену? Это общение с другой женщиной втайне от жены. Все просто. Это он собирался озвучить клиенту, но для начала решил дослушать его монолог.

– Если тебя каждый день обвиняют в измене, начинаешь невольно задумываться о ней, – голос мужчины был громким, хорошо поставленным. «Телеведущий или спортивный комментатор», – подумал Андрей Игоревич.

– Чтоб не просто так, чтоб за дело. Тут и святой задумается, – продолжил комментатор. – Нет, конечно, святошу обвинять вряд ли стали бы.

Он криво усмехнулся. Так делают в основном те, кто гордится своими грехами, а не наоборот. Андрей Игоревич что-то черкнул в своем блокноте.

– Наверняка у объекта нападок от второй половинки не все чисто с прошлым, а может, и с настоящим. Но какую при этом преследует цель обвинительница, не понятно.

По всему было видно, сегодняшний клиент наслаждался собой.

– В общем-то тут надо для начала разобраться, что на самом деле является этой изменой.

Ну, для себя Андрей Игоревич уже решил. Именно поэтому он так боялся быть застуканным женой в три ночи у компьютера со спущенными штанами.

– Обмен комплиментами в комментариях или в приватных сообщениях с противоположным полом?

Вот-вот, интересно, что же по этому поводу думает самовлюбленный Нарцисс.

– А может быть, звонок непосредственного твоего начальника (разумеется, противоположного пола), спрашивающего, долго ли ты еще будешь на больничном, и так, между прочим поведавшего тебе, как она лечилась сама. Или сумасшедший трах в снятом на два часа номере? С дорогой проституткой или дешевой подстилкой? Со второкурсницей МГУ или сорокапятилетней бизнесвумен? Тут можно запутаться, не правда ли?