Ричард Лаймон - Странствующий цирк вампиров

— Нам надо быть осторожными, — сказал я.

— Да уж. Если они окажутся действительно подозрительными, нам стоит отказаться от этой затеи. Услышав шаги, мы повернули головы и увидели пробирающегося к нам Расти. Слим продолжала обтираться смятой футболкой. Я хотел, чтобы она надела ее, но ничего не сказал.

— Все в порядке, — доложил Расти. Я заметил, что он смотрит на Слим. — Что здесь такое происходит?

— Ничего особенного, — ответила Слим. — Просто ждем тебя.

— Мы тут подумали, что надо быть поосторожнее, — пояснил я. — У Валерии должны быть…

— Хранители гроба, — встряла Слим.

Расти улыбнулся и кивнул.

— И мы не знаем, сколько вообще людей в этом цирке, — сказал я.

— А этих негодяев там может оказаться превеликое множество, — добавила Слим с интонациями Долговязого Джона Сильвера. [8] Персонаж романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ».

— Да уж, раз уж они путешествуют с вампирским цирком, они должны быть по меньшей мере странными, — согласился Расти.

— А может быть, и опасными, — сказал я.

Расти внезапно нахмурился:

— Вы, ребята, не собираетесь ведь струсить и убежать теперь? — и прежде, чем кто-либо из нас успел ответить, добавил: — Потому что я пойду внезависимо!

— Нету такого слова, Эйнштейн, — сказала ему Слим.

— А вот и есть!

Она не стала спорить, ехидно улыбнулась и натянула футболку.

— Пошли.

После этого мы какое-то время шли молча. Мы были уже не так далеко от поля Янкса, так что, думаю, все начинали понемногу нервничать. Потому что поле Янкса — такое место, которое заставит нервничать кого угодно.

Во-первых, там ничего не растет. Это большой участок голой утрамбованной земли, окруженный плотным зеленым лесом. Правда, получилось так не по чьей-то воле. Никто не расчищал это поле. И, как говорят, поле Янкса всегда так выглядело.

Некоторые считают, что земля здесь отравлена. Но я думаю, что они ошибаются. На поле Янкса живет множество живых существ: муравьи, пауки, змеи и тому подобные твари, предпочитающие селиться в глубине почвы.

Кто-то говорит, что здесь приземлялись пришельцы, и именно поэтому на поле ничего не растет.

Ну конечно…

Кто-то считает, что поле проклято. Вот это я могу понять. Вы тоже поймете, когда узнаете о поле побольше.

Например, поле получило свое название вовсе не потому, что когда-то принадлежало кому-то по фамилии Янкс. Оно вообще никому никогда не принадлежало. Оно получило название благодаря Томми Янксу и тому, что он совершил здесь в 1954 году.

Я тогда был совсем маленьким, так что мне многого не говорили. Но я помню, что люди тем летом вели себя странно. Мой отец, шеф полиции, бывал дома очень редко, а мама, всегда такая жизнерадостная, выглядела необычно подавленной. И иногда я слышал отрывки разговоров о пропавших девочках. Так продолжалось большую часть лета. Потом случилось что-то необычайное, и все как будто сошли с ума. Все взрослые ходили бледные и перешептывались — мне удавалось подслушать отрывки вроде «Настоящее чудовище…». «О господи…». «Несчастные родители…» и «Я всегда догадывался, что с ним что-то не так».

Как оказалось, какие-то бойскауты вышли на поле и обнаружили Томми Янкса, устроившегося у костра. Он был глухонемым, так что не услышал, как они подошли. Скауты застали его за приготовлением куска мяса, нанизанного на прут. Он поджаривал его над огнем костра. Как оказалось, это было сердце одной из пропавших девочек.

Должно быть, это ужасно, оказаться свидетелем подобной сцены.

Эти бойскауты немедленно стали героями. Мы завидовали им, ненавидели их и мечтали быть среди их друзей. Не потому, что они поймали Томми Янкса (это сделал мой отец), но потому, что они видели, как он жарил это сердце над костром. В свое время эти скауты стали настоящей легендой.

Гораздо позже один из них покончил жизнь самоубийством, а другой…

Впрочем, это другая история.

После того, как мой отец арестовал Томми, он отправился с отрядом на поле, где они обнаружили захоронения останков двадцати трех тел. Шесть принадлежали девочкам, пропавшим этим летом. Остальные были здесь… гораздо дольше. Некоторые, наверное, лет пять. Другие — лет двадцать или тридцать. Я слышал, что некоторые кости пролежали в земле чуть ли не сотню лет.

При этом поле никогда не было кладбищем — никто не смог обнаружить ни следа памятников или гробов. Просто груда тел — а зачастую только части тел, — рассованных по ямам.

Томми Янкса поджарили на электрическом стуле.

А место получило название поля Янкса.

В те времена, когда Томми застали за приготовлением детского сердца, к полю Янкса не вело никакой дороги — ни грунтовой, ни какой-то другой. Но отец сумел проехать туда на джипе. Он проложил первую тропинку к этому ужасному месту. К тому времени, как были выкопаны все тела и кости, и расследование завершилось, десятки машин успели проехать туда и обратно, проложив колею. И с тех пор люди стали регулярно ездить на поле Янкса.

Для начала чтобы просто потаращиться на то место, где были найдены тела.

Через какое-то время подростки из Грендвилля и других городков сообразили, что поле является идеальным местом, чтобы уединиться. По крайней мере, для тех парочек, которые не струсят приехать туда ночью.

Люди приезжали сюда не только чтобы провести время в машине. Иногда здесь устраивались дикие гулянки. Много выпивки, драк и секса. По крайней мере, так говорили.

Были также слухи о том, что на поле Янкса собираются ведьмы, чтобы творить «черную магию». Они якобы бегали голышом, устраивали оргии и жертвоприношения.

Иногда я думал, что было бы даже здорово, если бы там происходили человеческие жертвоприношения. Я представлял себе прекрасных обнаженных девушек, скачущих, как безумные, вокруг костра под бой барабанов и песнопения, потных, размахивающих ножами. И прелестную, также обнаженную девственницу, привязанную к алтарю. Ее тело покрыто потом, а глаза распахнуты от ужаса, пока она ждет, когда ее выпотрошат во имя темных сил.

Подобная картина меня по-настоящему возбуждала.

И Расти тоже.

Мы иногда обсуждали эти темы шепотом. И только когда рядом не было Слим. Я бы не смог говорить подобные вещи, если бы Слим слушала. Более того, мы подумали, что она может вообще прекратить с нами общаться, если узнает о наших фантазиях.

И каждый раз, когда я представлял себе оргии на поле Янкса, я всегда видел Слим в роли девушки на алтаре. (Этого я не говорил ни Расти, ни кому-либо еще.) Ее никогда не приносили в жертву, потому что я непременно поспевал на помощь в самый последний момент.

Я не знаю, проводились ли в самом деле на поле Янкса человеческие жертвоприношения. В нашем воображении они представлялись чем-то увлекательным: сексуальным, романтичным, возбуждающим. Тем не менее, жертвоприношения животных, которые определенно там происходили, казались нам чем-то отвратительным.