Алексей Шолохов - Тело

– Эй, сказочник, ты идешь?

Слава повернулся. Олеся ждала его. Остальные уже вышли из столовой.

– Да, сейчас. – Он подошел к ней и спросил: – Ты не пожалела еще, что отправилась со мной?

– Ни на секунду, – сказала девушка и поцеловала его в небритую щеку.

Он вспомнил свой первый поцелуй. Настолько неловкий, что его и поцелуем назвать сложно. Славка почему-то вспомнил именно его. Семилетнего Славку поцеловала пятнадцатилетняя соседская девушка. Он даже имени ее теперь не помнил. Он и его друг Сашка были влюблены (им так казалось тогда) в эту девицу. И только у Славки хватило храбрости подойти к ней и сказать, что он ее любит. Она его, конечно, отшила, вдоволь насмеявшись перед этим. Казалось бы, и все, история должна была закончиться на этой постыдной странице в его книге жизни. Но нет, ей было этого мало, и она добивала его при каждом удобном случае.

В тот день старшие ребята сидели на скамейке у подъезда, где жил Славка, и пройти мимо так, чтобы его не заметили, было невозможно. Они, наверное, пили, потому что голос девушки был гнусавым.

– А вот и мой женишок.

Парни заржали.

– Он мне в любви признался.

– Да ну? – удивился один из ее друзей. – Вы уже и целовались, наверное?

– Нет. Но мы это сейчас исправим.

Она спрыгнула с лавочки и подошла к Славику.

– Иди, я тебя поцелую.

Славка попытался убежать, но его поймал один из подростков. Подвел к подруге, и она чмокнула его в щеку, да так смачно, что вся щека сделалась влажная от слюней. Славка брезгливо отерся и дернулся, чтобы уйти. Но девушка не хотела его отпускать.

– Ты теперь, как честный человек, должен на мне жениться, – прогнусавила девушка.

– А женилка-то у него выросла? – спросил тот, что привел Славика.

– А мы сейчас посмотрим, – сказала «невеста» и потянула шорты вниз.

– Эй! Ты где? – Олеся дернула Прудникова за рукав.

– На чем мы с тобой остановились?

– Я говорю: теперь ты, как честный человек, должен на мне жениться.

И снова мозг Прудникова «подвис». Будто он вернулся в тот самый день и пьяные подростки стягивают с него шорты.

– Да расслабься ты. Я пошутила.

Олеся повернулась и пошла за ребятами.

А самое главное, Славе сейчас было наплевать, обиделась она или нет. Его мозг полностью был захвачен воспоминаниями, которые, словно дождевые черви после дождя, выползали наружу.

Прудников не переставал удивляться нетронутому добру. В ламповой, как это помещение назвал инструктор наверняка из-за фонарей, при входе располагался стенд с металлическими бирками. Дальше шли полки с фонарями, воткнутые в зарядки. От них наверняка проку никакого. Сколько лет здесь уже нет электричества? Каски разных цветов висели каждая под своим номером. Слава мало представлял работу в шахте, но почему-то ему казалось, что номера на бирках и над касками совпадали и присваивались определенному рабочему. Три цвета касок – кирпичный, желтый и синий, говорили о некотором разделении на касты. Преобладание коричневых наталкивало на мысли о принадлежности их рабочим, обычным рядовым шахтерам. Но Прудников решил спросить у Евгения.

– Что значат цвета на касках?

Соловьев взял в руки желтую каску и надел себе на голову.

– Коричневые, кирпичного цвета каски носили обычные шахтеры, – проговорил он. – Желтые надевали специалисты, – Женя постучал по своей, – те, кто ремонтировал технику, отвечал за нее. А синие каски для спасателей. Тьфу, тьфу, тьфу, – трижды сплюнул инструктор через левое плечо и снова постучал по каске. – Я надеюсь, наша экспедиция обойдется одной желтой и девятью коричневыми.

Тонкий намек на то, кто здесь специалист, поняли не все, и поэтому, когда Мишка потянулся за желтой каской, Соловьев рявкнул:

– Коричневая!

Все взяли по каске и направились к выходу.

– Эй! – окликнул их Соловьев. – Вы что, на прогулку по парку собрались?!

– Что не так?! – Михаил вышел из себя.

Вместо ответа Соловьев нагнулся и достал два цилиндра на ремнях, похожих на термосы.

– Шахтный самоспасатель ШСС-1У, – сказал он. – Это чтоб вы немного пожили в случае выброса углекислого газа. Что подобное бывает, вы наверняка знали. – Соловьев не скрывал иронии. По всему было видно, что он ждет, когда кто-нибудь ответит в его же духе, и тогда вояка непременно размажет наглеца по шлаку под ногами. Но никто из ребят не сделал ему приятно – все молча брали самоспасатель и отходили к стенду с жетонами.

– Берем каждый по бирке и ждем на улице, – недовольно проговорил Евгений.

Все взяли по бирке и вышли из ламповой. Прудников подошел последним, взглянул на стенд и, долго не думая, взял жетон с числом 1113. Три единицы три. Что может быть проще. Хотя он не знал, для чего они, и тем более, нужно ли запоминать это число вообще. Он вышел и встал рядом с Олесей. Она улыбнулась. Слава богу, не обиделась.

– Итак, товарищи храбрецы, сейчас вы будете передавать друг другу листок с ручкой, и каждый напишет свою фамилию и имя, а напротив номер, указанный на бирке. Саму бирку вы должны спрятать, а лучше повесить на шею.

– Это зачем? – спросил Мишка, не скрывая своей нелюбви к нему.

– Это затем, чтобы тебя потом похоронили не в безымянной могиле.

– Он мне не нужен, – сказал Болдин и бросил жетон к ногам инструктора.

Славик подумал, что Евгений сейчас разозлится и набросится на Мишку, но он убрал руки за спину и обратился ко всем:

– Кто желает идти без жетона?

Руку поднял только Болдин.

– Замечательно. Пишите: фамилия, имя и номер. А вы, безымянный друг, остаетесь наверху и ждете нашего возвращения.

Олеся вписала свое имя и передала список и ручку Прудникову. Мишка подошел к ним, отряхивая свой жетон, подождал, когда допишет Слава, и написал свое имя и номер с пластинки.

– Вот и ладненько, – улыбнулся Соловьев. – Теперь список прикрепим к стенду с жетонами и в путь.

Предположение, что они спустятся быстро, как на лифте, рухнуло, как только они вошли в копер. О том, что нет электричества, Славик, да и ребята, догадывались, но чтобы отсутствовал сам подъемник… Прудников осмотрел помещение и увидел достаточно широкую лестницу, спускающуюся вниз. Вот тут он и вспомнил о «барбосе». Это не могло не радовать. Славка не любил спуски и подъемы на альпинистском оборудовании. Ему казалось, что веревка вот-вот оборвется и закончит он свое существование не как герой, коим он себя считает, а как дурак, припершийся в эту глушь. А ведь мог сейчас сидеть в каком-нибудь ресторанчике с красивой девушкой. Он посмотрел на Олесю. Казалось, ей все нипочем.

«Как честный человек, ты должен на мне жениться».

– Эй, ты что-то часто зависаешь. – К нему подошла Олеся. – Ты сам-то хотел сюда ехать?