Алексей Шолохов - Тело

– Слушай, Славик, а ты ничего такого не видел?

Сергей думал, что это спросила Олеся, но это была Соня. Славка задумался.

«Чего он задумался? Если ты ничего не видел, значит, ты ничего не видел, – подумал Самсонов. – На хрена эта пауза?»

– Просто ты как раз проходил мимо, когда я увидела мужчину. Ты прошел в тридцати сантиметрах от него.

Самсонову показалось, что Славка даже выдохнул.

– Нет, я не видел никакого мужика, – скороговоркой проговорил Прудников.

– Странно, – сказала Софья и снова затихла.

Сергей переваривал услышанное. Особенно звонко лязгали в голове слова Прудникова, словно призрак цепями: «К концу экспедиции мы все свихнемся».

– Если бы ты увидел, то обязательно узнал бы, – нарушила тишину Соня.

Сергею захотелось закричать на нее, а еще подбежать и ударить. Он хотел, чтобы она заткнулась, потому что ее рассказы пугали его.

– Что ты несешь?! – крикнул Мишка. – Ты хочешь сказать, что здесь есть кто-то еще?!

– Представляешь? – язвительно спросил Прудников. – По-моему, она только об этом и говорит с тех пор, как мы нашли ее.

Слава думал, что Болдин начнет препираться или вообще бросится драться. После того как Маринка села в джип к Евгению, Мишка «свихнулся», как выразился бы Самсон. Но Мишка успокоился. Прудников развернулся и посмотрел на Соню.

– Ты сказала, что я узнал бы его.

Софья кивнула.

– Кто он?

Девушка молчала.

– Соня, кто это был?

– Директор автобазы, – пошутил Сергей.

– Это был работник с фермы Финагина. Тот, в грязной майке, – выпалила Сухорукова.

– Бред, – включился в разговор Евгений. – Кому еще взбредет в голову спускаться в неисследованную шахту? Тем, кто с жиру бесится, и сумасшедшим. Вы уже здесь, а у сумасшедших обострения сезонные.

– Чего? – переспросил Мишка.

– Я говорю, сейчас лето, до осеннего обострения еще как минимум месяца два.

– Мне интересно, к кому ты относишь свою скромную персону? – с вызовом спросил Прудников.

Такой реакции на свой вопрос Вячеслав не ожидал. Женя выхватил из кобуры пистолет и медленно пошел на Славика. Если бы Прудников не услышал странные звуки за спиной, то бросился бы на Соловьева. Евгений обошел Славика и направил пистолет на левый проход. Ребята повернулись, и их фонари осветили арку. На них двигались деревенские. Кто с ножом, кто с вилами. Топоры, лопаты и дубины были в руках тех, кто еще вчера сидел у своих дворов и щелкал семечки.

«Они нас убьют», – подумал Славик и, ухватив за руку Олесю, начал отступать.

– Что мы им сделали? – спросила Наташа.

– Съели их мясо, – сказал Мишка.

– Теперь они съедят наше, – как-то зловеще произнесла Соня.

«Умеет она приободрить».

– Кто старший? – спросил Евгений.

– Он что, хочет договориться? – спросила Олеся у Славика.

– Похоже на то.

– Ой, дурак.

– Бежим! – крикнул Мишка и, схватив Соню за руку, нырнул в один из свободных проходов.

Самсонова дважды приглашать не надо было. Он схватил разинувшую рот сестру и побежал в ближайший коридор. Прудников замер. Если что-то начнется, то убежать они успеют. А вот как раз договориться с рассерженными фермерами можно было попробовать. Тем более это было бы лучше, чем убегать от них, пока в задницу не прилетят вилы.

– Кто старший? – еще раз спросил Женя.

Ему навстречу вышел мужчина с лопатой. Не говоря ни слова, мужик замахнулся. Раздался выстрел. Кто-то вскрикнул. Где-то что-то обвалилось. Но Славик уже не стоял в этом проклятом зале. Его волокла вперед по проходу Олеся.

– Там же ребята! – попытался остановить подругу Славик, но она молча, словно лошадь, подстегиваемая нагайкой, неслась вперед.

Прудников понял, что не хочет останавливаться и сам. Он несся за ней, потому что испугался. Он испугался, что его забьют лопатами в подземелье в двухстах километрах от дома.

Лопата с хрустом врезалась в левое плечо. Женя понял, что договориться не получится, и, не раздумывая, выстрелил. Толпа ринулась на оставшихся в комнате. Все перемешались. Кто-то убегал от него, кто-то пытался воткнуть в него вилы. Топоры, дубины… Женя стрелял. Он видел, что выстрелы причиняют мало вреда обозлившимся крестьянам, но все равно продолжал стрелять. После пятого выстрела проход, из которого торчали ощерившиеся вилами твари, завалило, похоронив под завалом большую часть агрессивного населения. Евгений понял, что в зале остался он, Борька с Ольгой и три неугомонные твари. Мужик с лопатой, в которого Соловьев уже выпустил три резиновых пули, снова замахнулся. Женя выстрелил, пуля, ударившись о штык лопаты, отлетела куда-то назад. И, судя по вскрику Бориса, она достигла цели.

Женя растерялся. Как тогда, в горах, подумал он. Он не знал, что ему делать. Обороняться от нападающих или помогать раненому? Своя шкура ближе, но когда он повернулся к мужику с лопатой, понял, что спасаться больше не от кого. В зале остались только они втроем. Соловьев облегченно вздохнул и сел на пол.

– Вы его ранили! – услышал он женский голос, но ему было все равно. Его больше заботило собственное самочувствие. Он осмотрел руку. Левое запястье посинело, а посередине этого синяка проходил багровый рубец. Сильно, гад, приложил.

– Вы слышите?! Борька ранен! – верещала женщина.

– А у меня что, по-твоему, просто яйца чешутся?!

Он не мог понять эту глупую бабу. Она намеренно не замечает его ранение. Сука! Он встал, вставил в пистолет новую обойму и, взглянув в последний раз на супругов, пошел к проходу. Ольга появилась перед ним как чертик из табакерки.

– Вы не можете нас бросить! – взвизгнула девица.

– Интересно, почему? – спросил Женя и улыбнулся.

– Ведь это неправильно, – неуверенно проговорила Оля.

– Да ладно!

Чертова блондинка набросилась на него, как кошка. Евгений едва успел увернуться, чтобы эта полоумная не выцарапала ему глаза. Она зацепила раненую руку, кровь полилась с новой силой. Соловьев скрипнул зубами и ударил пистолетом девушку по голове. Она взвизгнула и упала к ногам мужа.

– Ты ублюдок! – крикнул Борис и попытался встать, но раненая нога его не слушалась, и он снова упал.

– Я знаю, – произнес Женя и удивился собственной откровенности. Совсем немного.

Он подошел к девушке. Она была без сознания. Но Жене не нужно было ее внимание. Он нашел своего слушателя.

– Я знаю и поэтому брошу вас без зазрения совести. Как уже бывало со мной. Хм. Что-то я откровенный с тобой, как с самим собой. Но ты ведь никому не скажешь. Ведь правда?

Борька глянул на пистолет и кивнул.

– Два года назад я командира своего оставил. Он вот так, как ты, лежал передо мной раскорячившись.

– Сашка? – вдруг спросил Борька.

– Точно. Прямо в дырочку. Я что, уже рассказывал тебе эту историю?