Сергей Москвин - Голод

— Что ты делаешь? — очумело пробормотал Макс, чувствуя, как с каждым движением Юлькиного языка нарастает напряжение у него в паху.

— Я хочу тебя! — выдохнула девушка, продолжая страстно облизывать потухшую головешку, которая теперь напоминала корявую сосульку. — А ты? Ты хочешь меня?

Макс судорожно сглотнул. Ответить он просто не мог. Но Юльке и не понадобился его ответ. Она стрельнула взглядом вниз, и ее сияющие глаза вспыхнули еще ярче, а губы восхищенно округлились, приоткрыв на мгновение мелкие острые зубы.

«Как у хищной рыбы», — отстраненно подумал Макс.

Превратившаяся в сосульку головня полетела в сторону, а державшая ее рука впилась Максу в промежность. Его сковал озноб, словно он внезапно провалился в ледяную воду. Яички сжались, превратившись в два трущихся друг о друга заиндевевших комочка, но набухший член от холодного (ледяного!) прикосновения Юлькиной ладони обрел еще большую твердость (заледенел!).

— Да! — томно выдохнула Юлька Максиму в ухо, и там, где ее дыхание коснулось его щеки, кожа сейчас же онемела. — Это все для тебя… А что ты сделаешь для меня?

Макс почувствовал, что теряет сознание. Глаза заволокло белой пеленой. С каждым мгновением Юлькин голос звучал все глуше, но ее слова, тем не менее, словно прогрызающие себе дорогу земляные черви, проникали в мозг.

— Все, — еле ворочая языком, повторил за девушкой Макс. Казалось, вся кровь, а с нею и вся сила, сконцентрировалась в самой чувствительной части его тела, которую крепко сжимали обжигающе холодные Юлькины пальцы.

— Выпусти… открой… разбей… впусти… развали… — настоящий вихрь мысленных просьб (приказов!) пронесся у него в голове. — Принеси камень!

— Что принести?

Юлькина ладонь разжалась, и сразу вслед за этим к Максу вернулось ощущение реальности. Они вдвоем стояли перед входом в заброшенную штольню, где он несколько дней назад вместе с другими охотниками из бригады Седого пережидал разразившийся на море шторм.

— Ты узнаешь. Иди, — Юлька подтолкнула Максима в спину.

Он послушно сделал шаг вперед и вошел в штольню. И тут снаружи раздался предостерегающий голос Ванойты:

— Он пришел за тобой!

Макс сейчас же обернулся, но еще раньше него обернулась Юлька. Ее пылающие гневом глаза буравили одиноко стоящего на берегу старика.

— Пошел прочь, старый хрыч! — закричала Юлька, добавив к своей первой фразе такие отборные матерные выражения, какие Максу в своей жизни слышать еще не приходилось.

Ванойта ничего ей не ответил и даже не взглянул на нее. Он смотрел только на Максима и печально качал головой, покоящейся на шее с перерезанным горлом.

— Ты уже сдох! Тебе мало?! — как змея зашипела Юлька. — Хочешь испытать весь гнев Повелителя мух?!

Запрокинув голову, она раскатисто захохотала, а когда, отсмеявшись, открыла рот и высунула длинный, по локоть, язык, на нем сидела жирная белая муха, покрытая вместо щетины острыми ледяными шипами.

Ванойта тоже заметил сидящую у Юльки на языке безобразную муху и испуганно вскрикнул. Взглянув на него, Макс увидел, что старик дрожит от страха. Его лицо посерело, а из перерезанного горла вновь потекла густая, пузырящаяся кровь. Он сначала сгорбился, словно хотел вжаться в землю, потом попятился, но не успел сделать и двух шагов, как Юлька выплюнула муху ему в лицо. Та впилась в лоб старика, проворно перебирая лапками, спустилась к переносице, оставив за собой дорожку омертвевшей, расползающейся кожи, потом прокусила глаз и исчезла внутри пустой глазницы.

Юлька снова харкнула, выплюнув в старика еще десяток мух. Они сначала расползлись по его лицу, а потом, видно почувствовав запах свежей крови, устремились к ране на его горле и нырнули в эту кровоточащую дыру.

Единственный уцелевший глаз старого ненца наполнился такой болью, что у Макса от ужаса подогнулись колени. Ванойта судорожно разинул рот, но вместо крика оттуда полезли наружу перепачканные кровью мухи. Они облепили язык, губы и нос старика, раздирая их своими ледяными челюстями и жадно набрасываясь на отгрызенные куски человеческой плоти.

«Прекрати это!» — попытался крикнуть Юльке Макс, но слова застряли у него внутри. Тем не менее она услышала его: подмигнула одним глазом и заговорщически улыбнулась, а когда снова распахнула рот (пасть!), оттуда нескончаемым потоком хлынул целый рой ледяных мух. Снежной лавиной он обрушился на скрючившуюся от боли фигурку старика, смел ее и растаял в сумраке ночи, не оставив после себя даже костей растерзанной жертвы. Лишь лохмотья разодранной в клочья одежды.

Максим судорожно икнул, пораженный увиденным. Все слова и даже мысли как будто застыли у него в голове. Разум в панике бился в стенки сковавшего его ледяного панциря, но не находил выхода из западни.

Макс в ужасе повернулся к Юльке. Та опять безмятежно улыбалась.

— Ты только мой, и всегда будешь моим, — дрожащим от возбуждения голосом прошептала она.

«Нет», — Максим замотал головой и отступил.

— Не противься своим желаниям, — еще шире улыбнулась Юлька, приближаясь к нему. — Не беги от судьбы. Я — твоя судьба. Твоя…

Смерть!

Остановившись в двух шагах от него, девушка взялась двумя руками за ворот своей кофточки и потянула его в стороны, раздирая ветхую ткань. Разорванная кофточка соскользнула с ее плеч, а вместе с ней почему-то — и вся остальная одежда. Никогда еще Макс не видел свою подругу полностью раздетой. Один вид соблазнительно белеющего обнаженного Юлькиного тела вытеснил из его души все страхи, даже заставил на время забыть ужасную гибель своего приемного отца. Ну если не забыть, то по крайней мере сделать ее менее кошмарной.

Дразня его, Юлька провела ладонью по животу, матово отблескивающему в свете луны. Потом подняла руку выше и принялась ласкать налившуюся грудь. Ее по-детски маленькие груди поразительным образом увеличились в размерах. Теперь Макс уже не смог бы как прежде накрыть их своими ладонями.

— Что же ты медлишь? Возьми меня! — приказала Юлька.

И Макс ринулся к ней! Охватившая его страсть вытеснила из изголодавшейся по женской ласке души все прочие чувства, которых и так осталось немного. Он уже готов был ворваться в податливо распахнувшееся перед ним девичье тело, когда заметил, что у Юльки нет сосков. Вместо них ее груди венчали распираемые гноем головки огромных нарывов. И когда Юлька слишком сильно сжала пальцами плоть, головка лопнула, и из вскрывшегося нарыва потек густой липкий гной. Заметив это, Юлька высунула язык и слизнула отвратительно пахнущую жижу.

Макс подался назад. Обуревающее его желание сменилось отвращением. С глаз как будто упала пелена. Он вдруг отчетливо и ясно увидел длинный и острый черный язык, извивающийся, как хоботок мухи, наполненные гноем кожаные мешки и холодные бесчувственные глаза, в которых вместо зрачков сверкали кристаллы льда. Перед ним стояло кошмарное чудовище, которое только притворялось его любимой! И которое он сам только что едва не…