Таящийся ужас

Я увидел выражение его глаз и сразу заткнулся, но было уже поздно.

– Что это значит, Том, что за "эта девушка"? Ведь ты ее даже не видел.

Я попытался отговориться, но Стив не унимался, он был страшно задет моими словами. Тогда я решил: лучше открыть ему всю правду!

– Стиви, послушай меня. Не смейся. Твоя подружка – вампир

– Том, да ты просто… – Его челюсть отвисла.

– Нет, со мной все в порядке. И я рассказал ему все, что знал про вампиров. Все, что слышал матери, которая приехала сюда из Старого Света, из Трансильвании, когда ей было двадцать. Рассказал, как они живут и какими странными обладают способностями,- если время от времени могут подкрепляться человеческой кровью. Как это переходит по наследству: обычно вампиром становится один ребенок в семье. И как они выходят из убежища только ночью, потому что солнечный свет может их уничтожить.

Когда я дошел до этого места, Стив побледнел, но я продолжил рассказ. Я описал ему странную эпидемию, жертвой которой стали дети округа Гроппа, – болезнь, от которой они теряли силы. Я рассказалСтиву, как его отец нашел платок в доме Стоппсов, возле постели двух самых больных ребятишек. Я ещё рассказал, как… но здесь я обнаружил, что говорю сам с собой: Стив выскочил из кухни как ошпаренный и пару минут спустя умчался в своей тарахтелке.

Стив вернулся примерно в полдвенадцатого, и выглядел он не моложе своего отца. Конечно, я оказался прав. Когда он разбудил Татьяну и прямо спросил ее, она сразу сникла и наплакала целые ведра слез. Да, она вампир, но потребность пить кровь появилась всего несколько месяцев назад. Она боролась с этим, пока не почувствовала, что сходит с ума, когда жажда усилилась. Она пила кровь только у детей, потому что боялась трогать взрослых: они могли проснуться и поймать ее. Но за один раз она как бы обходила несколько ребятишек, чтобы ни один из них не потерял слишком много крови. Вот только жажда со временем растет и растет.

И все-таки Стив попросил ее руки!

– Наверняка есть какой-нибудь способ избавиться от этого, сказал он. – От всякой болезни, и этой в том числе; можно найти средство. Но она, – можете мне поверить, в тот момент я прочитал про себя благодарственную молитву, – она сказала нет. Она вытолкала его, заставила уехать. Где сейчас отец? – спросил он меня – Может быть, он подскажет, как быть.

Я ответил, что док ушел примерно в то же время, что и он и до сих пор не вернулся. Потом мы сели и стали думать; что делать. Мы сидели и думали. Думали…

Когда зазвонил телефон, Стив и я чуть было не свалились со стульев; Подошел Стив; я слышал, как он орал в трубку.

Он прибежал на кухню, схватил меня за руку, вытащил из дома и усадил в свою машину.

– Это была Татьянина служанка, Магда, – сообщил он, когда мы вихрем мчались по шоссе. – Она сказала, что после моего ухода Татьяна впала в истерику и только что уехала на своем автомобиле. Она не сказала ей куда. Магда думает, что Татьяна решила покончить счеты с жизнью.

– Самоубийство? Но если она вампир, как она сможет… – В этот миг до меня дошло, как именно она сможет это сделать. Я бросил взгляд на часы, – Стиви – сказал я, – едем к перекрестку Криспина. И гони что есть духу!

Он выжал из своей развалины все, что можно. Казалось, мотор вот-вот оторвется от машины. Помню, когда мы поворачивали, колеса едва касались дороги.

Мы заметили ее автомобиль сразу, как только добрались до Криспина. Она оставила его на обочине одной из трех дорог, пересекающих город. В середине пустынной улицы ясно виднелась хрупкая фигурка в развевающемся пеньюаре. Моя культя болела так, словно по ней стучали молотком.

Церковные часы начали отбивать двенадцать ударов, но мы успели вовремя. Стив выпрыгнул из машины и выбил у нее из рук кусок заостренного дерева. Он прижал ее к себе и дал выплакаться.

Мне было не очень то приятно на это смотреть, потому что я думал только об одном: дожили, Стив влюбился в вампира! Я не пытался представить себе, каково ей было тогда. Она так любила Стива, что попыталась убить себя единственно возможным для вампира способом: в полночь на скрещении дорог воткнуть в сердце кол.

К тому же она оказалась очень миленькой. Я думал, что увижу леди-вампа: ну знаете, такие высокие, с завлекающими движениями, в плотно обтягивающем платье. Ведьму -соблазнительницу. Но рядом со мной в машине сидела до смерти перепуганная и ужасно расстроенная девочка, прижавшаяся к руке Стива так, словно боялась, что ее сейчас оторвут от него. И сразу было видно, что ей даже меньше лет, чем нашему Стиву.

Так что всю дорогу домой я говорил себе: "Да, эти ребята здорово влипли". Тяжело, конечно, приходится, если влюбишься в вампира, но вампиру полюбить обычного Человека…

– Как я могу выйти за тебя, – шептала Татьяна. – Какая жизнь ждет нас? И Стив, в одну прекрасную ночь жажда может довести меня до того, что я наброшусь даже на тебя!

Но все мы забыли, точнее, на время забыли о главном. Мы забыли, что у нас есть док.

Как только он познакомился с Татьяной и услышал ее историю, плечи дока распрямились, а в глазах загорелся прежний огонь. Теперь больные дети будут в полном порядке. Это самое главное. Что касается Татьяны…

– Чепуха, – объявил он ей. – Вампиризм мог считаться неизлечимым в пятнадцатом веке, но в двадцатом, я уверен, можно найти средство, чтобы избавиться от него. Этот ночной образ жизни указывает на вероятную аллергию к солнечному свету, а также на наличие элементов фотофобии. Какое-то время, моя девочка, тебе придется носить очки с затемненными стеклами, и попробуем еще гормональные уколы. Необходимость регулярно поглощать кровь, однако, представляет несколько более серьезную проблему.

Но он решил ее.

В наши дни кровь выпускают в виде кристаллического концентрата. И вот каждый вечер перед сном миссис Стивен Джудд размешивает в стакане воды немного порошка, добавляет пару кусочков льда для вкуса и принимает свою ежедневную дозу. По-моему, с этих пор молодые супруги живут душа в душу.

Солнце зашло, и гигантские тени окутали лес. В зловещем сумраке летнего вечера я увидел, что тропинка ведет в глубь чащи, теряясь среди могучих деревьев. Я содрогнулся и оглянулся в безотчетном страхе. От последнего селения меня отделяли многие мили, следующее – за многие мили впереди.

Я шел вперед, осматриваясь по сторонам и вглядываясь в темноту позади. Часто я замирал на месте, сжимая эфес шпаги, когда звук сломанной ветки выдавал присутствие лесного зверька. Или это был не зверь?