Стивен Кинг - Нужные вещи

Преподобный Роуз мобилизовал все силы. Баптисты начали с писем в редакцию касл-рокского «Зова» (большую часть этих писем, «Нет „Ночи в казино“», написала Ванда Хемфилл, жена Дона) и закончили плакатами КОСТИ — ОРУДИЕ ДЬЯВОЛА, которые они расклеили по всему городу. Бетси Виг, председательница оргкомитета «Ночи в казино» и Старший регент местного отделения «Дщерей Изабеллы», организовала массированную контратаку. За предыдущие три недели «Зов» распух до шестнадцати страниц, чтобы вместить скопившуюся переписку (хотя это по-прежнему были только пустые слова, без особых видимых результатов). По городу были расклеены новые гневные воззвания, почти сразу же сорванные. Редакционная статья — попытка урезонить обе стороны — была успешно проигнорирована. Некоторые участники откровенно развлекались, плескаясь в волнах этой бури в стакане. Но по мере приближения «часа X» Пароходу Вилли, как и отцу Брайхему, стало уже не до веселья.

— Ненавижу это самоуверенное дерьмо! — завопил Брайхем, к удивлению Альберта Гендрона, когда тот принес ему знаменитое письмо СЛУШАЙ ТЫ, ЖИВОГЛОТ ВОНЮЧИЙ!, которое он нашел на двери своего кабинета.

— И этот сын шлюхи еще обвиняет доброго баптиста в таких непотребствах! — выдал преподобный Роуз не менее удивленным Норману Харперу и Дону Хемфиллу. Это случилось в Колумбов день, после того как ему позвонил отец Брайхем и попытался зачитать письмо «про живоглота вонючего»; но преподобный Роуз (и совершенно справедливо, с точки зрения его дьяконов) бросил трубку.

Норман Харпер, который был одного роста с Альбертом Гендроном и весил фунтов на двадцать больше, был обеспокоен визгливым, почти истерическим тоном Роуза, хотя и не подал виду.

— Я знаю, что это значит, — пробурчал он. — Эта старая задница занервничал из-за записки, которую подбросили вам, Билл. Понял, наверное, что зашел уже слишком далеко, и решил, что если он скажет, будто кто-то из его дружков получил такое же грязное письмишко, то тем самым он отведет обвинения от себя.

— Ну уж нет! — Роуз совсем уже распсиховался. — Из моей паствы никто не способен на такую низость. Никто! — На последнем слове его голос сорвался. Он судорожно сжимал кулаки. Норман и Дон многозначительно переглянулись. Они уже несколько раз обсуждали наедине подобные вспышки ярости преподобного Роуза, которые в последнее время становились все чаще и чаще. «Ночь в казино» приводила его в неистовство. И они уже начали опасаться, что у него случится нервный припадок еще до того, как дело разрешится.

— Не бойся, — сказал Дон, пытаясь его успокоить. — Мы-то знаем правду.

— Да! — завопил преподобный Роуз, глядя на своих соратников бешеным взглядом. Его губы тряслись. — Да, вы знаете… вы двое. И я, я знаю! А остальные?! Весь город?! Они это знают?

Норман и Дон промолчали.

— Надеюсь, кто-нибудь все-таки вздернет этого лживого идолопоклонника на ближайшем фонарном столбе! — завопил Уильям Роуз, потрясая кулаками в бессильной ярости. — На столбе! Я даже куплю билет на такое-то зрелище! В первый ряд! Никаких денег не пожалею!

В тот же день, ближе к вечеру, отец Брайхем обзвонил людей, интересовавшихся «текущей политикой религиозных репрессий в Касл-Роке», с просьбой зайти к нему для короткого совещания. Собралось столько народу, что встречу пришлось перенести в зал Рыцарей Колумба, находившийся по соседству.

Брайхем начал собрание с того, что зачитал письмо, найденное Альбертом Гендроном, — письмо, подписанное «баптистами Касл-Рока, которым не все равно», — и пересказал неудавшийся разговор с преподобным Роузом. Потом он рассказал собравшимся, что Роуз заявил, будто он тоже получил оскорбительную записку, подписанную «католиками Касл-Рока, которым не все равно»; ответом был ропот толпы… сперва потрясенной, а потом взбешенной.

— Он бессовестный лжец! — выкрикнул кто-то из глубины зала.

Отец Брайхем, казалось, пытался одновременно кивать и мотать головой.

— Возможно, Сэм, но дело вовсе не в этом. Он сумасшедший — вот в чем дело, я думаю.

За этой фразой последовала задумчивая, нервная тишина, но отец Брайхем все равно ощутил почти осязаемое облегчение. Сумасшедший. Впервые это слово было произнесено вслух, хотя в умах оно бродило по меньшей мере три года.

— Будет очень обидно, если нас остановит какой-то религиозный идиот, — продолжал отец Брайхем. — Наша «Ночь в казино» безобидна и принесет несомненную пользу, что бы об этом ни думал преподобный Пароход Вилли. Но в последнее время он становится все более наглым и невменяемым, поэтому нам стоит проголосовать. Если вы за то, чтобы отменить «Ночь в казино» и уступить давлению во имя безопасности, то так и скажите.

Как и было задумано, за «Ночь в казино» проголосовали единогласно.

Отец Брайхем удовлетворенно кивнул. Потом обратился к Бетси Виг:

— У вас завтра вечером будет организационное собрание?

— Да, святой отец.

— Тогда у меня есть предложение, — сказал отец Брайхем. — Почему бы мужчинам не встретиться здесь, в зале РК, в то же самое время?

Альберт Гендрон, тяжеловесный мужчина из тех, кого трудно было разозлить, но если уж разозлят, то успокоить еще труднее, медленно встал и выпрямился во весь рост. Весь зал повернулся к нему.

— Святой отец, вы хотите сказать, что эти баптистские недоумки могут попробовать помешать нашим дамам?

— Нет, нет, вовсе нет, — успокоил его отец Брайхем. — Но стоило бы обсудить, как обеспечить, чтобы сама «Ночь в казино» прошла нормально…

— Обеспечить охрану? — с энтузиазмом спросил кто-то из зала. — Охрану, святой отец?

— Ну… скажем, глаза и уши, — сказал отец Брайхем, но с таким видом, что ни у кого не осталось сомнений, что он имел в виду именно охрану. — И если завтра вечером мы соберемся здесь одновременно с дамами, то в случае каких-либо проблем…

Таким образом во вторник вечером «Дщери Изабеллы» собрались в здании по одну сторону от стоянки, а католики-мужчины — по другую. А в то же самое время, на другом конце города, преподобный Уильям Роуз тоже созвал собрание, чтобы обсудить последнюю католическую клевету и распланировать ближайшие мероприятия: изготовление значков и организацию пикетирования «Ночи в казино».

Различные городские скандалы и происшествия, имевшие место в тот день, почти никак не отразились на посещаемости этих сборищ — большинству зевак, болтавшихся возле здания муниципалитета, было абсолютно плевать на противостояние католиков и баптистов. А по мнению представителей двух этих почтенных конфессий, вовлеченных в великое противостояние, пара убийств не идет ни в какое сравнение с назревающей священной заварушкой. В конце концов, когда речь идет о религии, все мирское умолкает.