Стивен Кинг - Нужные вещи

На Касл-авеню, где католики и баптисты — и еще около дюжины полицейских — усердно продолжали свои дебаты, драка на миг замерла. Все сражавшиеся уставились на огненный гриб у реки. Альберт Гендрон и Фил Бургмайер, который до этого увлеченно его мутузил, теперь стояли плечом к плечу, всматриваясь в пламя. По лицу Альберта текла кровь из раны на виске, рубашка Фила была вся разорвана.

Рядом, верхом на отце Брайхеме, тучным и белым (из-за своего платья, похожего на униформу) грифом сидела Нан Робертс. Вцепившись в волосы святого отца, она ритмично долбала его головой об асфальт. Тут же распростерся и преподобный Роуз. Он лежал без сознания в результате яростных поучений отца Брайхема.

Генри Пейтон, успевший после прибытия в Касл-Рок потерять зуб (не говоря уже об иллюзиях о достижении в Америке религиозной гармонии), замер, так и не отодрав Тони Мислабурски от баптистского дьякона Фреда Меллона.

Они все застыли, как дети в игре «морские фигуры».

— Господи Иисусе, это ж мост! — прошептал Дон Хемфилл.

Генри Пейтон решил воспользоваться заминкой. Он оттащил в сторону Тони Мислабурски, сложил ладони рупором и закричал:

— Так, слушайте все! Я из полиции штата! Я вам приказываю…

Но тут подала голос Нан. Долгие годы она тренировала глотку, переправляя заказы на кухню, причем перекрикивала любой шум. Ясное дело, она легко переорала Пейтона.

— ПРОКЛЯТЫЕ КАТОЛИКИ ИСПОЛЬЗУЮТ ДИНАМИТ! — проревела она.

Хотя ряды участников драки заметно поредели, эту нехватку они восполнили яростным энтузиазмом.

Бойня возобновилась с прежней силой, распавшись на мелкие локальные стычки по всему пятидесятиярдовому куску дороги.

Буквально за пару секунд до того, как взорвался мост, Норрис Риджвик ворвался в контору шерифа с воплем:

— Где шериф Пангборн? Мне нужен шериф Па…

Он заткнулся на полуслове. Кроме Ситона Томаса и какого-то молоденького салаги-полицейского, в конторе не было никого.

Куда все подевались? Там, снаружи, стоят чуть ли не шесть сотен патрульных машин полиции штата и всяких других фургончиков, джипов и микроавтобусов. В том числе и его «фольксваген», который наверняка получил бы первый приз на конкурсе раздербаненных машин. Он, кстати, так и лежал на боку, как его перевернул Бастер.

— Господи Иисусе! — выдохнул Норрис. — Да где же все?!

Юнец из полиции штата — ему, наверное, еще и выпивку не продавали — посмотрел на форму Норриса и сказал:

— Там где-то на улице идет драка… я не понял, то ли христиане против каннибалов, то ли еще хрень какая. Я тут остался, чтобы поддерживать связь, но из-за грозы рации не работают. — Он помолчал и подозрительно добавил: — А ты кто такой?

— Помощник шерифа Риджвик.

— Ага. А я Джо Прайс. Что у вас тут происходит, в городе? День открытых дверей в сумасшедшем доме?

Норрис пропустил вопрос мимо ушей и пошел прямо к Ситону Томасу. Лицо у Ситона было синюшным, и дышал он с большим трудом, прижимая морщинистые руки к груди.

— Сит, где Алан?

— Не знаю. — Ситон посмотрел на Норриса тусклым, испуганным взглядом. — Что-то недоброе происходит, Норрис. Что-то очень плохое. По всему городу. Все телефоны вырубились, хотя этого быть не должно, кабели вроде уже давно в землю упрятали. Но я даже рад, что они молчат. Рад потому, что не хочу ничего знать.

— Тебе надо в больницу, — сказал Норрис, с жалостью глядя на старика.

— Мне надо в Канзас, — угрюмо пошутил Сит. — А пока что я буду сидеть тут и ждать, пока все не кончится. И я…

Тут со стороны реки раздался взрыв, оборвав его на полуслове, — сухой вибрирующий грохот, когтем пропоровший ночь.

— Боже! — хором воскликнули Норрис и Джо Прайс.

— Во-во, — сказал Сит Томас своим усталым, испуганным и ворчливым, но почему-то вовсе не удивленным голосом. — Похоже, они весь город собрались поднять на воздух. И похоже, что так и будет.

Старик неожиданно расплакался.

— Где Генри Пейтон? — заорал Риджвик патрульному Прайсу. Тот не удостоил его ответом — он побежал к двери, чтобы посмотреть на взрыв.

Норрис глянул на Ситона Томаса, но тот мрачно таращился в никуда. Слезы медленно катились по его лицу, капая на руку, прижатую к середине груди. Норрис последовал за патрульным Прайсом и наткнулся на него на стоянке при здании муниципалитета, где давным-давно, тысячу лет назад, Норрис оштрафовал красный «кадиллак» Бастера Китона. Столб умирающего пламени был виден в ночи отчетливо и ясно, и в его свечении было видно, что Оловянного моста больше нет. Светофор в конце улицы был повален на землю.

— Матерь Божия, — потрясенно прошептал патрульный Прайс. — Слава Богу, что это не мой город. — Отблески огня окрасили его щеки розовым и зажгли глаза лихорадочным блеском.

Норрис понимал, что надо как можно скорее найти Алана. Он решил, что лучше всего взять машину и сначала попробовать разыскать Генри Пейтона. Если там и вправду происходит что-то серьезное, то он наверняка сейчас там. Кстати, вполне вероятно, что и Алан тоже.

Он уже собирался садиться в машину, когда в свете молнии увидел две фигуры, которые показались из переулка из-за угла здания суда. Они направлялись к желтому телевизионному микроавтобусу. Насчет одного из них Норрис не был уверен, кто это, но что касается второго — упитанного и чуть кривоногого, — тут ошибки быть не могло. Это был Дэнфорд Китон.

Норрис Риджвик сделал два шага вправо и прислонился спиной к кирпичной стене. Он выхватил револьвер, поднял его, нацелив в дождливое небо, и заорал со всей мочи:

— СТОЯТЬ!

Полли подала машину назад, включила дворники и повернула налево. К боли в кистях присоединилось теперь и тяжелое жжение в предплечьях, куда попала та дрянь, брызнувшая из паука. Он был ядовитым, и его яд, кажется, продолжал действовать. Но сейчас у нее не было времени переживать об этом.

Когда взорвался мост, она как раз остановилась на светофоре на перекрестке Главной и Лорель. Вздрогнув от неожиданности, она завороженно уставилась на оранжевое зарево, поднимавшееся над рекой. В первый миг силуэт моста был виден очень отчетливо, черные палочки на фоне яркого света, а потом его поглотило пламя.

Полли свернула на Главную, в сторону «Нужных вещей».

Давным-давно Алан Пангборн серьезно увлекался любительской киносъемкой — он и не представлял себе, сколько народу утомил до слез своими дергающимися фильмами, которые он проектировал на простыню, растянутую на стене в гостиной. Его произведения были посвящены детям в пеленках, детям, неуверенно ковыляющим по комнате, Энни, купающей сыновей, дням рождений, выездам на природу. В таких любительских фильмах словно принят негласный закон: когда камера направлена на тебя, надо либо помахать рукой, либо скорчить смешную рожу, либо и то и другое вместе. Если ты так не сделаешь, то тебя могут арестовать по обвинению в безразличии второй степени, что повлечет за собой наказание до десяти лет просмотра бесконечных катушек дрожащих домашних фильмов.