Александр Варго - Камень

Достав аппарат, я терпеливо дождался красочной загрузки на экране, увидел две «палки» уровня приёма и через секунду получил сразу четырнадцать сообщений о пропущенных звонках. Это была Люда, вперемежку с Виталием Александровичем и каким-то незнакомым номером. Что же, значит, то, что я почувствовал в лесу, перебравшись через ограду, не было лишено смысла – меня ищут и, скорее всего, не замедлят обнаружить по тому же сигналу телефона. Кроме того, как я прекрасно знал, сейчас всем звонящим пришли сообщения о том, что я снова в сети, а значит, мне снова будут звонить. Конечно, проще всего было бы зашвырнуть телефон куда-нибудь подальше в ночь, но этого явно делать не стоило. Если меня запеленговали, то это уже не имеет абсолютно никакого значения, обнаруженный в небольшом радиусе аппарат всё равно подскажет заинтересованным людям, куда я направляюсь. Кроме того, по нему могли в любой момент позвонить Борис с Верой Павловной, и, наконец, мне вполне может понадобиться помощь и неразумно избавляться от того единственного, что связывало меня с теми, кто могут понять и реально выручить.

Телефон запиликал, и я увидел на экране номер Людмилы. Взять трубку? Пожалуй, не стоит. Что я ей скажу? Нет, пока с Борисом и Верой Павловной ситуация так или иначе не прояснится, лучше мне оставаться молчаливым Кириллом. Да, такое решение будет самым разумным, а потом всё можно легко объяснить, конечно, если со мной всё будет в порядке.

Я поскальзывался, хлюпал водой в носках и был уверен, что после этого похода большая часть вещей придёт в негодность, но упорно шёл вперёд в настойчивом музыкальном сопровождении трелей телефона. Как бы такими темпами у аппарата не села батарейка или он не вымок настолько, что перестанет работать. Впрочем, это «Моторола», поэтому оставалось положиться на надёжность проверенной фирмы, в которой я убеждался уже много лет. Конечно, под такие экстремальные условия гораздо лучше подошёл бы какой-нибудь специализированный аппарат для путешествий, но за неимением такого «Моторола» была просто идеальным вариантом. Как раз хороший повод убедиться в этом снова.

Идя всё дальше, я почувствовал, что дорога начинает отклоняться влево, и решительно пошёл правее по взрыхлённой земле, слыша отвратительное чавканье и полагая, что вскоре придётся расстаться с обувью, чтобы иметь возможность продолжить движение, не снижая темпа. Впрочем, в носках или босиком, наверное, этот процесс пойдёт ещё сложнее, поэтому оставалось надеяться, что качественная продукция от Людмилы достойно выдержит все испытания.

Сверившись с часами, я убедился, что они до сих пор работают, и мне удалось практически точно уложиться по времени – удивительная пунктуальность, учитывая все обстоятельства. И что же, преодолев всё это, я вижу? Просто тёмное старое кладбище, и мне сейчас даже сложно определить – было ли здесь хоть что-то прибрано после недавних событий или всё таким и осталось. Во всяком случае, полицейские ленточки, которые я ожидал встретить, почему-то отсутствовали. Ладно, возможно, оно и к лучшему – значит, я ничего не нарушу в плане проникновения на объект расследования. Хотя, наверное, в моём случае, как никогда, была актуальна поговорка «Семь бед – один ответ».

– Эй! Я здесь! – Мой голос, несмотря на то что я старался кричать, кажется, не проникал сквозь пелену дождя и ветра, тая где-то совсем рядом. – Где вы?

Никакого ответа или движения не было. Что же, они зачем-то обманули меня? Может быть, выманили из дома или что-то в таком роде? Но зачем? Людмила им вряд ли была нужна до такой степени, да и добраться до неё в их нынешнем состоянии и с охраной Виталия Александровича будет совсем непросто. Тогда в чём дело? Даже не было ни одного звонка. Впрочем, может быть, они как раз где-то здесь, просто по такой погоде не видят и не слышат, что я уже пришёл? Но у меня же есть телефон, и, наверное, самым разумным в этой ситуации будет просто сделать звонок.

Я приблизил к глазам аппарат, выжал кнопку и услышал длинный протяжный гудок. Тут же левее что-то вроде бы вспыхнуло и послышался какой-то звук. Но я не был уверен. В самом деле, как тут разберёшься? А фонарь я взять с собой позабыл. Впрочем, с ним я вряд ли смог бы спокойно выбраться из коттеджа. Но, по крайней мере, смутный свет и неясный звук были чем-то таким, что откликнулось на мой вызов, и, скользя, хватаясь за покосившиеся кресты и обходя чёрные стволы деревьев, я двинулся в этом направлении, каждую секунду ожидая какого-нибудь подвоха. Но его не было. Напротив, по мере приближения я всё яснее видел, что это телефон, на который я звоню, и его кто-то держит в руках примерно в метре от земли. Что же, наверное, это и есть мои знакомые, а значит, я близок к развязке и меня действительно ждут.

Почему-то мне казалось, что телефон держит Борис, а Вера Павловна стоит чуть в стороне или, возможно, обходит меня сейчас сзади. Да, с этими ребятами надо держать ухо востро, но, с другой стороны, возможно, именно в таких обстоятельствах у нас получится более-менее адекватный диалог. Во всяком случае, я на это очень надеялся, но, доставая револьвер и подняв его на уровень груди, неожиданно подумал о том, что, собственно, предложить-то мне этим нежитям и нечего. Жизнь? А зачем она им? Впрочем, наверное, всё-таки здесь что-то было не так – ведь именно затем, чтобы убить меня, они и начали преследование после Трюфельного холма. Но что им даст моя смерть? Да, это имело бы какой-то смысл, когда есть человек, который может их как-то выдать или обратить внимание общественности на такое аномальное явление. Однако теперь, когда их лица мелькали на экранах, а соответствующие органы наверняка выяснили – кто это, подобный повод терял всякий смысл. Впрочем, возможно, они этого не знают или просто, как неумолимые машины-убийцы, зациклены на поисках и смерти определённого человека. Ну, разве что какие-то тёмные силы не хотели, чтобы я перед кем-то мог снова открыть Трюфельный холм. А разве не в этом был смысл падения всех этих камней и весомый повод, чтобы их брать, придя с тем, кто дорог и надеждой его вернуть? Да, несомненно. С другой стороны, вполне возможно, я сейчас услышу настоящий ответ, и необходимость во всех моих рассуждениях отпадёт сама собой?

– Вы здесь? – окликнул я, вытягивая вперёд руку и касаясь неприятной острой коры дерева. – Я не вижу!

Приблизившись ещё немного, я понял, что никого и не мог увидеть – телефон лежал в рогатине дерева, и, когда приятный женский голос в трубке сообщил мне, что абонент не отвечает, его экран, замерцав, погас, оставив перед глазами лишь размытый клочок света. Он постепенно таял, и вскоре всё вокруг снова поглотили мрак и ненастье. Я же чувствовал себя так, словно обрёл надежду, готов был к ней даже прикоснуться, но по чьей-то жестокой иронии безвозвратно потерял. Самое же главное, было совершенно непонятно, – что теперь делать? Просто бродить вокруг, звать и ожидать ответа? Или плюнуть на всё, позвонить Людмиле и попросить поскорее забрать меня из этого мрачного места? А что это решит для Жени, Наташи и, в конечном счёте, для меня? Абсолютно ничего, поэтому надо придумать что-то другое.