Анастасия Бароссо - Последние сумерки

«А ДАЛЬШЕ-ТО ЧТО?»

Без заговоренного ножа стать человеком она не сможет. И сущность ангела, ставшая уже почти ненавистной, ей в этом не поможет! Обернувшись волчицей там, на проклятом капище Велеса, Юлия сделала свой очередной выбор. Вот почему все это время не болела спина – ведь оборней-ангелов не бывает!

Неужели ее ожидает участь Белояра?! Что ж… когда-то она мечтала об этом. Да и сейчас не прочь закончить свои дни свободной и гордой хищницей. Только вот она не свободна. Ее сын. Сын погибшего ради нее Белояра ждет ее за этим глухим забором. Даже здесь Юлия чует его запах, заставляющий забыть обо всем остальном. О свободе и гордости, о любви и ненависти, о жизни и смерти, о добре и зле.

– Ауу-у-у-у-ууууууу!!! Оаууууу!!!!

Рвущий душу звериный вой огласил окрестности престижного района. В богатых особняках на Николиной горе одинаково вздрогнули от неосознанного ужаса хозяева вилл и их охранники. А маленькие дети вдруг ни с того ни с сего ударились в рев. Лишь один младенец не заплакал, услышав этот звук. Сын Белояра и Юлии проснулся в колыбельке, которую сонно качала старая рука Агафьи. Ясные серо-синие глаза ребенка широко распахнулись, и личико его озарила первая в жизни улыбка.

Юлия металась кругами по лесной опушке. В сгущающихся сумерках она казалась тенью, мятежным духом, застрявшим между адом и раем.

«Добраться до Велемира… Как? Как?!! – только одна мысль билась в ее голове. – Шаман сможет помочь, он найдет выход, он знает как… Только бы он был жив! Только бы он был жив, только бы он был жив, только…»…

– И ты не просто так пришел ко мне, – продолжал говорить Бер.

Тьма и промозглость за окнами были лишь отличными дополнениями к деревенскому уюту, царящему в протопленной, ярко освещенной трапезной Медведя.

– Твоя истинная сущность, твое «Я» привело тебя сюда!

Говоря это, он задумчиво раскладывал на дубовой поверхности массивного стола камни, травы, кости, коренья, амулеты и что-то еще, чему Вячеслав так и не смог подобрать названия. Все эти предметы смотрелись до смешного неуместно в его короткопалых широких руках – словно царский скипетр в руке камердинера.

– Да, я помню, ты уже не раз намекал на это, – Вячеслав горько усмехнулся. – Я думал, что это все сказки… Демоны! Ангелы! Чушь какая-то.

– Чушь несешь именно ты, – Медведь с усмешкой и любопытством взглянул на него, на миг оторвавшись от своего занятия. – И то, как Юлия на твоих глазах обратилась волчицей – тоже чушь? А?

– Я уже не уверен, что она вообще превращалась в кого-нибудь!

В досаде хлопнув ладонями по столу, Вячеслав вскочил с лавки и заметался кругами по комнате, словно загнанный в ловушку зверь.

– Все эти ее рассказы об оборотнях, поход к какому-то колдуну…

– Не к какому-то… К Велемиру, – строго поправил Бер.

– Да хоть к Евлампию!

– Все равно его там не оказалось! Что, впрочем, естественно…

– И не к колдуну, а к шаману…

– Ну, к шаману, какая разница?!

– Огромная. Велемир был величайшим шаманом из всех, рожденных в «новое время»… – в голосе Бера явно читалось невольное уважение.

– Был? – переспросил Вячеслав. – То есть он был, а теперь его нет?

– Его нет, – вздохнул Медведь и добавил значительно: – Его нет в яви.

Вячеслав сжал ладонями виски, зажмурил глаза и со стоном снова опустился на лавку, уронив голову на руки. Как человек, потерявший надежду что-либо понять.

– Так вот этот поход… и какое-то сгоревшее капище с идолом… – бормотал он, не мигая глядя перед собой. – И бегство Юлии… Просто все это так подействовало на меня, что фантазия разыгралась не на шутку. Вот и все.

– Не на шутку… – как эхо повторил Медведь, одаривая собеседника кривой усмешкой. – Ну, ты и шутник, скажу я тебе! Ха-ха-ха!! Прямо фантазер какой-то!

К этому времени ему, по-видимому, удалось привести хаотично разбросанные по столу артефакты в определенный порядок. Медведь шумно выдохнул, поднял внимательные круглые глаза, горящие некой потаенной мыслью.

– Ну а теперь, – торжественно оповестил он. – Теперь внимательно смотри сюда. Слушай и не перебивай…

– Ауу-у-у-у-у-уууу!!! Оаууууу!!!! – вдруг раздалось откуда-то из леса.

Медведь резко повернулся в ту сторону, где слышался ледянящий душу вой. Ноздри его чутко затрепетали.

– А вот, кажется, и твоя подруга! Интересно только… кто ей нужен? Ты или я?!

– Ты хочешь сказать…

Вячеслав во все глаза смотрел на удовлетворенно улыбающегося Медведя. При этом у него было выражение лица человека, который только что поздоровался за руку с привидением.

– Хочешь сказать, что это Юлия воет у тебя под окном среди ночи?! Юлия, а не какая-нибудь бездомная псина, что носится от дома к дому в поисках еды?!!

– Псина! – расхохотался Бер. – Да все окрестные собаки забились по щелям, услышав этот вой! Это волк, можешь не сомневаться. А точнее – волчица. И не просто волчица, а оборотень… Ну, да ничего, Фома неверующий, – сказал он, видя реакцию Вячеслава или, скорее, полное ее отсутствие. – Сейчас, уже скоро ты все поймешь о себе, а заодно и об оборотнях.

Говоря это, Бер один за другим поджигал пучки сушеных трав. Разложенные кругом на медном блюде перед ним, они напоминали фрагмент древнеславянского орнамента.

– Круг Велеса.

Медведь произнес эти два слова так, будто бы они должны были уже сами по себе многое объяснить. От запаха тонких струек дыма, что заструились от блюда к высокому потолку, у Вячеслава сильно закружилась голова. Стены, мебель, самый воздух вокруг него – все стало мерцать и расплываться, постоянно меняя очертания. Вячеслав понял, что впервые в жизни сейчас потеряет сознание… И вдруг сидевший напротив него за столом мощный мужчина исчез. А вместо него в комнате появился огромный черно-бурый медведь. Помещение наполнилось его жутким ревом, а когтистые лапы, которые он развел в стороны, словно собираясь обнять кого-то, оставили на одной из деревянных стен длинные глубокие борозды.

Странно, но Вячеслав не испугался. Наоборот! Во всем теле он чувствовал не похожую ни на что легкость, а душа его стремительно взвилась в сильнейшей эйфории.

– Теперь я вижу! Оборотни существуют! Оказывается, они…

Он вдруг замолчал, осознав одну странную вещь. Вячеслав совершенно не узнал собственного голоса. Совершенно точно – это был не его голос. Это вообще не было голосом человека. Не могло быть… Он наполнил комнату мощным колокольным набатом. Он звенел в стеклах темных окон. Скрипел в дереве стен и мебели. Гудел в глиняной и медной посуде. И даже камни фундамента гремели горным обвалом!

Или всему виной эти травы, что зажег Бер? Кстати, он вроде бы превратился в громадное животное? Или это клубы черного ароматно-горького дыма, извиваясь, приняли вдруг форму медведя?