Стивен Кинг - Противостояние. Том II

— Дайна! — воскликнул он. — Привет!

— П-п-привет. — Больше она ничего не смогла выдавить. Она думала, что готова ко всему, но она не была готова к такому. Ее разум получил нокдаун и брякнулся на мат. Он улыбался над ее смятением. Потом, словно извиняясь, он выставил ладони вперед. На нем была выцветшая пестрая рубаха с обтрепанным воротником, обтягивающие джинсы и очень старая пара ковбойских сапог со скошенными каблуками.

— Чего ты ожидала? Увидеть вампира? — Его улыбка стала шире, почти требуя ответной. — Оборотня? Что тебе наговорили обо мне?

— Они напуганы, — сказала она. — Ллойд… он потел как свинья. — Его улыбка по-прежнему требовала ответной с ее стороны, и ей понадобилась вся ее воля, чтобы удержаться. По его приказу ее пинком ноги сшибли с кровати. Привели сюда, чтобы она… Что? Призналась? Рассказала все, что знает про Свободную Зону? Она не могла представить, чтобы он и так уже не знал всего, что она способна рассказать.

— Ллойд, — произнес Флагг и печально рассмеялся. — Ллойд прошел через очень горький опыт в Финиксе, когда разразился грипп. Он не любит говорить об этом. Я спас его от смерти и… — его улыбка стала еще более обезоруживающей, если такое было возможно, — от судьбы пострашнее, чем смерть, так, кажется, говорят в таких случаях. Он в большой степени связывает меня с тем горьким опытом, хотя довел его до того положения отнюдь не я. Ты веришь мне?

Она медленно кивнула. Она действительно верила ему и поймала себя на мысли: не связаны ли каким-то образом постоянные походы Ллойда в душ с тем «очень горьким опытом в Финиксе». Еще она поймала себя на чувстве, которое никак не ожидала обнаружить в себе по отношению к Ллойду Хенриду. То была жалость.

— Хорошо. Садись, дорогая.

Она неуверенно огляделась вокруг.

— На пол. Пол отлично подойдет. Нам надо поговорить, и поговорить честно. Лжецы сидят на стульях, поэтому мы обойдемся без них. Мы посидим, как сидят друзья у костра. Садись, девочка. — Его глаза явно сверкнули плохо скрываемым весельем, а щеки, казалось, разрываются от еле сдерживаемого смеха. Он сел, скрестил ноги и просительно взглянул на нее, всем выражением лица словно говоря: «Ты же не дашь мне сидеть одному на полу этою дурацкою офиса, верно?»

После секундного колебания она села на пол, скрестила ноги и легонько оперлась руками о колени. Она чувствовала успокаивающую тяжесть ножа в карманчике с пружиной.

— Тебя послали сюда шпионить, дорогая, — сказал он. — Это точное описание ситуации?

— Да. — Какой был смысл отрицать это.

— И тебе известно, как обычно поступают со шпионами во время войны?

— Да.

Его улыбка расширилась и словно залила ее лучами солнца.

— Тогда разве нам не повезло, что мы не воюем — твои люди и мои?

Она взглянула на него, совершенно сбитая с толку.

— Ведь ты же знаешь, что не воюем, — произнес он абсолютно искренно.

— Но… ты… — Тысячи сумбурных мыслей пронеслись у нее в мозгу. Индиан-Спрингс. «Сорокопуты». Мусорщик со своим дефолиантом и «шустриками». То, как разговоры всегда стихали, когда упоминалось имя или местопребывание этого человека. И тот адвокат, Эрик Стреллертон. Бродивший по пустыне Мохаве с вывихнутыми мозгами.

«Он только посмотрел на него».

— Мы нападали на вашу так называемую Свободную Зону? Совершали хоть что-то враждебное против вас?

— Нет… но…

— А вы нападали на нас?

— Конечно, нет!

— Правильно. Нет. Ничего подобного у нас и в мыслях нет. Смотри! — Неожиданно он поднял правую руку и свернул ладонь трубочкой. Посмотрев в нее, она увидала пустыню за окном.

— Великая Западная Пустыня! — выкрикнул он. — Огромная Мочись-Где-Угодно! Невада! Аризона! Нью-Мексико! Калифорния! Кучки моих людей в Вашингтоне, в районе Сиэтла и в Портленде, штат Орегон. По горстке — в Айдахо и Нью-Мексико. Мы слишком разбросаны, чтобы в ближайший год или больше даже помышлять о переписи. Мы намного более уязвимы, чем ваша Зона. Свободная Зона похожа на высокоорганизованный людской муравейник или сообщество. Мы же представляем собой лишь конфедерацию, а я выступаю в роли номинального главы. Места хватит и для нас, и для вас. Его будет хватать еще и в 2190-м. Это если дети выживут, а мы здесь узнаем это только месяцев через пять. Если выживут и человечество продолжится, оставим драки нашим дедам, пускай тряхнут костями, коль смогут. Или их дедам. Но скажи, ради Бога, зачем драться нам?

— Незачем, — пробормотала она. В горле у нее пересохло.

Она ощущала слабость. И что-то еще… Быть может, надежду ?

Она смотрела ему прямо в глаза. Казалось, она не может оторвать взгляд от них, да ей и не хотелось. Она не сходила с ума. И он вовсе не сводил ее с ума. Он… он был очень разумным человеком.

— У нас нет ни экономических причин сражаться друг с другом, ни технологических. В политическом устройстве мы слегка расходимся, но расхождение это — такая малость, учитывая, что нас разделяют Скалистые горы…

«Он гипнотизирует меня».

С огромным усилием она оторвала свой взгляд от его глаз и посмотрела через его плечо на луну. Улыбка Флагга чуть-чуть потускнела, и что-то похожее на тень раздражения пробежало по его лицу. Или это игра ее воображения? Когда она вновь взглянула на него (на сей раз более осторожно), он вновь мягко улыбался ей.

— Ты убил Судью, — хрипло сказала она. — Тебе что-то надо от меня, а когда ты получишь это, то убьешь и меня.

Он посмотрел на нее терпеливым взглядом.

— По всей границе Айдахо с Орегоном были расставлены посты, и они ждали Судью Фарриса, это правда. Но не для того, чтобы убить его! У них был приказ привести его ко мне. До вчерашнего дня я находился в Портленде. Я хотел поговорить с ним точно так же, как говорю сейчас с тобой, дорогая, — разумно, спокойно и рассудительно. Двое из моего поста засекли его в Копперфилде, штат Орегон. Он стал стрелять, убил одного на месте и смертельно ранил второго. Раненый убил Судью перед тем, как умер сам. Мне жаль, что все так вышло. Жаль гораздо больше, чем ты можешь знать или вообразить себе. — Его взгляд потемнел, и в этом она поверила ему, но… быть может, не совсем так, как он хотел. И она снова ощутила знакомый холод.

— Здесь об этом рассказывают иначе.

— Можешь верить им, можешь — мне, дорогая. Но помни, это я отдаю им приказы.

Звучало убедительно… чертовски убедительно. Он казался почти безобидным, но… это ведь не совсем так, верно? Такое чувство возникало лишь от того, что он был человеком или… кем-то, кто выглядел как человек. Этого оказалось достаточно, чтобы превратить ее в подобие Крошки-Глупышки. Он обладал способностью убеждать и искусством политикана сводить на нет все твои лучшие аргументы, но… то, как он это делал, вызывало у нее крайнее беспокойство.