Стивен Кинг - Противостояние.Том I

Ральф с сомнением взглянул на Дика. Дик пожал плечами. Ральф протянул ей нож.

— Господи, — сказала Абагейл, — благодарим Тебя за дар, который получим Твоей милостью. Благослови это свинью, чтобы она смогла насытить нас, аминь. Отойдите подальше, мальчики, сейчас хлынет фонтан.

Одним умелым взмахом ножа она перерезала кабанчику глотку — сколько бы ни было тебе лет, а некоторые вещи никогда не забываешь — и отступила в сторону так быстро, как только могла.

— Вы разожгли костер под котлом? — спросила она Дика. — Хороший жаркий костер там, во дворике?

— Да, мэм, — уважительно ответил Дик, не в силах отвести глаз от свиньи.

— А вы достали те щетки? — обратилась она к Ральфу.

Ральф выставил две большие щетки-скребки с твердой желтой щетиной.

— Тогда вам надо подтащить его туда и запихнуть в котел. Он немножко покипит, а потом вы поскребете его щетками и тогда сможете снять с мистера Кабана шкуру, как с обыкновенного банана.

От этой перспективы они оба слегка побледнели.

— Живей, — подбодрила их она. — Нельзя же есть его в костюме. Сначала придется раздеть.

Ральф и Дик переглянулись, сглотнули и принялись снимать свинью с цепи. Они управились к трем часам дня, а к четырем вернулись к дому Абагейл с полным кузовом мяса и на обед получили свежие свиные отбивные. Мужчины ели без особого аппетита, но Абагейл одна съела две отбивные, с удовольствием ощущая, как жирная поджарка хрустит на ее искусственных зубах. Ничто не может сравниться с мясом животного, которое заколола для себя сама.

Было около девяти часов. Джина спала, и Том Каллен задремал в качалке Матушки Абагейл на крыльце. Беззвучные молнии мелькали в небе далеко на западе. Остальные взрослые собрались на кухне — все, кроме Ника, который решил пройтись. Абагейл знала, С чем борется мальчик, и сердце ее устремилось вслед за ним.

— Скажите, вам ведь на самом деле не сто восемь, верно? — спросил Ральф, вспомнив что-то, о чем она говорила сегодня утром, когда они отправились за свининой.

— Подождите-ка здесь, — сказала Абагейл. — Сейчас я вам кое-что покажу, мистер Мужчина. — Она пошла в спальню и вытащила из верхнего ящика бюро в спальне вставленное в раму письмо от президента Рейгана. Она принесла его на кухню и положила Ральфу на колени. — Прочти-ка вот это, сынок, — горделиво произнесла она.

Ральф стал читать:

— «…По случаю вашего столетнего юбилея… одна из семидесяти двух зарегистрированных столетних жителей в Соединенных Штатах Америки… поздравления и наилучшие пожелания от президента Рональда Рейгана, 14 января, 1982…» — Он широко вытаращил на нее глаза. — Ну чтоб меня чер… — Он запнулся и вспыхнул от смущения. — Прошу прощения, мэм.

— Сколько же вы всего повидали! — восхитилась Оливия.

— Ничего из этого не может сравниться с тем, что я повидала за последний месяц или около того, — она вздохнула. — Или с тем, что мне еще предстоит увидеть.

Открылась дверь, и вошел Ник — разговор сразу прервался, словно все они лишь коротали время, поджидая его. Она видела по его лицу, что он принял решение, и подумала, что знает какое. Он вручил ей записку, которую написал на крыльце, стоя рядом с Томом. Она отодвинула записку от глаз на расстояние вытянутой руки, чтобы прочесть.

Нам лучше выехать в Боулдер завтра, — написал Ник.

Она перевела взгляд с записки на лицо Ника и медленно кивнула. Потом она передала записку Джун Бринкмейер, а та передала ее Оливии.

— Пожалуй, что так, — сказала Абагейл. — Мне так же не хочется это делать, как и вам, но, пожалуй, что так нужно. Что заставило тебя решиться?

Он почти сердито пожал плечами и указал на нее.

— Быть по сему, — сказала Абагейл. — Я верую в Бога.

«Хотел бы и я тоже», — подумал Ник.

На следующее утро, 26 июля, после короткой дискуссии Дик и Ральф отправились в Колумбус на грузовике Ральфа.

— Мне жутко не хочется избавляться от этой тачки, Ник, — сказал Ральф, — но если ты так считаешь, то ладно.

Ник написал: Возвращайтесь как можно быстрее.

Ральф издал короткий смешок и оглядел дворик. Джун и Оливия стирали одежду в большом корыте со стиральной доской на одном конце. Том был на кукурузном поле, пугал ворон — казалось, это занятие ему никогда не надоест. Джина играла с его игрушечным гаражом и автомобильчиками «корги». Старуха дремала в своей качалке и легонько похрапывала.

— А ты вроде здорово торопишься сунуть свою башку в пасть льва, Ники.

Ник написал: Ты можешь придумать лучшее место, куда нам ехать?

— Это верно. Не дело — просто болтаться по стране. От этого чувствуешь свою бесполезность. Человеку плохо, пока он живет без цели, без надежды, замечал такое?

Ник кивнул.

— Ладно. — Ральф похлопал Ника по плечу и отвернулся. — Дик, ты готов?

Из кукурузы выбежал Том Каллен, кукурузная шелуха о пристала к его штанам, рубахе и длинным светлым волосам.

— Я тоже! Том Каллен тоже хочет съездить! Ну и дела, да!

— Тогда поехали, — сказал Ральф. — Эй, да ты глянь, ты же весь в шелухе сверху донизу. И так и не поймал ни одной вороны! Дай-ка я лучше отряхну тебя.

С отсутствующей улыбкой Том позволил Ральфу почистить ему рубашку и штаны. Для Тома, отметил Ник, эти последние две недели были, наверное, самыми счастливыми в его жизни. Он был с людьми, которые хотели принять и принимали его в свою компанию. А почему бы и нет? Пускай слабоумный, но он все равно был сравнительно редким экземпляром в этом новом мире — живым человеком.

— До встречи, Ники, — сказал Ральф и уселся за руль своего «шевроле».

— До встречи, Ники, — эхом отозвался Том Каллен, все еще улыбаясь.

Ник смотрел вслед грузовику, пока тот не скрылся из виду, а потом зашел в сарай и отыскал там старый фанерный ящик и банку с краской. Он разломал ящик, взял одну из его стенок и прибил к ней длинную штакетину от забора. Потом он вытащил указатель и краску во двор и стал аккуратно выводить на нем надпись, а Джина с интересом заглядывала ему через плечо.

— Что тут написано? — спросила она.

— Тут написано: «Мы уехали в Боулдер, штат Колорадо. Едем по окружным дорогам, чтобы избежать скопления машин на шоссе. Любительский радиоканал 14», — прочла Оливия.

— Что это значит? — спросила Джун, подходя к ним.

Она подняла Джину на руки, и они вдвоем стали смотреть, как Ник аккуратно устанавливает знак так, чтобы он был виден с того места, где грунтовая дорога переходила в подъездную дорожку к дому Матушки Абагейл. Он закопал штакетину на три фута в глубину. Теперь только очень сильный ветер сможет опрокинуть знак. Разумеется, в этой части света бывают сильные ветры; он вспомнил про смерч, который чуть не прихватил с собой его и Тома Каллена, и про тот ужас, какой они пережили в погребе.