Дин Кунц - Маска

— Я знаю, — кивнула Кэрол. — Но из-за этого мне как-то очень не по себе.

Хэннапорт крепко и бережно сжал ее руку.

— Амнезия такого рода очень и очень редко бывает продолжительной и тем более постоянной. Скорее всего бедняжка вспомнит, кто она, уже к ужину.

— А если нет?

— Тогда полиция узнает, как ее зовут и откуда она, и, как только девочка услышит собственное имя, туман рассеется.

— У нее не было с собой никаких документов.

— Знаю, — сказал он. — Я разговаривал с полицией.

— Так что же будет, если им не удастся узнать, кто она?

— Они все выяснят. — Хэннапорт слегка похлопал Кэрол по руке.

— Не понимаю, откуда у вас такая уверенность.

— Родители заявят об ее исчезновении. Они принесут в полицию ее фотографию, и все выяснится. Ничего сложного.

Она нахмурилась.

— А если родители не заявят об ее исчезновении?

— Почему?

— А вдруг она не из этого штата? Даже если ее родители и заявят об исчезновении дочери у себя в городе, вовсе не обязательно, что об этом станет известно и здешней полиции.

— Насколько мне известно из прежнего опыта, подростки-беглецы предпочитали Нью-Йорк, Калифорнию, Флориду — любое место, кроме Гаррисберга в Пенсильвании.

— Всегда есть какие-то исключения.

Рассмеявшись, Хэннапорт покачал головой.

— Если бы проводились соревнования по пессимизму, вы были бы многократной чемпионкой.

Удивленно моргнув, она улыбнулась.

— Простите. Наверное, я слишком сгущаю краски.

Взглянув на часы, он поднялся со стула.

— Да, пожалуй. Особенно учитывая то, что девочка так удачно отделалась. Все могло быть гораздо хуже.

Кэрол тоже встала. Несколько сбивчивой скороговоркой она произнесла:

— Может быть, причина такого моего беспокойства связана с тем, что мне изо дня в день приходится иметь дело с психическими расстройствами у детей, и я должна им как-то помогать, именно этим я стремилась заниматься, окончив университет, — работать с больными детьми лечить их, а сейчас я оказалась в ответе за страдания этой бедной девочки.

— Вам не следует казнить себя. Вы сделали это непреднамеренно.

Кэрол кивнула.

— Я понимаю, что, видимо, с моей стороны несколько глупо вести себя подобным образом, но я ничего не могу с собой поделать.

— Мне необходимо поговорить еще с некоторыми родителями, — сказал Хэннапорт, вновь взглянув на часы. — Но мне все же хотелось бы оставить вас с мыслью, которая помогла бы справиться вам со своим состоянием.

— Интересно.

— Физически девочка пострадала минимально. Я не хочу сказать, что у нее совсем ничтожные травмы, но что-то близкое к этому. Поэтому вам на сей счет нечего мучиться. Что же до ее амнезии... не исключено, что она не имеет никакого отношения к несчастному случаю.

— Никакого отношения? Но, как мне показалось, она ударилась головой об асфальт и...

— Уверен, вам известно, что удар головой не единственная потенциальная причина амнезии, — сказал Хэннапорт. — Это даже не самая частая причина. Стресс, эмоциональный шок — вот что вызывает потерю памяти. Откровенно говоря, мы еще слишком плохо знаем человеческий мозг, чтобы с уверенностью говорить о причинах, вызывающих амнезию. Что же до этой девочки, то все говорит о том, что она уже пребывала в данном состоянии еще до того, как выскочила на дорогу. — Для пущей убедительности, называя очередной аргумент, подтверждающий правоту его теории, он разгибал пальцы правой руки. — Во-первых, у нее не было никаких документов. Во-вторых, она разгуливала под проливным дождем без плаща и зонтика, как в забытьи. В-третьих, насколько я могу судить по показаниям свидетелей, она вела себя довольно странно еще до вашего появления на той улице. — Он потряс тремя разогнутыми пальцами. — Три убедительные причины, по которым вам вовсе не стоит так отчаянно винить себя в случившемся с этой девочкой.

— Возможно, вы и правы, но я все-таки...

— Я абсолютно прав, — отрезал он. — Без всяких «возможно». И перестаньте терзать себя, доктор Трейси.

Резкий и гнусавый женский голос, раздавшийся по селектору, вызывал доктора Хэннапорта.

— Благодарю вас за уделенное мне время, — сказала Кэрол. — Вы очень любезны.

— Приходите вечером и поговорите с девочкой. Уверен, вы поймете, что она вас ни в чем нисколько не винит.

Повернувшись, он торопливо пошел по пестрому вестибюлю на вызов селектора; полы его белого халата развевались у него за спиной.

Кэрол подошла к телефонам-автоматам и позвонила к себе в офис. Объяснив ситуацию своей секретарше Тельме, она попросила ее изменить расписание приема пациентов, которых намеревалась принять сегодня. Потом она набрала свой домашний номер, и после третьего гудка подошел Пол.

— Я был уже в дверях, — сказал он. — Мне нужно съездить в офис к О'Брайену и взять новые бланки заявлений. Наши куда-то подевались во вчерашней кутерьме. А пока у меня денек складывается так, что лучше было бы спать и не просыпаться.

— Здесь я с тобой согласна, — ответила она.

— У тебя что-то случилось?

Она рассказала ему о несчастном случае и коротко пересказала свой разговор с доктором Хэннапортом.

— Могло быть и хуже, — заметил Пол. — Надо сказать спасибо, что никто не погиб и не покалечился.

— Все мне это и говорят: «Могло быть и хуже». Но мне и так уже плохо.

— Ты в порядке?

— Да. Я же говорю: ни малейшей царапины.

— Я имею в виду не физически, а эмоционально. У тебя что-то голос дрожит.

— Да, есть немного.

— Я приеду в больницу, — предложил он.

— Нет-нет. В этом нет необходимости.

— Ты уверена, что сможешь вести машину?

— Я же нормально добралась сюда после происшествия, а сейчас мне уже лучше. Со мной все в порядке. Я, пожалуй, съезжу к Грейс. Она живет всего лишь в миле отсюда; это будет проще, чем возвращаться домой. Мне надо выжать одежду, высушить и погладить ее. И душ неплохо бы принять. Я, наверное, поужинаю с Грейс, если она не против раннего ужина, и вернусь в больницу.

— Когда будешь дома?

— Думаю, не раньше восьми — восьми тридцати.

— Буду тебя ждать.

— Я постараюсь побыстрее.

— Передавай привет Грейс. Скажи, что ей суждено стать очередным Нострадамусом.

— Что сие означает?

— Грейс звонила некоторое время назад. Сказала, что ей приснились два кошмара и ты фигурировала в обоих. Она опасалась, что с тобой может что-то случиться.

— Ты серьезно?

— Да. Она стеснялась об этом рассказывать. Боялась, что я подумаю, будто у нее начинается старческий маразм.

— Ты рассказывал ей про вчерашнюю молнию?

— Да. Но ей казалось, произойдет что-то еще, что-то нехорошее.

— Так оно и вышло.

— Мрачновато, да?

— Да уж, — ответила Кэрол. Она вспомнила свой собственный кошмарный сон: черная бездна, отблеск, что-то серебристое все ближе и ближе.