Дин Кунц - Маска

После того как Кэрол вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, Джейн не стала тут же выключать свет. Она несколько раз медленно обвела глазами комнату, останавливая взгляд на всех красивых деталях.

«Господи, — думала Джейн, — оставь меня здесь. Позволь мне остаться в этом доме навсегда. Не отправляй меня туда, откуда я пришла, где бы это ни было. Я хочу жить здесь... и умереть. Здесь так хорошо».

Протянув руку, она наконец выключила ночник.

Ночь, как летучая мышь крыльями, окутала ее темнотой.

Найдя подходящий материал и четыре гвоздя, Грейс Митовски решила временно забить изнутри дверцу, через которую Аристофан выходил погулять.

Аристофан стоял в центре кухни и, склонив голову набок, с интересом наблюдал за происходящим. Через каждые несколько секунд он мяукал, как казалось, из любопытства.

— Ну вот, — сказала Грейс, забив последний гвоздь, — твои прогулки на некоторое время откладываются. Не исключено, что какой-то тип давал тебе яд или еще какую-нибудь дрянь и из-за этого ты так себя и ведешь. А теперь мы посмотрим, исправишься ли ты. А может, ты пристрастился к наркотикам, глупый котик?

Аристофан вопросительно мяукнул.

— Да-да, — продолжала Грейс. — Я понимаю, что это кажется нелепым. Однако если я не имею дело с ненормальным, тогда по телефону действительно звонил Леонард. А это еще более нелепо, как ты считаешь?

Кот вертел головой из стороны в сторону, словно и впрямь силясь понять, о чем она говорит.

Замолчав, Грейс протянула к нему руку.

— Кис-кис. Иди сюда, кис-кис-кис.

Аристофан зашипел, фыркнул и, повернувшись, убежал.

На этот раз они выключили свет. Он чувствовал на шее горячее дыхание Кэрол. Она прижималась к нему; ее тело то раскачивалось, то напрягалось, то извивалось, сливаясь с его; своими легкими и плавными движениями она напоминала теплую струю течения реки. Изящно выгибая спину, она поднималась и опускалась в такт с ним. Она была такой же гибкой, мягкой и всеокутывающей, как темнота.

Потом они еще о чем-то разговаривали, постепенно засыпая, держась за руки. Кэрол уснула, в то время как Пол еще продолжал что-то говорить. Когда она не ответила на один из его вопросов, он осторожно высвободил свою руку.

Пол чувствовал усталость, но не мог так быстро уснуть, как она. Он все думал о девочке. Он был уверен в том, что видел ее еще до того, как они встретились возле суда этим утром. За обедом ее лицо казалось ему все более и более знакомым. Это не давало ему покоя. Но как Пол ни пытался, он так и не мог вспомнить, где мог ее видеть.

Лежа в темной спальне и роясь в своей памяти, он вдруг ощутил, что ему как-то не по себе. Он почему-то почувствовал — по совершенно необъяснимой причине, — что его предыдущая встреча с Джейн была необычной, если не сказать неприятной. Ему в голову неожиданно пришла мысль о том, что девочка может представлять для них с Кэрол какую-то угрозу.

«Ну это уж слишком, — подумал Пол. — Чушь какая-то. Видимо, я устал гораздо сильнее, чем мне казалось. И логика мне уже не подвластна. Какую угрозу может представлять Джейн? Она такая милая девочка. Замечательная девочка».

Вздохнув, он повернулся и стал думать о своем первом романе (том, что оказался неудачным), и это быстро навеяло на него сон.

В час ночи Грейс Митовски, сидя в кровати, смотрела поздний фильм по своему портативному «Сони». Она видела, что главные герои вели на экране какой-то остроумный диалог, но не слышала ни слова из того, что они говорили. Не прошло и нескольких минут с момента начала фильма, как она совершенно отвлеклась от него.

Она вспоминала Леонарда, своего мужа, умершего от рака восемнадцать лет назад. Он был интересным человеком, трудолюбивым, с открытой душой и любящим сердцем, прекрасным собеседником. Она очень любила его.

Однако Леонарда любили далеко не все. Разумеется, он не был лишен недостатков. Самым большим из них была его нетерпимость и связанная с ней язвительность. Он не выносил лентяев, равнодушных, невеж и дураков. «А это — две трети человечества», — частенько повторял он, когда его что-то заедало. Будучи откровенным человеком и не страдая от избытка тактичности, он прямо говорил людям, что о них думает. В результате в его жизни в значительной степени отсутствовал обман, но было полно врагов.

Мог ли кто-то из тех врагов звонить ей, выдавая себя за Леонарда? Больной человек, мучая вдову Леонарда, мог бы получать не меньше удовольствия, чем если бы он издевался над самим Леонардом. Не исключено, что он испытывает наслаждение, отравляя ее кота и изводя ее идиотскими телефонными звонками.

Но ведь прошло уже восемнадцать лет! Кто же мог так хорошо запомнить голос Леонарда, чтобы с такой точностью имитировать его после стольких лет? Она, естественно, была единственным в мире человеком, который мог по-прежнему с одного-двух слов узнать этот голос. И при чем тут Кэрол? Кэрол появилась в жизни Грейс через три года после смерти Леонарда; он ничего и не знал об этой девушке. И какое дело до Кэрол его врагам? Что мог иметь в виду тот, кто звонил, когда называл Кэрол Уиллой? И самым тревожным казалось то, что звонивший откуда-то знал, что она как раз приготовила запеченные яблоки.

Могло быть и еще одно объяснение, о котором Грейс всячески старалась не думать. Возможно, звонивший и не был старым врагом Леонарда. Возможно, это был действительно звонок от Леонарда. От мертвеца.

— Нет. Этого не может быть.

— Многие верят в призраков.

— Но я — нет.

Она вспомнила о своих снах на прошлой неделе. Тогда она не верила в пророческие сны. А теперь поверила. Так, может, поверить и в призраков?

Нет. Она была здравомыслящей женщиной, вела размеренную упорядоченную жизнь, занималась наукой и всегда считала, что все можно объяснить с научной точки зрения. И теперь, в возрасте семидесяти лет, если она поверит в существование привидений при всем ее здравомыслии, она может оказаться на пороге безумия. Если ты действительно веришь в привидения, то что дальше? Вампиры? Может, стоит повсюду таскать с собой остро заточенный кол и распятие? Или оборотни? Тогда лучше купить упаковку серебряных пуль. А может быть, злобные карлики, живущие под землей и вызывающие землетрясения и извержения вулканов? Ну конечно! А что?

Грейс тоскливо усмехнулась.

Она не могла просто так взять и поверить в призраков, так как вера в этот предрассудок повлекла бы за собой веру и в бесчисленное множество других. Она уже не в том возрасте, у нее уже слишком устоявшиеся взгляды, чтобы сейчас коренным образом их менять. Естественно, она не будет делать такую невероятную переоценку только из-за двух нелепых телефонных звонков.

Теперь оставалось решить только одно: стоит ли говорить Кэрол о том, что кто-то изводит ее, упоминая при этом имя Кэрол. Она попыталась представить, как это будет выглядеть, когда она начнет объяснять свои предположения по поводу телефонных звонков и Аристофана которому подбрасывают яд или наркотики. Вряд ли это прозвучит привычно из уст той Грейс Митовски, какую все знают. Она будет похожа на старую истеричку, которой за каждой дверью и под каждой кроватью мерещатся несуществующие заговорщики.