Дин Кунц - Маска

— Грейс, есть силы... — Внешне Уэйнрайт теперь казался таким же, как и несколько минут назад, когда впервые заговорил с ней. Теперь, как и тогда, он не выглядел сумасшедшим. На вид он не представлял никакой опасности, но продолжал что-то нести по поводу каких-то темных сил: — ...добра и зла, темные и светлые. Вы — на стороне праведников, Грейс. А вот кот... С ним дело обстоит иначе. Вам следует всегда остерегаться кота.

— Убирайтесь прочь! — не выдержала Грейс.

Уэйнрайт направился было к ней.

Она угрожающе взмахнула своим совком, едва не попав странному гостю по лицу, и продолжала размахивать им в воздухе, хотя и не желая в действительности ударить его, пока не окажется в безвыходном положении, а просто стремясь не подпускать его и, улучив момент, попытаться сбежать, поскольку он находился на ее пути к дому. И вот ей это удалось; она побежала к двери на кухню, болезненно ощущая свои старые, пораженные артритом ноги. Сделав всего несколько шагов, Грейс сообразила, что ей не следовало бы поворачиваться спиной к этому ненормальному, и она резко повернулась, чтобы дать ему отпор, тяжело дыша, уверенная в том, что он догоняет ее, и, возможно, с ножом в руке...

Но он исчез.

Пропал. Как и прежде.

У него не было времени добраться до кустов, довольно больших, чтобы скрыть человека. Он бы не успел это сделать за ту долю секунды, что она была к нему спиной. Даже если бы он был гораздо моложе, опытным бегуном в отличной форме, и то за это время он успел бы пробежать лишь полпути до калитки.

Так где же он?

Где он?

Из клиники «Моэм энд Криктон» на Франт-стрит Кэрол и Джейн поехали по адресу на Сэконд-стрит, где предположительно жила Линда Бектерман. Это было красивое место с замечательным домом во французском стиле, построенным лет пятьдесят назад и находившимся в отличном состоянии. Дома никого не оказалось, но на почтовом ящике значилась фамилия Николсон, а не Бектерман.

Они позвонили в соседний дом и поговорили с некой Джин Гантер, которая подтвердила, что «французский» дом является собственностью семьи Николсон.

— Мы с мужем живем здесь шесть лет, — сказала миссис Гантер, — и со дня нашего переезда сюда Николсоны были нашими соседями. Кажется, они говорили, что живут в этом доме с 1965 года.

Фамилия Бектерман не вызвала у Джин Гантер никаких ассоциаций.

В машине, уже по дороге домой, Джейн сказала:

— Я действительно доставляю вам много хлопот.

— Не говори ерунду, — отозвалась Кэрол. — Мне где-то даже нравится играть роль детектива. Кроме того, если мне удастся прорваться сквозь завесу твоей памяти, если я докопаюсь до истины, разгадав все загадки твоего подсознания, я смогу написать об этом случае в любом журнале, имеющем отношение к вопросам психологии. Я смогу сделать себе имя. Не исключено, что я смогу даже написать об этом и книгу. Так что, видишь, благодаря тебе, малыш, я когда-нибудь смогу стать известной и богатой.

— А когда вы станете известной и богатой, вы снизойдете до того, чтобы поговорить со мной? — ехидно спросила девочка.

— Ну конечно же. Правда, тебе, разумеется, придется договориться со мной о приеме за неделю.

Они улыбнулись друг другу.

С кухонного телефона Грейс позвонила в редакцию «Морнинг ньюс».

Диспетчер в офисе не нашла телефона Палмера Уэйнрайта.

— Насколько мне известно, он здесь не работает, — сказала она. — Уверена, что он — не репортер. Может быть, он один из новых редакторов или еще кто-нибудь.

— Не могли бы вы соединить меня с главным редактором? — попросила Грейс.

— Его зовут мистер Куинси, — ответила диспетчер и соединила с нужным телефоном.

Куинси не было на месте, а его секретарша не знала, работал ли в газете человек по имени Палмер Уэйнрайт.

— Я здесь недавно, — извиняющимся тоном поведала она — Я исполняю обязанности секретарши мистера Куинси только с понедельника и еще многих не знаю. Если вы оставите свое имя и номер телефона, я скажу мистеру Куинси, чтобы он вам перезвонил.

Дав ей свой телефон, Грейс сказала:

— Передайте ему, что с ним хотела бы поговорить доктор Грейс Митовски и что я займу у него всего несколько минут.

Она редко прибавляла к своему имени «доктор», но это был один из подходящих моментов, так как докторам всегда перезванивают.

— У вас что-нибудь срочное, доктор Митовски? Боюсь, что мистер Куинси появится не раньше завтрашнего утра.

— Вот и хорошо, — ответила она. — Пусть сразу же позвонит мне, как бы рано это ни было.

Положив трубку, она подошла к кухонному окну и посмотрела на свой розарий.

Не мог же Уэйнрайт сквозь землю провалиться?!

Третий вечер подряд Пол, Кэрол и Джейн готовили ужин вместе. С каждым днем девочка все больше осваивалась и к ней все больше привыкали.

«Если она останется у нас еще на неделю, — думал Пол, — мне покажется, что она так все время здесь и жила».

На ужин были зеленый салат и баклажаны со спагетти. Когда они перешли к десерту — маленьким порциям ароматного спумони [5], — Пол сказал:

— А что, если мы отложим нашу поездку в горы на пару деньков?

— Почему? — спросила Кэрол.

— Я немного отстал от своего графика, и у меня сейчас очень ответственное место в книге, — ответил Пол. — Я написал две трети самой сложной сцены в романе, и мне бы не хотелось оставлять ее незавершенной на время отпуска. Я не смогу полностью отвлечься. Если бы мы поехали не завтра, а в воскресенье, у меня была бы возможность завершить главу. И у нас бы осталось на поездку восемь дней.

— Делайте, как вам удобнее, без оглядки на меня, — вставила Джейн. — Я как лишний груз — только добавляю вам хлопот. Я поеду с вами, куда бы и когда бы вы меня ни взяли.

Кэрол потрясла головой.

— Не далее как на прошлой неделе, когда мистер О'Брайен заметил, что мы слишком усердствуем в работе, мы решили измениться, разве не так? Нам нужно научиться отводить время для досуга и урезонивать свой трудовой энтузиазм.

— Ты права, — согласился Пол. — Но лишь в этот раз...

Он не договорил, потому что увидел, что Кэрол неумолима. Она не отличалась несговорчивостью, но, когда твердо решала не идти на компромисс, переубедить ее было все равно что сдвинуть с места Гибралтар.

— Ну хорошо, — со вздохом сказал Пол. — Твоя взяла. Едем завтра утром. Я просто возьму с собой машинку и рукопись. Я смогу закончить этот эпизод и в домике...

— Вот уж этому не бывать, — заявила Кэрол, для пущей убедительности отстукивая каждое слово ложкой по десертной тарелочке. — Если ты возьмешь все это с собой, ты на одной сцене не остановишься. И ты сам это прекрасно знаешь. Слишком большой соблазн, когда пишущая машинка под рукой. Тебе не устоять. И весь наш отдых пойдет коту под хвост.