Дин Кунц - Маска

Пол мельком взглянул на нее, услышав вдруг знакомую фамилию.

Грейс смотрела вперед на мокрую от дождя дорогу, по которой они мчались.

— Мать звали Уилла Хейвенсвуд, а дочь — Лорой. Они не очень-то ладили между собой. Точнее, совсем не ладили. Виноваты в этом были обе, и причины их постоянных споров и пререканий не имеют прямого отношения к случившемуся. Важно то, что как-то раз весной 1865 года Уилла послала Лору в подвал делать генеральную уборку, хотя и прекрасно знала, что девочка до смерти боялась подвала. Это было нечто вроде наказания. Пока Лора находилась в подвале, наверху начался пожар. Лора не смогла оттуда выбраться и сгорела заживо. Умирая, она, должно быть, обвиняла свою мать в том, что та послала ее в эту могилу. Возможно, она даже считала, что пожар начался из-за нее, хотя это было и не так. Пожар начался из-за Ракели, Лориной тети. Лора могла даже подумать, что ее мать специально устроила пожар, чтобы отделаться от нее. Девочка была эмоционально неустойчивой и склонной к подобным идеям. У матери тоже было не все в порядке с психикой; она вполне могла способствовать подобным параноическим всплескам. Одним словом, Лора умерла жуткой смертью, и можно не сомневаться, что ее последней мыслью было горячее желание отомстить. Как она могла знать, что ее мать тоже погибла в этом пожаре?! «Так вот почему полиция ничего не выяснила про Хейвенсвудов, когда Кэрол наводила справки, — подумал Пол. — Чтобы что-то узнать про семейство Хейвенсвудов, нужно было возвращаться в прошлое столетие. Вероятно, в округе уже и нет сведений за это время».

Впереди из тумана показался медленно ехавший грузовик, и Пол стал его обгонять. В какое-то мгновение грязные брызги из-под колес грузовика забарабанили по боку «Понтиака», и Грейс замолчала, потому что из-за этого шума ее все равно не было бы слышно.

Когда грузовик остался позади, она продолжила:

— С 1865 года стремление отомстить не давало Лоре покоя на протяжении двух, а то и трех жизней. Это — перевоплощение. Пол. Можешь ли ты поверить? Можешь ли ты поверить, что в 1943 году Лора Хейвенсвуд была пятнадцатилетней девочкой по имени Линда Бектерман, которая в ночь накануне своего шестнадцатилетия пыталась убить свою мать, перерожденную Уиллу Хейвенсвуд? Это не выдумка. Линда Бектерман сошла с ума и пыталась зарубить свою мать, но получилось так, что они поменялись ролями и вместо матери погибла девочка. Так что Лоре не удалось отомстить. И можешь ли ты поверить в то, что Уилла вновь жива, и на сей раз это наша Кэрол? И Лора тоже жива.

— Джейн?

— Да.

Вместе Кэрол и Джейн убрались в домике за час пятнадцать минут. Кэрол с радостью отмечала, что девочка оказалась весьма трудолюбивой и получала удовольствие от тщательно выполненной, пусть даже и не очень приятной работы.

Закончив, они в качестве награды налили себе по стакану пепси и уселись в кресла напротив огромного камина.

— Еще рановато готовить ужин, — сказала Джейн. — И сыровато для прогулки. Так в какую игру вы бы хотели поиграть?

— Я с удовольствием поиграю в любую, какая тебе понравится. Посмотри все игры, которые у нас лежат в шкафу, и выбери сама. Но, мне кажется, сначала нам лучше провести лечебный сеанс.

— Мы будем продолжать даже здесь? — спросила девочка с явным беспокойством, которого раньше не наблюдалось, даже в день первого сеанса, позавчера.

— Конечно, нужно продолжать, — ответила Кэрол. — Раз мы уже начали, лучше продолжать работу, пытаясь хоть немного продвинуться дальше.

— Ну... хорошо.

— Давай-ка развернем эти стулья лицом друг к другу.

Пламя метнулось вбок, и на камине возникли пляшущие тени.

На улице дождь беспрерывно шелестел по листве и стучал по крыше, и Кэрол вдруг показалось, что он действительно больше напоминал по звуку огонь, как сказала Джейн, и они словно попали в окружение шипящего и потрескивающего пламени.

На этот раз ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы ввести Джейн в транс. Но, как и во время первого сеанса, девочке понадобилось почти две минуты, чтобы вернуться к тому времени, где ее память оживала. Теперь длительное молчание уже не беспокоило Кэрол.

Наконец девочка заговорила голосом Лоры:

— Мама? Это ты? Это ты, мама?

— Лора?

Глаза девочки были крепко закрыты. Голос звучал тревожно, натянуто.

— Это ты? Мама, это ты? Ты?

— Расслабься, — сказала Кэрол.

Однако вместо этого девочка явно еще больше напряглась. Она несколько ссутулила плечи, сжала коленями стиснутые в кулаки руки. На лбу и в уголках рта появились напряженные морщинки. Сидя в кресле, она подалась немного вперед, в сторону Кэрол.

— Я хочу, чтобы ты ответила на несколько вопросов, — сказала Кэрол. — Но прежде ты должна успокоиться и расслабиться. Делай так, как я тебе говорю. Ты разожмешь свои кулаки. Ты...

— Нет!

Девочка резко открыла глаза. Она вскочила с кресла и, дрожа, встала перед Кэрол.

— Сядь, милая.

— Я не стану делать то, что ты мне говоришь! Мне опротивело тебе подчиняться, мне надоели твои наказания.

— Сядь, — мягко, но настойчиво велела Кэрол.

Девочка сверкнула на нее глазами.

— Ты сделала это со мной, — сказала она голосом Лоры. — Ты послала меня в это жуткое место.

Поколебавшись, Кэрол решила не останавливать ее.

— О каком месте ты говоришь?

— Сама знаешь. Ненавижу тебя.

— Где это жуткое место, о котором ты говоришь? — настойчиво спрашивала Кэрол.

— Подвал.

— А чем же он так ужасен?

Взгляд девочки был полон ненависти. Поджав губы, она зловеще оскалила зубы.

— Лора? Отвечай мне. Чем так ужасен подвал?

Девочка ударила ее по лицу.

Кэрол оцепенела от неожиданности. Удар был таким резким, сильным, неожиданным. В какое-то мгновение она даже не могла поверить, что ее ударили.

Но девочка вновь ударила ее.

И еще. Сильнее.

Кэрол схватила ее за худенькие запястья, но девочке удалось вывернуться. Она ударила Кэрол по ногам и, когда та, вскрикнув, на какое-то мгновение обмякла, попыталась схватить ее за горло. Кэрол, хоть и не без труда, удалось от нее отбиться; она попыталась встать со стула. Толкнув ее назад, Джейн бросилась на нее. Кэрол почувствовала, как девочка укусила ее за плечо, и неожиданно ее смятение переросло в страх. Стул перевернулся, и они обе, размахивая руками, скатились на пол.

Равнина, по которой они ехали, начала переходить в покатые холмы, но до гор было еще далеко.

Если за последние полчаса погода и изменилась, то только в худшую сторону. Дождь шел все сильнее; тяжелые крупные капли падали на асфальт, точно стеклянные, разлетаясь множеством брызг. Стрелка спидометра по-прежнему была на восьмидесяти.

— Перевоплощение, — задумчиво произнес Пол. — Всего несколько минут назад я говорил вам, что сегодня готов поверить чему угодно, но это — что-то непостижимое. Перевоплощение? Откуда же, черт возьми, у вас взялась вся эта теория?