Райчел Мид - Последняя жертва

— Да? А что произойдет, если он не поверит мне?

— Не думаю, что он пойдет на такой риск. Скорее всего, он выйдет вместе с тобой, чтобы самому убедиться, держа в уме, что, если ты солгала, они просто убьют тебя.

Это, похоже, мало помогло — она застонала.

— Ее нельзя посылать туда, — сказала я. — Они поймут, что она алхимик. Они тоже не сотрудничают со стригоями.

Странно, но Дмитрий не учел этого. Мы снова замолчали, а потом совершенно неожиданно выход предложила Сидни.

— Когда я была на заправке, — медленно заговорила она, — то заметила у них в магазинчике полку с косметикой. Думаю, татуировку можно скрыть под пудрой.

Так мы и сделали. Единственная пудра, которую продавали на заправке, не совсем точно совпадала с тоном кожи Сидни, но мы сумели замазать ею татуировку в виде лилии на ее щеке, а волосы зачесали вперед, что тоже немного помогло. Сделав все, что было в наших силах, мы поехали к Доновану.

Это действительно оказалась сильно запущенная часть города. В нескольких кварталах от салона татуировок нам попалось что-то вроде ночного клуба, но в остальном вокруг было пустынно. Я, однако, на эту удочку не попалась. В этом месте точно не стоило гулять ночью в одиночку: только и жди ограбления или чего еще похуже.

Мы ознакомились с районом, и Дмитрий нашел место, показавшееся ему удачным, — узкий проулок через два здания от салона. На одной его стороне возвышалась покосившаяся проволочная ограда, другую представляла собой стена невысокого кирпичного здания. Дмитрий проинструктировал Сидни, каким путем привести к нам стригоя. Она внимательно выслушала его, кивая головой, но я видела в ее глазах страх.

— Ты должна выглядеть так, будто испытываешь благоговение, — объяснил он ей. — Люди, которые служат стригоям, боготворят их и жаждут угодить. Проводя со стригоями много времени, они не так уж боятся их. Отчасти страх, конечно, присутствует, но ты выглядишь слишком испуганной.

Она нервно сглотнула.

— С этим я ничего не могу поделать.

Я сильно переживала за нее. Она считала всех вампиров злобными созданиями, а сейчас мы посылали ее в гнездо худших из них, подвергая огромному риску. Я знала также, что за всю свою жизнь она видела лишь одного живого стригоя, и, что бы ни говорил Дмитрий, встретиться сразу с несколькими — для нее настоящая психическая травма. Если она при виде Донована оцепенеет, все пойдет прахом. Повинуясь порыву, я обняла ее. К моему удивлению, она не сопротивлялась.

— Ты справишься, — сказала я. — Ты сильная… а они слишком боятся Дмитрия. Порядок?

Сделав несколько глубоких вдохов, Сидни кивнула. Мы еще немного подбодрили ее, а потом она свернула за угол здания и исчезла из виду. Я посмотрела на Дмитрия.

— Не исключено, что мы послали ее на смерть.

— Знаю, — с мрачным видом ответил он, — но теперь ничего уже не поделаешь. Лучше займи свою позицию.

С его помощью я забралась на крышу низкого здания. В том, как он поднимал меня, не было ничего интимного, но я ощутила знакомое электрическое покалывание по всему телу — как обычно, когда мы соприкасались. И еще не могла не отметить, с какой легкостью мы действуем вместе. Едва я оказалась наверху, Дмитрий зашагал к противоположной стороне здания, которое обходила Сидни, и спрятался за углом. Теперь оставалось только ждать.

Это было мучительно — и не только потому, что нам предстояла схватка. Я не могла перестать думать о Сидни, о том, что она сейчас делала по нашей просьбе. Моя работа состояла в том, чтобы защищать невинных людей от зла, а не швырять их в самую его гущу. Что, если наш план не сработает? Спустя несколько минут я наконец услышала шаги и бормотание; одновременно меня окатила волна знакомой тошноты. Удалось! Мы вытащили стригоя из его логова.

Как оказалось, не одного. Четыре фигуры обогнули угол здания, Сидни впереди. Когда они остановились, я заметила Донована. Он был выше всех — бывший морой — с темными волосами и бородой, что напомнило мне Эйба. Дмитрий дал мне описание, чтобы я раньше времени не убила его. Приспешники Донована держались позади, все заметно настороже. Я напряглась, крепко сжимая в правой руке кол.

— Беликов? — хрипло окликнул Дмитрия Донован. — Где ты?

— Здесь, — ответил Дмитрий… этим холодным, ужасным голосом стригоя.

Он появился с противоположной стороны здания, держась в тени. Донован слегка расслабился — но даже в темноте понял, что с Дмитрием что-то не так. Донован мгновенно напрягся, внезапно почувствовав угрозу, пусть даже и не понимал ее природу. В то же мгновение один из его спутников вздернул голову.

— Дампиры!

Его насторожили не изменения во внешнем виде Дмитрия, а наш запах, и я мысленно произнесла молитву благодарности за то, что они заметили это так поздно.

Затем я спрыгнула с крыши. Было довольно высоко, но не настолько, чтобы расшибиться. К тому же я рухнула прямо на одного из сопровождающих Донована, свалив его на землю. Я нацелилась колом ему в сердце, но сработали быстрые стригойские рефлексы. Я была легче, и ему не составило труда отпихнуть меня. Что ж, я ожидала этого и сумела устоять на ногах. Краем глаза я заметила, что, следуя нашим инструкциям, Сидни припала к земле и торопливо покидает поле боя. Мы боялись, что она может попасть под «перекрестный огонь», и велели бежать к машине и быть готовой отъехать, если дела пойдут плохо.

Конечно, со стригоями всегда непросто. Донован и второй стригой вместе навалились на Дмитрия, справедливо разглядев в нем главную угрозу. Мой же противник, судя по его клыкастой улыбке, вообще не видел во мне опасности. Он кинулся на меня, и я увернулась, но сначала хорошенько врезала ему по колену. Мой удар не причинил ему особого вреда, но нарушил равновесие. Я снова замахнулась колом и снова была отброшена, сильно ударившись о землю. Цемент оцарапал голые ноги, сдирая кожу. Я очень пожалела, что решила сменить запачканные и порванные джинсы на шорты, которые привезла мне Сидни. Все же, не обращая внимания на боль, я вскочила и бросилась на стригоя со скоростью, которой он не ожидал. И наконец мой кол пронзил его сердце. Удар оказался не настолько силен, как мне хотелось бы, но я сумела загнать кол глубже и прикончить стригоя. Даже не дожидаясь, когда он упадет, я выдернула кол и развернулась к остальным.

Только что закончившаяся схватка протекала молниеносно, но теперь открывшееся глазам зрелище заставило меня остановиться. Точнее, лицо Дмитрия. Ужасающе жестокое. Примерно таким оно было, когда он защищал меня во время моего ареста — это выражение сурового, воинственного бога, свидетельствующее о том, что он может одолеть хоть самого черта. Но сейчас… сейчас его ярость поднялась на совершенно новый уровень. Здесь присутствовало что-то личное, поняла я. Сражение с этими стригоями было не просто способом найти Соню и помочь Лиссе. Это нечто вроде искупления, попытки стереть свое прошлое, уничтожив вставшее непосредственно на его пути зло.