Дин Кунц - Город Ночи

— Может, ему как раз все нравилось.

— Но почему он бил меня, дергал за волосы, щипал за…

— Вы опять это делаете.

— Но я должна с кем-то об этом поговорить! — в раздражении бросила Эрика.

— Тогда говорите со своим отражением в зеркале, миссис Гелиос. Разговор о сексе с мистером Гелиосом не чреват для вас опасностью только с этим собеседником.

— Но какая польза от такого разговора? Зеркало — предмет неодушевленный. Если только оно не волшебное, как в «Белоснежке и семи гномах».

— Когда вы будете смотреть на свое отражение в зеркале, миссис Гелиос, спросите себя, что вы знаете о сексуальном садизме.

Эрика обдумала этот термин.

— Мне кажется, что в полученных мною знаниях об этом ничего не говорится.

— Тогда вам следует заняться самообразованием… и терпеть. А теперь, если это все, прошу меня извинить. У меня еще полно дел.

Тишину в доме нарушало только мягкое постукивание клавиатуры компьютера под ловкими пальцами Викки Чу. Едва она переставала печатать, ни звука не долетало до ее ушей, словно она утрачивала способность слышать.

Легкий ветерок чуть шевелил занавесками, не издавая ни звука. В такую жару не пели птицы. С улицы не доносилось даже шума проезжающих автомобилей.

Викки Чу работала дома, распечатывала кассеты, надиктованные врачами. Домом она называла жилище Карсон О’Коннор, где получала бесплатные кров и стол, приглядывая за братом Карсон, Арни.

Некоторые из ее подруг полагали, что в этом странном соглашении Викки продешевила. Сама же она считала, что ей переплачивают. Потому что Карсон спасла сестру Викки, Лиан. Бедняжке грозил тюремный срок за преступление, которого она не совершала.

Сорокапятилетняя Викки овдовела пятью годами раньше. Своих детей у нее не было, и, живя в доме Карсон, она чувствовала себя членом семьи. Во всяком случае, Арни был ей как сын.

Мальчик-аутист редко доставлял ей какие-то хлопоты. Погруженный в себя, он жил в своем внутреннем мире. Викки готовила ему еду, а в остальном он обслуживал себя сам.

Редко покидал свою комнату, а из дома выходил, лишь когда Карсон хотела взять его с собой. И даже тогда шел с явной неохотой.

Так что Викки могла не волноваться, что он уйдет из дома и заблудится. Реальный мир его не интересовал. Арни вполне хватало внутреннего.

Тем не менее гнетущая тишина начала действовать Викки на нервы, невесть откуда появилась тревога, усиливающаяся в паузах между печатанием.

Наконец она встала из-за стола и пошла проведать Арни.

Комната Викки на втором этаже была достаточно просторной, но апартаменты Арни, по другую сторону коридора, по площади превосходили ее как минимум в два раза. Между двумя спальнями убрали перегородку, чтобы обеспечить требуемые ему размеры помещения, к которому примыкала отдельная маленькая ванная.

Кровать и тумбочку сдвинули в угол. В изножье, на тумбе с колесиками, стояли телевизор и DVD-плеер.

Большую же часть комнаты занимал замок. Четыре низких столика образовали платформу восемь на двенадцать футов, на которой Арни и возвел чудо-замок из конструктора «Лего».

Редко кто из двенадцатилетних мальчиков мог построить модель замка без конкретного плана, но Арни сотворил шедевр: стены и равелины, валы и парапеты, башни, казармы, часовня, оружейные склады, даже кузница, другие затейливые здания внутри крепостных стен. Замок этот, раскинувшийся на площади в девяносто шесть квадратных футов, казался Арни защитой от пугающего мира.

Мальчик сидел на офисном стуле на колесиках, как бывало, когда он достраивал замок или просто мечтательно смотрел на него. Любому, кроме Арни, могло показаться, что строительство закончено, но Арни придерживался иного мнения: работал над замком каждый день, что-то добавлял, что-то улучшал.

В свои двенадцать лет Арни выглядел моложе. Он был хрупким и бледным, как скандинавский ребенок в конце длинной, темной зимы.

Он не смотрел на Викки. Прямой визуальный контакт пугал его, и он не любил, когда к нему прикасались.

Однако была в нем какая-то мягкость, какая-то застенчивость, которые трогали ее душу. Опять же, Арни знал о мире и людях гораздо больше, чем она могла подумать, когда впервые его увидела.

В один из плохих для нее дней, когда Викки особенно остро недоставало Артура, ее умершего мужа, пусть она открыто и не выдавала своего горя, Арни почувствовал, что с ней происходит, и проговорил, не глядя на нее: «Ты одинока в той степени, насколько тебе этого хочется, и он бы не хотел, чтобы ты чувствовала себя одинокой».

И хотя она попыталась втянуть Арни в разговор, больше он тогда ничего не сказал.

В тот день она впервые столкнулась с этим загадочным аспектом аутизма, свойственным не только Арни. Она не могла пробиться сквозь стену, которой он отгородился от окружающего мира, а вот он мог высунуться из-за этой стены и утешить ее.

До того момента она просто хорошо относилась к мальчику. После него — полюбила.

И теперь, наблюдая, как он строит замок, Викки сказала:

— Мне кажется, он идеальный… и тем не менее ты находишь возможность улучшить его.

Мальчик ничем не показал, что знает о ее присутствии, однако она не сомневалась, что он ее услышал.

Арни она нашла там, где и ожидала найти, и в полной безопасности. Однако тишина, царящая в доме, не была мирной. Наоборот, казалась затишьем перед бурей. Словно над ними нависла беда.

Карсон сказала, что они с Майклом расследуют дело, которое могло аукнуться дома, и предупредила Викки быть начеку. Поэтому она заперла двери, парадную и черного хода, и закрыла все окна первого этажа.

И хотя она знала, что не пропустила ни один шпингалет или задвижку, тишина, царившая внизу, звала ее, требовала все перепроверить.

Викки спустилась по лестнице, заглянула в гостиную, спальню Карсон, ванную, кухню, проверила все двери и окна. Нашла, что все надежно заперто.

Из-за штор и жалюзи в комнатах первого этажа царил сумрак. Входя в каждую комнату, Викки зажигала свет, уходя — гасила.

На первом этаже кондиционер был только в спальне Карсон. Закрепленный болтами, встроенный в окно. Вытащить его, чтобы влезть в образовавшуюся брешь, не подняв шума, не представлялось возможным. В этот момент кондиционер был выключен, как и точно такие же в комнатах Арни и Викки. Включали их только ночью.

С закрытыми окнами в комнатах нижнего этажа было жарко. На кухне она открыла дверцу верхней морозильной камеры холодильника. Не потому, что хотела что-то взять: чтобы обдать лицо холодным воздухом.

Вернувшись в свою комнату на втором этаже, она поняла, что тишина в доме по-прежнему не дает ей покоя. Викки она напоминала занесенный топор, который в любой момент может опуститься ей на шею.