Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

— Давайте не сходить с ума.

Он расстегнул пояс пальто и поднял руки, сдаваясь. Рубашки на нем не было. В левом соске у него было серебряное кольцо, и в край пупа было продето такое же.

Я от этого зрелища вздрогнула.

— Я думала, что серебро раздражает ликантропа, как аллерген.

— Оно жжет, — сказал он с какой-то хрипотцой.

— И это хорошо? — спросила я.

Габриэль медленно опустил руки и движением плеч сбросил пальто. При этом он медленно поворачивался, материя падала изящно, как в стриптизе. Когда пальто соскользнуло с рук, Габриэль резко извернулся и в конце поворота метнул пальто в меня. Я отбила его в сторону, и в этом была моя ошибка.

Он уже навалился на меня, прижимая телом к полу. У меня руки оказались прижаты к груди, спутанные тканью пальто. «Файрстар» оказался под животом Габриэля. Я потянулась за браунингом, и рука Габриэля разорвала ткань, как бумагу, и вырвала пистолет у меня прямо из-под руки. И он чуть было не оторвал мне и кобуру вместе с рукой. На секунду вся левая рука у меня превратилась в полосу боли. Когда к ней вернулась чувствительность, браунинга не было, и с высоты нескольких дюймов на меня смотрело лицо Габриэля.

Он заерзал бедрами, вдавливая «файрстар» в нас обоих. Ему это должно было быть больнее, чем мне.

— Больно? — спросила я, и голос у меня оказался неожиданно спокойный.

— А я люблю боль, — ответил он, высунул язык и кончиком его лизнул меня поперек рта, потом засмеялся. — Ты сопротивляйся, толкайся ручками.

— Ты любишь боль? — спросила я.

— Да.

— Тогда тебе это понравится. — И я ткнула ножом ему под ложечку. Он издал нечто среднее между уханьем и вздохом, по всему его телу прошла дрожь. Он вскинулся, прогнувшись в талии, нижней частью тела прижимая меня к полу, будто выполнял облегченные отжимания.

Я приподнялась за ним, вгоняя лезвие вверх сквозь рвущиеся мышцы.

Габриэль рвал пальто в клочья, но не пытался схватить нож. Он охватил меня руками с двух сторон, глядя на нож и мои окровавленные руки.

Опустив лицо мне в волосы, он чуть обмяк, и я думала, он теряет сознание. А он шепнул:

— Глубже!

— О Боже мой!

Лезвие было почти у основания грудины. Еще один рывок вверх — и оно пройдет в сердце.

Я откинулась на пол, чтобы получить более удобный угол для смертельного удара.

— Не убивай его, — сказала Райна. — Он нам нужен.

Нам?

Нож был на пути к сердцу, когда Габриэль скатился с меня неуловимо быстрым движением и оказался на спине на полу чуть поодаль. Он очень часто дышал, грудь его вздымалась и опадала. По голой коже текла кровь. Глаза были закрыты, а губы кривились в полуулыбке.

Будь он человеком, он бы умер в эту же ночь. А так — лежал на ковре и улыбался. Потом повернул голову набок и открыл глаза. Их странный взгляд был направлен на меня.

— Это было чудесно.

— Господи ты Боже мой, — произнесла я и встала, опираясь на кушетку. Меня покрывала кровь Габриэля, а на ноже она запеклась коркой.

Каспар сидел на кушетке, забившись в угол, и смотрел на меня вытаращенными от страха глазами. Мне трудно было бы его осудить.

Я вытерла лезвие и руки о черное покрывало.

— Спасибо за помощь, Жан-Клод.

— Мне сказали, что вы теперь доминант, ma petite. В борьбу за главенство среди доминантов вмешиваться не полагается. — Он улыбнулся: — Кроме того, моя помощь вам не была нужна.

Райна опустилась возле Габриэля, склонила лицо к его кровоточащей ране и стала лизать медленными, длинными проходами языка. И горло ее вздрагивало при каждом глотке.

Нет, меня не стошнит! Не стошнит. Я поглядела на Каспара:

— Вы-то что делаете с этими двумя?

Райна подняла окровавленное лицо.

— Каспар наш образец.

— В каком смысле?

— Он умеет перекидываться туда и обратно сколько хочет, не впадая в забытье. И мы используем его для проверки потенциальных актеров наших фильмов. Проверяем, как кто реагирует на изменение в разгаре процесса.

Нет, меня определенно стошнит.

— Только не говори мне, что изменение во время полового акта используется как экранная проба!

Райна склонила голову набок, провела языком по губам, пролизав чистый от крови круг.

— Ты знаешь про наш маленький кинобизнес?

— Да.

— Странно, что Ричард тебе сказал. Он наших развлечений не одобряет.

— Вы участвуете в фильмах?

— Каспар на экране не появляется, — сказала Райна, вставая и подходя к кушетке. — Маркус никого не заставляет. Но Каспар помогает нам в подборе актеров. Правда, Каспар?

Он кивнул. Глаза его не отрывались от ковра, чтобы не видеть Райны.

— А почему вы пришли сюда? — спросила я.

— Жан-Клод нам обещал несколько вампиров для следующего фильма.

— Это правда? — спросила я.

Лицо Жан-Клода было абсолютно спокойным — прекрасное, но непроницаемое.

— Роберта надо наказать.

При этом изменении темы я скривилась.

— Гроб уже занят.

— Всегда есть свободные гробы, Анита.

Роберт пополз вперед.

— Мастер, простите меня! Простите! — Он не касался Жан-Клода, но подполз вплотную. — Мастер, я не вынесу этого ящика! Умоляю вас, Мастер!

— Вы сами боитесь Райны, Жан-Клод, так чего же вы хотите от Роберта?

— Я не боюсь Райны.

— Пусть так, но Роберт ей не противник, и вы это знаете.

— Наверное, вы правы, ma petite.

Роберт глянул вверх, на его красивом лице мелькнула надежда.

— Спасибо вам, Мастер! — Он повернулся ко мне. — Анита, спасибо тебе.

— Возьмите Роберта для своего следующего фильма, — сказал Жан-Клод.

Роберт обхватил его ногу.

— Мастер, я прошу…

— Перестаньте, Жан-Клод, не отдавайте ей Роберта!

Райна плюхнулась на кушетку между мной и Каспаром. Я встала. Она обняла Каспара за плечи, и он сжался.

— Он достаточно красив. А вампир может выдержать очень сильное наказание. Нам более чем подходит, — сказала она.

— Вы их видели только что, — сказала я. — Вы действительно поступите так со своим подданным?

— Пусть Роберт сам решит, — сказал Жан-Клод. — Ящик или Райна?

Роберт посмотрел на ликантропшу. Она улыбнулась ему окровавленным ртом.

Опустив голову, Роберт кивнул.

— Только не ящик. Все что угодно, только не ящик.

— Я ухожу, — объявила я. Хватит с меня на сегодня межпротивоестественной политики.

— Ты не хочешь посмотреть на представление? — спросила Райна.

— Кажется, я его уже видела, — ответила я.

Райна швырнула шляпу Каспара через всю комнату.

— Раздевайся, — велела она.

Я сунула нож в ножны и подобрала браунинг с ковра, куда его отбросил Габриэль. Я была вооружена, не важно, был ли от этого какой-либо толк.

Каспар остался сидеть на кушетке. Его белая кожа вспыхнула розовыми пятнами. Глаза заблестели — злобно, загнанно.

— Еще когда ваши предки не открыли эту страну, я был принцем!