Стивен Кинг - Мешок с костями

Солнце ослепило меня. Я закрыл глаза, застонал, словно от тяжелого похмелья. Потом открыл глаза, прикрыв их руками, дал им время привыкнуть к яркому свету, медленно убрал руки, огляделся. Я лежал в коридоре второго этажа, под сломанным кондиционером. На нем до сих пор висела записка миссис Мизерв. У двери моего кабинета на полу стояла моя зеленая «Ай-би-эм» с вставленным в каретку листом бумаги. Я посмотрел на ноги: грязные. К ступням прилипли сосновые иголки, один палец поцарапан. Я поднялся, меня качнуло (правая нога затекла), оперся рукой о стену. Оглядел себя. Те же трусы, в которых я ложился спать, и вроде бы никаких пятен. Я оттянул резинку, заглянул внутрь. Крантик на обычном месте, такой же, как всегда, маленький и мягкий, свернувшийся, спящий в постельке из волос. Если ночью он и буянил, то не оставил следов.

— Я ведь уверен, что буянил, — просипел я. Смахнул со лба пот. Жарко.

Тут я вспомнил про пропитанную кровью простыню в северной спальне, про набивную игрушку, лежащую посреди кровяной лужи. По телу пробежала дрожь. Даже кошмарным сном это не назовешь, уж очень реальными были ощущения, совсем как в детстве, когда я, болея свинкой, метался в горячечном забытьи.

Я дотащился до лестницы, начал спускаться, крепко держась за перила, боясь, что подогнется затекшая нога. Внизу оглядел гостиную, словно видел ее впервые, и направился в коридор северного крыла.

Несколько мгновений я постоял перед приоткрытой дверью в спальню, не решаясь распахнуть ее и войти. Меня сковал страх, а в голове вертелся эпизод из сериала «Альфред Хичкок представляет». О мужчине, который в приступе белой горячки душит жену. Приходит в себя, целых полчаса ищет ее и наконец находит в кладовой, с посиневшим лицом и выпученными глазами. В последнее время я общался лишь с одним ребенком, играющим в набивные игрушки — Кирой Дивоур, но она сладко спала в своей кроватке, когда я простился с ее матерью и поехал домой. Можно конечно думать, что я вновь съездил на Уэсп-Хилл-роуд, возможно, в одних трусах, что я…

Что? Изнасиловал женщину? Привез ребенка сюда?

Во сне?

Целика ли разница — пройти тридцать ярдов по лесу или проехать пять миль…

Я не собирался стоять и слушать, как у меня в голове препираются голоса. Если я не сошел с ума, а я полагал, что нет, то они, слушай я их, точно довели бы меня до дурдома, и очень быстро. Поэтому я протянул руку и толкнул дверь.

На мгновение я увидел красное, похожее на осьминога пятно на кровати, так глубоко засел во мне ужас, вызванный ночным кошмаром. Потом я закрыл глаза, открыл, пригляделся. Смятые простыни, нижняя практически сорвана с матраца. Я видел атлас обивки. Одна подушка — у дальнего края изголовья. Вторая — у ближнего изножья. Коврик, связанный Джо, сдвинут в сторону, стакан с водой на прикроватном столике перевернут. В спальне то ли дрались, то ли трахались, но никак не убивали. Ни тебе крови, ни набивной игрушки с черным мехом.

Я опустился на колени и заглянул под кровать. Ничего, даже катышков пыли, спасибо Бренде Мизерв. Я посмотрел на нижнюю простыню, провел по ней рукой, потом расправил, зацепил эластичные ленты за края матраца. Великое изобретение, эти простыни. Если бы Медаль свободы note 83 Note83 Высшая награда США для гражданских лиц, которой награждаются как за существенный вклад в обеспечение национальной безопасности, так и за достижения в общественной и культурной жизни. Учреждена в 1945 г. С 1963 г, по решению президента Кеннеди получила название «Президентская медаль свободы». присуждали женщины, а не горстка политиканов, которые никогда в жизни не застилали кровать и не стирали белье, парень, который придумал такие простыни, точно получил бы награду. На торжественной церемонии в Розовом саду Белого дома.

Натянув простыню, я вновь оглядел ее. Никакой крови, ни единого пятнышка. Нет и пятен от спермы. Первой я увидеть и не ожидал (во всяком случае, убеждал себя в этом), а вот как насчет второй? Сон, который я видел, по идее не мог не закончиться поллюцией: я одновременно трахал двух женщин, а третья ублажала меня рукой. Я подумал, что этим утром я чувствовал себя примерно так же, как и после бурных ночей с Джо. Однако если фейерверк был, то где сгоревший порох?

— Скорее всего в студии Джо, — поделился я своей догадкой с пустой, залитой солнечным светом комнатой. — Или на тропе между домом и студией. Радуйся, что ты не кончил в Мэтти Дивоур, дружище. Только романа с молоденькой вдовой тебе и не хватало.

Но какая-то часть моего сознания с этим не согласилась. Она как раз считала, что именно Мэтти Дивоур мне и нужна. Но я не трахался с ней прошлой ночью, как не трахался с моей умершей женой на плоту, покачивающемся на воде, и Сара Тидуэлл не гоняла мне шкурку. Теперь, когда я убедился, что не убивал малышку, мысли мои вернулись к пишущей машинке. Зачем я притащил ее в дом? С какой стати?

Старичок, что за глупый вопрос? Моя жена могла иметь от меня секреты, возможно, даже завела любовника: в доме могли обретаться призраки; живущий в полумиле к югу богатый старик с удовольствием свернул бы мне шею; в подвале, при желании, я нашел бы несколько набивных игрушек. Но все это отошло на задний план. Я стоял, залитый падающим через окно солнечным светом, смотрел на собственную тень, протянувшуюся по полу и захватывающую часть дальней стены, а в голове у меня крутилось: во сне я сходил в студию моей жены и принес старую пишущую машинку, и тому есть только одно и единственное объяснение.

Я прошел в ванную, потому что первым делом хотел смыть с тела пот и грязь — с ног. Протянул руку, чтобы включить душ, и замер, увидев, что ванна наполнена водой. То ли я по какой-то причине наполнил ее, когда ходил во сне… то ли это сделали без меня. Я хотел вытащить затычку, вновь замер, вспомнив, как на обочине Шестьдесят восьмого шоссе ощутил во рту вкус холодной воды. И понял, что жду повторения. Не дождался, вытащил затычку и включил душ.

Я мог бы снести «селектрик» вниз, даже поставить на террасе, которую обдувал ветерок с озера, но не стал этого делать. Раз уж во сне я донес ее до дверей моего кабинета, значит, и работать мне предстояло в моем кабинете… если б я смог работать. А если бы смог, то работал бы при любой температуре, даже если б воздух прогрелся до пятидесяти градусов (а к трем часам дня он так и прогревался).

В листке, вставленном в каретку, я узнал розовый дубликат счета из магазина фототоваров «Щелк!». Находился он в Касл-Роке, и каждое лето Джо покупала там все расходные материалы. Я вставил его в каретку обратной стороной и шрифтом «курьер» напечатал имена всех дам, с которыми имел дело прошлой ночью:

Джо Сара Мэтти Джо Сара Мэтти