Джо Хилл - Рога

Теперь нужно было перестать дрожать. Иг откинул сиденье, выключил мотор, достал ветровку и накрыл себе ноги. Он слушал, как дождь все тише и тише стучит по крыше «гремлина», сила капель почти уже иссякла.

Он закрыл глаза, расслабившись под глухой стук дождя, и больше их не открывал до семи утра, когда между деревьями стало пробиваться солнце.

Торопливо вернувшись домой, он бросился под душ, оделся и собрал свой багаж. Не так он собирался уезжать из города. Его мать, отец и Вера вместе завтракали в кухне, и родителям было вроде бы забавно смотреть, как он растерянно мечется. Они не спрашивали, где он был этой ночью, они думали, что и сами это знают. У Ига не было ни духа, ни времени рассказать, что случилось. На лице его матери играла хитрая ухмылка, и Иг предпочитал, чтобы она ухмылялась, чем смотрела бы на него с жалостью. Терри тоже был дома — летний перерыв у его программы — и давно обещал, что отвезет Ига в аэропорт Логан, но он еще не вставал. Вера сказала, что он всю ночь гулял со своей старой компанией и вернулся домой только после восхода. Вера слышала, как подъехала машина, и выглянула как раз тогда, когда Терри тошнило во дворе.

— Жаль, что он дома, а не где-нибудь там в Лос-Анджелесе, — сказала бабушка. — Папарацци прозевали роскошный снимок. Телевизионная звезда подкармливает своим ужином розовые кустики. Прямо для журнала «Пипл». Он даже был одет не в ту одежду, в которой выходил из дома.

Лидия Перриш находила все это не таким уж забавным и беспокойно ковырялась в своем грейпфруте. Отец Ига откинулся на спинку стула и взглянул сыну в лицо.

— Иг, с тобой все в порядке? Ты выглядишь не совсем здоровым.

— Пожалуй, Терренс не был единственным, кто прошлой ночью достойно потратил свои деньги, — сказала Вера.

— Так ты готов уже ехать? — спросил Деррик. — Я оденусь за десять минут. Довезу тебя сам.

— Сиди дома и спокойно завтракай, а я уже двинусь, пока не опоздал. Скажи Терри, я надеюсь, никто не умер, и я позвоню ему из Англии.

Иг со всеми поцеловался, сказал, что он их любит, и вышел в утреннюю прохладу; на траве блестели капельки росы. Шестьдесят миль, отделявшие его от Логана, он проехал за сорок пять минут. Машин на дороге совсем не было, кроме нескольких последних миль, когда он миновал ипподром «Суффолк-даунс» и спускался с холма, на котором стоял тридцатипятифутовый крест. На какое-то время Иг увяз в цепочке грузовиков, ехавших в тени этого креста. В остальном мире царило лето, но здесь была уже поздняя осень, и его ненадолго пробрала дрожь. У него мелькнула странная путаная мысль, что этот крест называется крестом Дона Орсильо, только это не могло быть правдой. Дон Орсильо играл в бейсбол за «Ред сокс».

На дорогах было пусто, но в терминал «Бритиш эруэйз» набилось народу — не продохнуть, а Игов билет был второго класса Он утомительно долго стоял в очереди. Зал регистрации оглашался гулкими голосами, дробным стуком шпилек по мраморному полу и совершенно неразборчивыми объявлениями, звучавшими из динамиков. Он сдал багаж и стоял в очередной очереди, на контроль безопасности, когда скорее почувствовал, чем услышал сзади какое-то волнение. Иг оглянулся и увидел, как люди пропускают вперед в его направлении группу полицейских в бронежилетах и шлемах, вооруженных автоматами М16. Один из полицейских делал рукой какие-то знаки, указывая на очередь.

Когда Иг от них отвернулся, он увидел других полицейских, идущих с противоположной стороны. Они брали его в клещи. Иг подумал, не хотят ли они выдернуть кого-нибудь из очереди. Видимо, кто-то ожидавший посадки на самолет оказался у Большого Брата в списке опасных личностей. Иг повернул голову, чтобы взглянуть через плечо на полицейских, приближающихся сзади. Они шли, уставив стволы автоматов в пол, визоры их шлемов были опущены на глаза. И все они смотрели на его часть очереди. Их автоматы вызывали страх, но страх гораздо меньший, чем мертвое, тупое выражение их лиц.

А потом он заметил еще одну вещь, самую забавную. Главный офицер, тот, который жестикулировал, приказывая своим подчиненным рассредоточиться и перекрыть все выходы, — временами у Ига возникало безумное ощущение, что этот мужик указывает на него.

Иг остановился, едва войдя в «Бездну», и стал ждать, пока глаза его приспособятся к пещерному мраку, к месту, освещенному только экранами телевизоров и игральными автоматами. У бара сидела парочка, их фигуры казались слепленными из тьмы. Парень с фигурой культуриста орудовал за стойкой, сейчас он вешал на крючки перевернутые пивные кружки. Иг узнал в нем вышибалу, выгнавшего его из «Бездны» в тот вечер, когда Меррин была убита.

Больше в заведении не было никого. Ига это радовало. Он не хотел, чтобы его увидели. Ему хотелось просто получить ланч, даже его не заказывая, никому ничего не говоря. Он пытался придумать какой-нибудь способ сделать так, чтобы это вышло автоматически, но в это время негромко заворковал его мобильник.

Звонил Терри. Тьма, окружавшая Ига, напряглась, словно мускул. Одна уже мысль о разговоре с братом переполнила Ига ненавистью и ужасом. Он не знал, что он скажет, что он может сказать. Он держал телефон в ладони, глядя, как тот звонит, и в конце концов звонки прекратились.

И тут же стал гадать, да знает ли Терри, в чем признался брату какие-то минуты назад? Были и другие обстоятельства, которые Иг мог прояснить, ответив на звонок. Например: нужно ли для воздействия на людей, чтобы рога было видно? Как знать, а вдруг можно вести с человеком по телефону вполне нормальную беседу. А еще он гадал, мертва ли Вера, не стал ли он действительно убийцей, каким все они его считали.

Нет. Он не был готов выяснить это, еще не был. Ему было нужно какое-то время побыть в одиночестве, в темноте и неведении.

Ну конечно , издевательски прозвучал у него в голове его собственный голос. Именно так ты провел последние двенадцать месяцев. Что там еще один день?

Когда глаза Ига привыкли к полумраку «Бездны», он обнаружил пустую угловую кабинку, где кто-то ел пиццу, возможно — с детьми. Иг обратил внимание на пластиковые чашки с коленчатыми соломинками. Несколько ломтиков пиццы остались недоеденными, и, что важнее, родитель, руководивший этим выходом в свет, оставил полстакана светло-желтого пива. Иг скользнул в эту кабинку, скрипнув обивкой кресла, и глотнул из стакана. Пиво было теплое. По всему, что он знал, последний человек, пивший из этого стакана, мог иметь гангренозный стоматит, а вдобавок и острый гепатит. После того как ты отрастил на висках рога, было несколько глупо относиться к бациллам и вирусам со слишком большой серьезностью.

Дверь на кухню резко распахнулась, и из белого кафельного пространства, ярко освещенного лампами дневного света, во тьму зала прошла официантка; держа в одной руке бутылку чистящего средства а в другой тряпку, она направилась прямо к нему.