Йон Линдквист - Впусти меня

— Слушай, мы тут с мамой поговорили… Может, приедешь ко мне на выходные?

— Мм…

— Заодно поговорим про это… ну и про все остальное.

— Прям на эти выходные?

— Ну да. Если, конечно, хочешь.

— Да, но у меня вообще-то… А что если я приеду в субботу?

— Или в пятницу вечером.

— Не, лучше в субботу. В субботу утром.

— Ладно, договорились. Я тогда вытащу утку из морозилки.

Оскар поднес губы к самой трубке и прошептал:

— Только без дроби!

Папа рассмеялся.

Прошлой осенью, когда Оскар навещал отца, он сломал зуб о кусок свинца, застрявший в тушке птицы. Маме они сказали, что это был камушек в картошке. Оскар обожал морскую дичь, но мама считала, что убивать беззащитных птичек — это «невероятная жестокость». Расскажи они, что он сломал зуб об орудие убийства, она могла навсегда запретить подобную еду.

— Специально проверю, — ответил папа.

— Как мопед, на ходу?

— Да. А что?

— Так, просто вспомнилось.

— Ясно. Ну, вообще-то здесь как раз снегу навалило, можем прокатиться.

— Хорошо.

— Ладно, до субботы. Ты на десятичасовом приедешь?

— Да.

— Я тебя тогда встречу. На мопеде. Машина чего-то барахлит.

— Ага. Хорошо. Маму дать?

— Да нет… Расскажи ей, как мы договорились.

— Мм. Ладно, пока.

— Пока!

Оскар положил трубку. Немного посидел, представляя себе, как все будет. Значит, они поедут кататься на мопеде. Это здорово. Оскар надевал короткие лыжи, к мопеду привязывалась веревка с деревянной палкой на конце. Оскар брался за нее обеими руками, после чего они гоняли по деревне, как мастера спорта по водным лыжам. А потом утка с рябиновым желе. И всего один вечер без Эли.

Он зашел к себе, сложил в сумку спортивную форму и нож — возвращаться домой до встречи с Эли он не собирался. У него был план. Когда он уже стоял в коридоре, застегивая куртку, из кухни вышла мама, вытирая перепачканные мукой руки о передник.

— Ну? И что он сказал?

— Я к нему поеду в субботу.

— Так. А про эту историю что-нибудь сказал?

— Мам, мне пора на тренировку.

— Что, совсем ничего?

— Да сказал, сказал, мам, мне пора идти!

— Куда?

— В бассейн.

— В какой еще бассейн?

— Ну в наш, возле школы. Тот, что поменьше.

— И что ты там будешь делать?

— У меня тренировка. Я буду в половине девятого. Или в девять. Я потом с Юханом встречаюсь.

У мамы был расстроенный вид. Не зная, куда деть свои мучные руки, она засунула их в большой карман на переднике.

— А-а-а. Ну ладно. Только смотри, осторожнее. Не поскользнись там в бассейне или еще что. Шапка с собой?

— Да, да!

— Вот и надень, хотя бы после бассейна — на улице мороз. А то выскочишь с мокрой головой и…

Оскар шагнул к ней, быстро поцеловал в щеку, бросил: «Пока!» — и вышел. Оказавшись на улице, он покосился на свои окна. Мама стояла там, все еще держа руки в кармане передника. Оскар помахал. Мама медленно подняла руку и помахала в ответ.

Он плакал всю дорогу на тренировку.

Вся компания собралась на лестничной площадке у квартиры Гёсты. Виржиния с Лакке, Морган, Ларри, Карлссон. Никто не решался нажать на кнопку звонка, поскольку именно позвонившему пришлось бы излагать суть дела. Еще с лестницы они ощущали слабый запах, насквозь пропитавший Гёсту. Запах мочи. Морган пихнул Карлссона в бок и что-то пробормотал. Карлссон приподнял шерстяные наушники, которые носил вместо шапки, и переспросил:

— Что?

— Говорю, может, снимешь уже? Выглядишь как идиот.

— Ну, это ты так считаешь.

Он все же снял наушники, запихнул их в карман пальто и сказал:

— Ларри, давай. Это ж ты увидел.

Ларри вздохнул и позвонил в дверь. Из-за двери раздалось злобное мяуканье, а затем мягкий шлепок, будто что-то упало на пол. Ларри прокашлялся. Все это ему не нравилось. Он чувствовал себя как последний легавый с целой делегацией за спиной, не хватало только пистолетов. Из квартиры послышались шаркающие шаги, затем голос: «Как ты, милая?»

Дверь открылась. Из квартиры пахнуло мочой, и Ларри задержал дыхание. Гёста стоял в дверях, одетый в поношенную рубашку и жилетку с бабочкой. Бело-рыжий полосатый кот свернулся клубком у него на руках.

— Да?

— Здорово, Гёста, как жизнь?

Гёста моргал, обводя их взглядом. Он явно уже хорошенько выпил.

— Да ничего.

— Мы тут это… поговорить пришли… Слыхал, что случилось?

— Нет.

— Юкке нашли. Сегодня.

— Да-а? А-а-а. Вот как.

— И тут, значит, такое дело…

Ларри повернулся к остальным, ища поддержки, но, кроме подбадривающего жеста Моргана, ничего не последовало. Ларри чувствовал себя чиновником, выдвигающим ультиматум. Но другого выхода не было, как ни крути. Он спросил:

— Можно войти?

Он думал, Гёста запротестует — вряд ли он привык к тому, чтобы в его квартиру вваливались пятеро. Но Гёста только кивнул и отошел на пару шагов в коридор, пропуская их.

Ларри на секунду замешкался; запах, доносившийся из квартиры, был просто невыносим, липким облаком витая в воздухе. Пока он топтался на пороге, Лакке прошел внутрь, за ним последовала Виржиния. Лакке почесал кота на руках у Гёсты за ухом.

— Красавец! И как его зовут?

— Ее. Фисба.

— Красивое имя. А Пирам [29] Пирам и Фисба — легендарная вавилонская пара, история которой имеет нечто схожее с историей шекспировских несчастных влюбленных. у тебя тоже есть?

— Нет.

Один за другим они вошли в квартиру, стараясь дышать через рот.

Несколько минут спустя они оставили попытки перебороть вонь, перестали задерживать дыхание и постепенно свыклись с запахом. Коты были согнаны с диванов и кресел, из кухни принесли пару стульев, спиртное и стаканы, и, немного поболтав о котах и погоде, Гёста наконец произнес:

— Так, говорите, Юкке нашли?

Ларри залпом опрокинул в себя содержимое стакана. Теплота, разлившаяся в животе, придала ему смелости. Он налил себе еще и ответил:

— Ага. Возле больницы. Вмерзшим в лед.

— В лед?!

— Да. Там сегодня такой цирк устроили. Я пошел Херберта навестить — не знаю, знакомы ли вы, ну да ладно… короче, выхожу я — а там тебе и полиция, и «скорая», потом пожарники подкатили…

— Там что, и пожар был, что ли?

— Нет, но его же пришлось изо льда вырубать. Ну, то есть тогда я еще не знал, что это он, но, когда они вытащили его на берег, я узнал его по одежде — лицо-то… ну, короче, там все замерзло, не узнать, а вот одежда…

Гёста поводил рукой по воздуху, будто гладя большую невидимую собаку.

— Постой… он что, утонул? Ничего не понимаю…

Ларри отхлебнул из рюмки, вытер ладонью рот.

— Нет. Полицейские тоже так решили. Поначалу, насколько я понимаю. Стояли себе сложа руки, пока медики возились с каким-то пацаном, у которого из башки кровь шла, так что…