Алексей Атеев - Дно разума

– Дрянь какая-то…

– Сам ты дрянь! Всю жизнь мне помогало, и теперь поможет.

– Ну смотри.

– Смотрю, смотрю…

Скок открыл люк в полу и полез в погреб.

– Ты куда? – спросила мать.

– За капустой.

– Нет там никакой капусты. Зачем мне она?

Но Скок не слушал. В погребе пахло гнилой картошкой и прелью. Он чиркнул спичкой, зажег стоявший на притолоке огарок. Вот и бочка. Она и вправду пуста. Тем лучше. Он отодвинул бочку в сторону, нагнулся, вынул деревяшку и достал из тайника тяжелый сверток.

Вот они, родимые!

Оба пистолета были завернуты в промасленную ветошь и сами сплошь покрыты жирным солидолом.

– Ты чего там рылся?

– Игрушки искал.

– Какие еще игрушки?

Скок сел за стол и стал разглядывать оружие. На стальной поверхности не было заметно ни единого пятнышка ржавчины. Скок вытащил обойму из «парабеллума», затем оттянул раму затвора и спустил курок. Раздался сухой щелчок.

– Чего там у тебя?

– Говорю же: игрушки. С детских лет сохранились.

Мать привстала.

– А-а, пистолеты…

– Точно, мамаша.

– Зачем они тебе?

– Пострелять маленько хочу.

– Кончай эту дурь. Снова в тюрягу загремишь.

– Если с умом, не загремлю.

– С умом… Ты и раньше все делал «с умом», да у тех, которые тебя прихватили, видать, ума побольше твоего.

Скок засунул обойму на место и стал разглядывать «наган». В барабане имелось всего три патрона. Он вытащил их и нажал на крючок. Щелчок показался ему громче, чем у «парабеллума». Оба пистолета выглядели вполне исправно. Итак, он вооружен. Теперь нужно искать объект.

Скок встал из-за стола и взглянул на мать.

– Ладно, мамаша, пойду я… Ты давай выздоравливай. Я на днях еще забегу тебя проведать. И ешь, а то загнешься не от болезни, а с голодухи. За тобой хоть кто-нибудь присматривает?

– Маруся-соседка раз в день заходит.

– Вот и хорошо.

– А у тебя-то как дела?

– Помаленьку, мамаша. Пашу на мартене, живу в общаге.

– А пистолеты тебе на кой черт?

– Пока точно не знаю. Есть одна задумка…

– Ты уж осторожней, смотри.

– Постараюсь.

Теперь, ощутив в руках оружие, Скок окончательно созрел. Он по-прежнему ходил на смену, кидал лопатой раскислитель, шутил с товарищами по бригаде, случалось, выпивал с ними после работы, но голова его была занята лишь одним: где найти подходящий объект для нападения?

Вначале он присматривался к инкассаторам. Под вечер те подъезжали к магазинам на такси, один оставался в машине, а другой забегал внутрь с черного хода и спустя пять минут быстро садился в такси, сжимая в руках брезентовую сумку.

«Сколько в ней денег? – кумекал Скок. – Тысячи три, четыре…» Нет, это не та сумма, ради которой можно решиться на налет. А где найти больше? Конечно, в цех для выдачи зарплаты привозят значительно большие суммы, но там грабить кассира, по сути, безрассудно. Куда бежать? Кругом завод. Тут же перекроют проходные, а если лезть через стену – заметят. Остается искать лаз или дыру в стене. Однако Скок и сам понимал: совершать налет на территории завода в высшей степени глупо. Поэтому он искал иную цель. Как ни странно, с выбором помогла Лена. Скок продолжал встречаться с девушкой, и однажды та сообщила ему, что матери по итогам полугодия должны выплатить весьма приличную премию.

– Вся фабрика получит, – рассказывала девушка. – Потому что ее коллектив план перевыполнил на сколько-то там процентов. В расчет и дадут. Мама обещала выделить мне сотню от своих доходов.

– А когда расчет? – как бы невзначай спросил Скок.

– Как обычно – пятого, – сообщила девушка и, как показалось Скоку, выразительно посмотрела на него.

«А сегодня второе июля, – мысленно отметил Скок. – Время на подготовку еще есть, хотя его крайне мало».

Скок прекрасно знал, где находится швейная фабрика. Фасад ее выходил на оживленный проспект, а центральная проходная была расположена несколько в стороне, на небольшой улочке, с одной стороны застроенной частными домами. По другую сторону к фабрике примыкало профтехучилище, а дальше начинался городской рынок, именуемый в народе барахолкой. Кстати, совсем неподалеку некогда обитал покойный Федул. От фабрики до землянки на Карадырке было минут пятнадцать-двадцать быстрого хода. Теперь Скок знал, куда надо бежать после налета. Оставалось внимательно изучить диспозицию. На следующий день (бригада как раз отдыхала) он пошел к фабрике и осмотрелся. Машина с кассиром, скорее всего, подъедет к главному входу. Тут-то и нужно действовать. Главное, не дать кассиру и охраннику войти в само здание. Теперь, в какую сторону бежать?

Скок подошел к училищу. По случаю каникул на его территории было пустынно. Он обогнул здание и через пару десятков шагов уперся в старую железную ограду, вдоль которой росли пыльные акации. Скоро он обнаружил дыру, которая выводила на зады частных домов. Тропинка вела к такому же забору, только огораживающему барахолку. Это и был путь к отступлению. Дальше он попадал на рынок и смешивался с толпой.

Теперь нужно было экипироваться соответствующим образом. Скок вспомнил об обличии Фантомаса, пошел в магазин и приобрел черный спортивный костюм и тапочки такого же цвета. Поскольку, как он полагал, мешок с деньгами должен быть достаточно объемным, Скок также купил самый большой рюкзак, который только имелся в продаже. Оставалась маска, которая должна увеличить его сходство с Фантомасом. Скок нашел выход весьма просто. Он купил пару капроновых чулок, аккуратно обрезал один и потренировался на нем, натянув на голову. Хотя видимость сквозь капрон оказалась не особенно хорошей, она его вполне устраивала. Прорези для глаз он делать не стал. Теперь нужно было надежно приспособить оружие к бою. Скок прямо на голое тело надел широкий офицерский ремень и, засунув за него пистолеты, попрыгал. Пистолеты не выпали. «Пойдет», – решил он. Оставалось только выйти на исходную позицию.

Пятого июля часов в девять утра Скок прибыл к проходной швейной фабрики и смешался с толпой женщин, спешащих на работу. Однако в здание он заходить не стал, а подошел к газетному киоску и стал изучать журналы, выставленные за стеклом. Через его плечо был переброшен полупустой рюкзак.

Когда через десять минут людской поток сошел почти на нет, он отошел от киоска, перешел на противоположную сторону улицы и раскрыл только что купленную «Правду». Еще через десять минут к главному входу подъехал желтый «москвичок», на ветровом стекле которого имелась табличка с надписью «Кассир». Из дверей фабрики вышла немолодая грузная женщина и плюхнулась на переднее сиденье рядом с шофером. Машина тронулась, а следом и Скок двинулся прочь. Он свернул к училищу, обошел его и углубился в заросли акации. Возле дыры в ограде он остановился, огляделся и стал раздеваться. Потом достал из рюкзака спортивный костюм, ремень, пистолеты и маску, переоделся, сложил снятую одежду в рюкзак и спрятал его меж кустов, присыпав землей и прикрыв газетой. Как будто все. На переодевание ушло минут десять. Интересно, через сколько вернется машина с кассиршей?