Алексей Атеев - Дно разума

К вечеру Скок как будто оклемался. Он уже не стонал, а только водил по сторонам мутными глазами и время от времени просил попить. На другое утро, сопровождаемый двумя товарищами, Скок потащился на работу. Жизнь, казалось, вошла в колею. Видения больше не посещали его, а про награбленную добычу Скок на время забыл. Он вообще плохо помнил, что происходило с ним в предыдущую неделю. В памяти зияли черные дыры, откуда иной раз вырывались смутные образы. Он возле могилы… простой, даже не обитый кумачом гроб… черное лицо матери… поминки… пьяные, оскаленные хари карадырских пропойц, раздирающих грязными руками жареных поросят… И те, другие… Они и тогда, на поминках, постоянно присутствовали рядом. Стояли в углах, таращили мертвые очи… Ух страшно!!!

Но теперь ничего этого не стало. Работа – общага, работа – общага… Отупение, одно слово.

Однако очень скоро жизнь вновь стала интересной. Началось все с прихода Лены. Скок никак не ожидал увидеть ее здесь. Он был один в комнате и по случаю жары в одних трусах валялся на кровати и читал найденный в коридоре журнал «Пионер», в котором публиковался переводной роман о похождениях некой Мери Поппинс, не то волшебницы, не то просто ненормальной дуры.

Дверь медленно отворилась. Скок недовольно оторвался от журнала. На пороге возникла Лена.

– Ты?!

– Ага. Вот решила навестить, – неуверенно произнесла девушка. – Сам-то ведь не заходишь.

Скок действительно в последнее время совсем забыл о существовании Лены. О смерти матери он ей не сообщил, опасаясь, что девушка захочет присутствовать на похоронах, а демонстрировать ей специфический быт и экзотические нравы Карадырки он совсем не желал.

– Да мать у меня на днях померла, – сказал Скок, поспешно одеваясь – Не до свиданий было, уж извини.

– Мать?! – в голосе Лены прозвучало крайнее удивление. – Почему мне не сказал?

– Зачем? Ты же ее совсем не знала.

– Все равно… Когда это случилось?

– Неделю назад.

– А отчего она умерла?

– Этот… Как его? Инсульт. На моих глазах, считай. Сидела… чай пила, со мной разговаривала, и вдруг бац! Паралич разбил.

– Ужас какой!

– Конечно, ужас. Я сам не свой сколько дней был. Ладно, не стоит вспоминать. Пойдем лучше погуляем.

– Все же жаль, что ты меня на похороны не взял.

– Ладно, проехали. Может, в кинушку смотаемся?

– Нет, лучше просто походим.

– Тогда пошли на пляж. Искупаемся, а то больно жарко.

– У меня купальника с собой нет.

– Зайди домой, переоденься.

Они вышли из общежития и направились в сторону дома Лены.

– А у мамы на фабрике кассиршу ограбили, – неожиданно сообщила Лена.

– Когда?

– Тоже на прошлой неделе. Может, в тот же день, когда твоя мама умерла.

– И много взяли?

– Много. Всю получку и еще премию. И человека при этом убили.

– Неужели?

– Представь себе. Выскочил, говорят, какой-то… Закричал, что он Фантомас, в шофера, который вместе с кассиршей деньги из банка вез, из пистолета выпалил, вырвал мешок и убежал.

– Вот гад!

– Теперь выдачу зарплаты задерживают.

– А милиция что?

– Ищет, конечно. На фабрике людей допрашивают… Мол, кто мог знать, когда деньги из банка привезут? Да все об этом знали. Никакого секрета тут нет.

– Думаешь, найдут его? – спросил Скок.

– Грабителя? Сомневаюсь. Как его могут найти? Если только кто заявит.

– Заявит?

– Ну не заявит, так проговорится. Ты думаешь, грабитель на фабрике работает?

– Кто его знает. Во всяком случае, какое-то отношение к ней имеет. А скажи, Лена, будь у тебя много денег, что бы ты сделала? – неожиданно сменил тему разговора Скок.

– Ты думаешь, это я украла деньги? – засмеялась девушка.

– Не ты, не ты, но все же?..

– Если бы у меня было много денег? – задумчиво переспросила Лена. – Уехала бы куда-нибудь отдыхать.

– Куда, например?

– Ну, может, на юг. В Крым, допустим.

– На время или насовсем?

– Конечно, на время! А если насовсем, там, я думаю, быстро надоест.

– Тут же не надоедает.

– Тут родители, тут мой дом.

– Дом и там можно купить.

– Под словом «дом» я подразумеваю родину.

– Хм, родину. Ты здесь родилась, вот для тебя Соцгород и родина. А он еще и сорока лет не существует. Какая же это родина? Вот, скажем, твои родители откуда родом?

– Папа из-под Вологды, а мама – москвичка.

– Вот видишь, для них родина Вологда и Москва.

– Что ты такое говоришь? Их оттуда еще детьми вывезли.

– И все равно, что здесь хорошего? Грязно. Копоть эта… Рубашку белую наденешь, к вечеру она черная. Даже на речке не везде искупаешься, потому как в мазут можно вляпаться.

– Так почему же ты здесь живешь в таком случае?

– А где же мне еще жить? Я место обитания не выбирал. Здесь родился, здесь в первый раз в карман залез…

– Тьфу! Нашел о чем вспоминать.

– Из песни слов не выкинешь. Какой уж есть. Но будь у меня много денег, я бы точно уехал.

– Куда, интересно?

– На Гаити.

– Куда?!

– Марки, помнишь, на Левом берегу в магазине покупали? С пиратами…

– Ну.

– Я их аккуратно в рамочку вставил и над кроватью повесил. Теперь каждый день любуюсь. Марки с острова Гаити. Вот туда бы я и махнул.

– К твоему сведению, на этом острове правит кровавый диктатор Дювалье.

– Откуда знаешь?

– В журнале недавно читала. Так вот. Он установил там свою диктатуру. Недовольных перестрелял… Кто слово против него скажет, тому в лоб. И еще. Там, на Гаити этом, существует такой религиозный культ, забыла, как называется, жрецы которого могут оживлять мертвых.

– Мертвых?!

– Ага. Их, оживленных то есть, именуют зомби.

– Правда, что ли?

– Так написано. Например, умер человек, а через некоторое время он домой является. В статье даже такой факт описан. Один гаитянин по фамилии Нарцисс поссорился с родным братом из-за семейного земельного участка. А потом он тяжело заболел и вскоре умер. И можешь себе представить, через пять лет его встретила на рынке родная сестра. И этот Нарцисс рассказал ей, что хорошо помнит, как его хоронили. Он утверждал, что находился в сознании, однако чувствовал, как его душа как бы парит надо всем. Он наблюдал за происходящим, но не мог вмешаться. Он вспомнил также, что гвоздь, вбитый в крышку гроба, оказался слишком длинным и поранил ему щеку, и показал шрам. Потом он несколько дней находился в гробу, и вдруг его откопали. Нарцисс услышал барабанный бой и пение. Потом он вышел из гроба. Тут его высекли кнутом, сняли погребальные одежды и дали какие-то тряпки. Потом его отправили на плантацию. Два года он вместе с другими зомби работал с утра до ночи на хозяина, который лупил этих живых мертвецов как сидоровых коз. Кормили их разными объедками. Однажды зомби взбунтовались и убили хозяина. Освободившись, все зомби вышли из оцепенения и разбрелись кто куда. Нарцисс долго скитался по стране, опасаясь возвращаться домой, потому что боялся брата, который все равно бы убил его. И только случайно услышав о его смерти, он решил вернуться в родные места.