Алексей Атеев - Код розенкрейцеров

– Значит, за линией, – задумчиво сказал Чекмазов. – И куда же дальше?

Но Коломенцев, не отвечая, все шел и шел вперед.

– По-моему, он ведет нас к деревенскому кладбищу, – предположил Олегов.

– Вы думаете? – Чекмазов в сомнении остановился. – Нет. Маловероятно. Хотя все может быть.

И действительно, мукомол привел их прямо на сельский погост. В сумраке показались кресты и деревянные пирамидки, чьи печальные силуэты рельефно выделялись на фоне закатного неба. Тучи мошкары вились над кладбищем. Ее писк сливался в один высокий непрерывный тон, томительный и сладостный одновременно. Томительный, поскольку навевал мысль о смерти, на которую обречена эта живая копоть через несколько часов, а сладостный из-за того, что он неразрывно связан с летом, хорошей погодой, с цветением жизни.

– Здесь, – монотонно произнес мукомол, указывая на деревянное надгробье.

– Здесь?! – недоверчиво переспросил Чекмазов. Он достал из рюкзака карманный фонарь и посветил на надгробье.

– «Ефросинья Егоровна Морянина, вдова», – прочел он по складам. – Ну и что?

Мукомол словно очнулся, громко вздохнул и опустился на деревянную скамью, стоящую подле могилы. Он удивленно огляделся по сторонам.

– Где это я?

– А вы разве не помните, как шли сюда? – удивленно спросил Чекмазов.

– Ничего я не помню, – раздраженно промолвил Коломенцев. – Помню только, вы произнесли какое-то слово, и все…

– Картафил, – сказал Чекмазов. – Это слово пробудило в вас то, чего вы и сами не знали. Но теперь, когда цель достигнута, из послушной марионетки вы вновь превратились в самого обычного человека. Вы, уважаемый, привели нас к предполагаемому местонахождению того, в кого мы должны вдохнуть жизнь. Эти ребятишки, то есть… – Чекмазов указал рукой на безмолвно стоящих близнецов. – Носилки-то уберите с дороги, – распорядился он, потом наклонился над Вальком. – Похоже, парень совсем плох. Уж и не знаю… – он не докончил, снова посмотрел на надгробье. – Какая-то Ефросинья… Странно. Может быть, произошла ошибка? Но до сих пор ошибок не было. Что же? Придется копать. – Он оглядел столпившихся людей. – Лопаты, кайла нужны… Это, конечно, не проблема, и все же не верится. Совсем рядом, под боком… Паренек, – обратился он к Егору, – дуй на станцию, организуй пару лопат, хотя нет. Тебя, голубя, посылать опасно. Еще сбежишь, а и того хуже, наведешь на нас кого… Давай ты, старая, – обратился он к немой, – разыщи на станции инструмент и кайло не забудь.

Немая покорно шагнула в сгустившиеся сумерки.

– Принесет, – уверенно подтвердил старик, – а мы пока лампы затеплим. – Он чиркнул спичкой, и крошечный язычок пламени прочертил мрак. Звякнуло стекло ламп. И вскоре на земле образовались два круга тускловатого призрачного света.

Стало совсем темно, лишь на западе виднелась светлая полоса, но скоро и она померкла и почти исчезла. Ночь обступила наших героев, сгустилась, стала осязаемой. Все молчали. Мошкара вилась над лампами, вспыхивала, сгорая крохотными искрами, но неотступно стремилась окунуться в пламя.

Если бы посторонний наблюдатель увидел собравшихся на кладбище в столь неурочный час, то он, скорее всего, решил бы, что здесь творится какой-то черный обряд. Но и при дневном свете в эту глушь редко кто забредал.

– А я вспомнил это место, – нарушил молчание Коломенцев. – Мы приходили с Олеговым несколько дней назад и остановились как раз возле этой могилы.

– А зачем вы сюда приходили? – с любопытством спросил Чекмазов.

– Хотели найти могилу Пеликана.

– Да. Он похоронен где-то здесь. Но почему вы пришли именно к захоронению вдовы? Хотя, возможно, сей факт только доказывает мою правоту. Подсознательно вы стремились на это место.

Коломенцев ничего не ответил. Но зато отозвался Станислав.

– Что же вы намерены делать? – поинтересовался он. – Раскопать могилу? Неужели здесь находится этот ваш Бессмертный? А я представлял, что он лежит в некоей усыпальнице, наподобие мавзолея или гробницы фараона. А тут какая-то вдова… Блеф, похоже…

– Вы полагали, что в этом месте должна быть построена вторая пирамида Хеопса и многочисленные археологи и туристы, сельскохозяйственные рабочие должны резвиться возле нее? – насмешливо спросил Чекмазов.

– Не уверен насчет пирамиды, но непонятно, как это посреди кладбища можно спрятать нечто сверхъестественное. И когда спрятали? До или после возникновения кладбища? Могилка-то, судя по всему, не особенно старая?

– А я вот одного постигнуть не могу, – вступила в разговор Елена, – как мы будем его оживлять? Прикосновением, что ли?

– Тебе же сказали, глупая, – серьезно пояснил паралитик, – совокупность наших душ должна чудесным образом перейти в это нечто, а от нас останется лишь холодная, никому не нужная оболочка, то есть, попросту говоря, трупы. Нас и похоронят в могилке этой Моряниной.

– Ужас!!!

– А мне даже интересно. Как все произойдет… Всю жизнь мечтал пережить нечто подобное…

– А я вот не мечтала, – спокойно сказала Катя Десантова. – Я, конечно, предчувствовала, что-то должно произойти, ведь не просто так нам даден Дар. Но я вовсе не желаю никого оживлять. Тем более ценой своей жизни. Вон, брат уже поплатился, теперь как будто наша очередь… А зачем? Ради какой-то неведомой цели. Бессмертные… Власть над миром… Бред! Но и уйти я не в силах. Значит, все вполне реально…

– Реально или нереально, мы сейчас проверим, – заявил Коломенцев.

– Ну конечно! – отозвался Станислав. – Среди нас великий естествоиспытатель. Все ему нужно узнать, все потрогать своими руками. Своего рода материалистический подход к мистике. Один раз он чуть не повесился, другой, по случайности, избежал ножа и, наконец, получил по черепушке, но опять же не смертельно. Не слишком ли часто «курносая» обходит товарища мукомола? Или его охраняет неведомая сила? Именно та, которая привела нас сюда.

– Все может быть, – отозвался Чекмазов.

– Замечательно, – не унимался Станислав. – Только мы должны остаться здесь навсегда, а он, этот естествоиспытатель, преспокойно поедет домой, по-видимому, писать мемуары. Или другой наш друг, – он указал на пригорюнившегося Егора, – он все затеял, он нашел проклятые бумаги, а теперь изображает из себя дурачка. Что он здесь делает?

– Он будет копать, – сообщил Чекмазов.

– Значит, взят в качестве подсобной силы. И это предусмотрено! Гениально! Все происходящее, как в капле воды, повторяет устройство нашей замечательной страны. Ради мумифицированного трупа совершается множество нелепостей, гибнут люди. Причем имеются теоретики, знающие, что и как, но не знающие – зачем? Присутствуют и летописцы, желающие запечатлеть героический подвиг масс, а также движущие силы, которые при помощи лопаты должны прокопать дорогу к светлому будущему, которое почему-то ведет на кладбище.