Лорел Гамильтон - Жертва всесожжения

Он испустил долгий вздох, будто затаил раньше дыхание.

– Это хорошо, mа petite, это очень хорошо.

– Я собираюсь просто попросить.

– Ма petite, ma petite, что я тебе только что сказал?

– Послушай, мы собираемся спасти вампира, который там живет, а не человека. Вампиры в этой стране узаконены. Это значит не только то, что у тебя есть привилегии. У них есть цена. Или должна быть.

– Ты хочешь взывать к чувству справедливости совета?

Жан-Клод не пытался скрыть недоверчивой интонации. Он даже на ней играл.

В такой формулировке это звучало глупо, но...

– Совет частично виноват в том, что случилось. Они подвергли опасности собственный народ. Хорошие лидеры так не делают.

– Их никто ни разу не обзывал хорошими лидерами, mа petite. Они просто лидеры, а хорошие или плохие – никто не думает. Мы их страшимся, и этого достаточно.

– Чушь. Этого недостаточно. Совсем даже не достаточно.

Он вздохнул.

– Только обещай мне, что не будешь с ними торговатъся. Выскажи свою просьбу, но ничего не предлагай взамен. В этом ты мне должна поклясться, mа petite. Пожалуйста.

Слово «пожалуйста» и страх в его голосе меня сломали.

– Обещаю. Это их работа – то, чего я прошу. Чтобы кто-то сделал то, что ему положено, договоры не нужны.

– Ма petite, в тебе восхитительно сочетаются цинизм и наивность.

– Ты считаешь, что наивно просить совет помочь вампирам города?

– Они спросят, какая им в этом выгода, mа petite. Что ты ответишь?

– Я скажу, что это их долг, и если они откажутся его выполнять, обзову их бесчестными выродками.

Вот тут он засмеялся.

– Я бы много дал, чтобы слышать этот разговор.

– Если ты его услышишь, это поможет?

– Нет. Если они заподозрят, что это моя идея, они запросят какую-нибудь цену. Только ты, mа petite, можешь быть такой наивной и надеяться, что они тебе поверят.

Я не считала себя наивной, и меня доставало, что он так считает. Конечно, он почти на триста лет старше меня. Ему бы и Мадонна показалась наивной.

– Я тебе дам знать, что из этого выйдет.

– О, Странник очень постарается, чтобы я знал исход.

– Я опять тебя во что-то втягиваю?

– Мы уже втянулись, mа petite. Глубже уже некуда.

– Это должно звучать утешением?

– Un peu, – ответил он.

– Это значит «немного, слегка»? – уточнила я.

– Oui, ma petite. Vous dispose a apprendre.

– Перестань.

– Как скажешь. – Он понизил голос до соблазнительного шепота, будто и так это не был голос из эротического сна. – Что ты делала, когда я сегодня проснулся?

Я уже почти забыла о приключении в больнице.Теперь оно вспомнилось, да так, что краска бросилась мне в лицо.

– Ничего.

– Нет, нет, mа petite, это неверно. Ты наверняка делала что-то.

– Стивен и Натэниел уже приехали?

– Приехали.

– Отлично. Мы с тобой потом поговорим.

– Ты не хочешь отвечать на мой вопрос?

– Нет, я просто не могу найти короткую версию, в которой я не выглядела бы шлюхой. А для долгой версии у меня сейчас нет времени. Ты можешь подождать?

– Если моя леди просит, я могу ждать вечность.

– Заткнись, Жан-Клод.

– Если я пожелаю тебе удачи в разговоре с советом, тебе это больше понравится?

– И еще как.

– Быть леди – это вполне почетно, Анита. И быть женщиной – тоже ничего плохого.

– Сначала сам попробуй, потом говори.

Я повесила трубку. «Моя леди» – звучит почти как «моя собака». Собственность. Я – его слуга. И мне этого не изменить, только убить Жан-Клода. Но я ему не принадлежу. Я никому не принадлежу, кроме себя самой. И вот так я и обращусь к совету, как я сама: Анита Блейк, истребительница вампиров, сотрудник полиции по связям с монстрами. Слугу-человека Жан-Клода они слушать не станут, но меня – могут и выслушать.

К телефону в «Цирке» подошел Томас.

– Тебя поставили девочкой на телефоне? – спросила я.

– Извините?

– Прошу прощения. Это Анита Блейк.

Он секунду помолчал, потом произнес:

– Извините, мы открываемся только после наступления темноты.

– Там Фернандо? – спросила я.

– Да, совершенно верно. После наступления темноты.

– Томас, мне надо говорить со Странником. Я говорю как сотрудник полиции, а не слуга Жан-Клода. Здесь вампиры попали в беду, и я думаю, он мог бы помочь.

– Да, мы принимаем заказы.

Я продиктовала ему номер телефона в машине Дольфа.

– Времени у нас мало, Томас. Если он мне не захочет помочь, мне придется идти одной с полицией и пожарными.

– Будем рады вас видеть. – Он повесил трубку. Жизнь была бы намного проще, если бы Фернандо был мертв. К тому же я обещала Сильвии его убить. А обещания я всегда стараюсь выполнять.

Дольф стоял, прислонившись к двери, и хотел уже узнать, что так долго, как телефон зазвонил. Я сняла трубку.

– Да?

– Мне сказали, что тебе нужно со мной говорить.

Интересно, чьими губами он говорит, в чьем теле живет.

– Спасибо, Странник, что перезвонил. – Вежливость лишней не бывает.

– Томас был на удивление красноречив. Что ты хотела бы от меня?

Я объяснила дело как можно короче.

– И что ты хочешь от меня в этих ваших трудностях?

– Ты мог бы перестать брать у них энергию. Это могло бы помочь.

– Тогда мне придется питаться от живых людей. Ты можешь кого-нибудь предложить на место каждого из вампиров?

– Ни предлагать, ни торговаться я не буду. Это официальное обращение полиции. За мной стоит авторитет людского закона, Странник, а не Жан-Клода.

– А что мне людской закон? Что он нам всем?

– Если мы спустимся, а они на нас нападут, кончится тем, что я кого-то из них поубиваю. Они тоже могут убить полисменов и пожарных. Плохая пресса перед голосованием по закону Брюстера, намеченным на осень. Совет запретил всем вампирам этой страны драться между собой, пока закон не будет окончательно принят или отвергнут. Ведь наверняка и резню полисменов тоже запретили?

– Запретили, – ответил он с тщательно выдержанными интонациями. Они мне ничего не давали. Я не знала, злится он, или ему приято, или вообще глубоко плевать.

– Я прошу тебя о помощи, чтобы спасти жизни твоих вампиров.

– Они принадлежат к этой вашей церкви. Они не мои.

– Но ведь совет – верховная власть среди вампиров, разве нет?

– Мы – окончательный закон.

Формулировка мне не понравилась, но я перла дальше:

– Ты мог бы выяснить на каждом месте, живы или мертвы вампиры в выгоревших домах. Мог бы удержать вампиров от раннего подъема и не дать им на нас напасть.

– Думаю, ты переоцениваешь мои возможности, Анита.

– А я так не думаю.

– Если Жан-Клод снабдит нас... провизией, я буду более чем счастлив прекратить занимать силу у других.

– Нет, Странник, ты за это ничего не получишь.

– Ты ничего мне не даешь – я тоже ничего не дам, – сказал он.

– Черт побери, это же не игра!