Array Array - Демон-император

– Артур-сан, кто будет выдавать еду?

– Это правда, что императора уже нет в Киото?

– Что нам делать с пленными?

– Как делить продовольствие?

– Нам обходить город или все сжечь?

– Это правда, что ты отпустил всех химиков Асахи?

– Артур, сектанты не верят желтым! Все северные кланы готовы поднять бунт. Говорят, что пойдут только за красными…

– Господин генерал, инженеры Сумитомо просят мяса для детей! Иначе отказываются выпускать обезьян!

В какой-то момент Артур понял, что если не уедет сию секунду, то не уедет уже никогда. Он сорвался в чем был, прихватил лишь оружие. Старшего химика Артур застал поливающим цветы.

– Что ты хочешь мне рассказать?

– Они справятся без меня. Если они не передерутся, значит – сумеют жить без императорской власти.

– А ты сумеешь без них? Без пушек и солдат?

– Я знаю, зачем полюбил гейшу. Я…

– Мне ты можешь не рассказывать, – перебил старик. – Достаточно, что это известно тебе. Пойдем, я отведу тебя к брату.

Оба сердца Артура колотились, когда они спустились вниз, в затемненную залу.

– Кристиан?

Навстречу поднялся кряжистый седобородый мужичок, волосы заплетены в косички, белая ряса до земли скрывает фигуру.

– Эх, соскучился же я по тебе, Белый царь!

Артур не вспомнил лицо, но узнал этот голос. Сколько ночей они просидели вместе на Валдае! Сколько дней провели вместе в лесу, сколько троп прошагали!

– Как ты меня назвал?

– Как привык.

– Разве я царь?

– А кем ты хочешь быть? – захохотал в бороду качальщик. – Ну-ка, повернись. Ну и ручищу тебе приделали! Хочешь домой?

– Хочу.

– А зачем?

– Как это «зачем»? – опешил Кузнец. – А ты разве домой не хочешь?

– Я-то хочу, – серьезно произнес качальщик. – Но я хоть твердо знаю, зачем я там.

– Несмотря на украденную тобой память, я многое вспомнил за последние дни.

– Ну, так поведай, что же я украл, – хохотнул русский колдун.

Старший химик тактично присел в сторонке, девушка налила ему чая.

– Я не хочу быть царем, – серьезно произнес Кузнец. – И президентом тоже. Хочу жить, сколько осталось. Строить, а не казнить. Хочу вспомнить, кого я любил. Не могу вспомнить, потому что слишком много о власти думал.

– Вот это дело славное, – мигом подобрел качальщик. – А что же в России делать будешь? В сапожники пойдешь или кирпичи класть?

– Думаю, дело найдется.

– А на кого тут все бросишь?

– Здесь ребята замечательные, не подведут. Сами разберутся, как им жить.

Не успел Кристиан ответить, как снаружи за бамбуковой перегородкой поскреблись. Старший химик выскользнул принять спешный доклад, а когда вернулся – словно постарел на несколько лет. Он пошептался с Кристианом, тот всплеснул руками.

– Так что, Артур, говоришь, всем своим воякам веришь?

– А что такое? – насторожился Кузнец.

Качальщик переглянулся со старшим химиком. Оба грустно вздохнули, словно жалея, что младшего товарища придется огорчить. Впервые за время знакомства Артур видел старика в жутком настроении. Даже переводчица загрустила.

– Твой приятель Ван сбежал, – через силу произнес Асахи. – Мне слишком поздно доложили. Погоня уже отправлена, но может случиться непоправимое. Этот человек слишком ловок даже для моих слуг.

– Ван сбежал?! Зачем ему бежать?

– Именно так. Он вовсе не Ван и не рядовой послушник. Он тайный наставник храма Девяти Сердец. Он втерся к тебе в доверие! Зачем ты назначил китайцев охранять самое ценное? Они сбежали и захватили всю вакцину! Они связали химиков и ночную охрану!

– Ах, вот оно что, – внезапно успокоился Кузнец. – То-то Ван вечно рвался меня защищать… А чего вы так суетитесь?

– Тайный наставник подослан китайскими монахами. Ты, наверное, не помнишь, как сам был послушником. Храм Девяти Сердец так силен, что даже правители Китая не решаются спорить с настоятелями. Мастера подослали, чтобы убить императора Солнце. Этому человеку не дорога жизнь. Он разбросает Большую Смерть в Киото и по пути! Из-за твоей беспечности погибнет много людей… Почему ты смеешься?

– Потому что в нашем грузовике нет Большой Смерти.

– Как это? – подскочил Кристиан.

– Но ты же принес с американских кораблей… – непонимающе протянул японец.

– Сплавал я туда. И оттуда взял пустые ящики, – широко улыбнулся Артур. – Я подумал, ни к чему здешней братии такие игрушки в руки доверять. Так что пусть Ван бежит куда хочет и шприцы где хочет ломает.

– Так ты все время вез пустые ящики? – охнул японец. – Но это невозможно! Обо мне докладывал, как ты подвинул Вечное пожарище!

– Прихватил парочку целых ампул, – разулыбался Артур. – Зато смелости всем придало!

– Вот так земеля! – хлопнул себя по ляжкам Кристиан. – Всех надурил! А мы-то с химиком собирались у тебя вакцину отнять, чтобы делов не натворил! Узнаю, узнаю Белого царя! Ах молодец, снова всех обдурил!

– Артур-кун, я боюсь, что храм Девяти Сердец тебе не простит, – химик не мог сдержать довольной улыбки. – Они столько раз пытались отравить нас Большой Смертью, но их посланцы гибли.

– А мне их прощение ни к чему, – пожал плечами Кузнец. – Мы в Питере сами решим, с кем дружить и кого слушать. Верно, Кристиан?

– И что ты теперь сделаешь? – старший Асахи повернулся к русскому колдуну. – Ты ведь получил все доказательства. Твой царь почти здоров.

– Что я сделаю? Увезу его домой! – качальщик подобрался к Артуру вплотную, собрал пальцы в щепотку и легонько стукнул его в лоб. – На тебе, Артур Коваль! Носи опять свои двадцать лет!

И прошлое ударило пестрой раскаленной волной.

– …Помелом своим спасайся. А мне так лучше помоги вон. С зарей спустимся к горячим ключам, соберем сон-травы и кочедыжника… если повезет.

– Вот оглоеды, все ягоды оборвали…

Темнота. Но совсем не такая, как раньше, пронизанная сполохами зарниц, визгом и безумной качкой. Совсем не такая, как темнота трехдневного перелета, когда спать приходилось, прижавшись к шершавому брюху летучего змея, и солнце постоянно настигало сзади.

Темнота обволакивающая, добрая, ласковая. Человек ощутил себя целиком. Почти вспомнил, кто он. Это еще не было настоящим пробуждением, пробуждение наступит позже. Человеку почему-то не хотелось резко открывать глаза, он берег эти последние сладкие минуты неведения. В голые бока кололо грубое шерстяное одеяло, в поясницу колола солома, под соломой, в глубине, шебуршались мыши. Захлопала крыльями сова, где-то за стенкой вздохнула корова, заскрипел колодезный ворот, послышались шаги…

Когда она наклонилась над ним, человек улыбнулся. Он узнал ее по запаху. Жена.

– На-деж-да… – звуки давались с усилием. Словно проталкивал сквозь гортань колючую проволоку. Произнеся всего одно слово, он вспотел и обмяк.